Из цикла рассказов «Там, где будет мой дом»

Лейтенант кивнул и пристально взглянул на Шеккиха.

— «Шелест»? — спросил он в свою очередь тем же самым тоном и тоже дождался ответного кивка.

Самые лучшие разведчики и диверсанты, непревзойденные ловцы черных магов, получались все-таки из эльфов. Людей среди «паучков» и «шуршунчиков» было очень мало, все до единого наперечет. А потому стоило лишь человеку удостоиться чести служить в одном из этих отрядов, и весть о его назначении облетала всю армию мгновенно. Разумеется, имена их считались военной тайной — и конечно же, всякий знал, как их зовут, сколько им лет, откуда они родом и где служили раньше, какого они нрава и обличья.

Шеккиху и лейтенанту понадобилось очень немного времени на размышление.

— Шекких! — удивленно и радостно воскликнул лейтенант — и в то же самое мгновение Шекких окликнул его: «Лейр!» — Вот и познакомились, — усмехнулся Лейр.

Они снова взглянули друг на друга с любопытством — но уже не так, как незнакомые люди, которых неожиданно свела судьба. Скорей уж так смотрят давние приятели после долгой разлуки, узнавая и не узнавая старого знакомца одновременно, выискивая привычные черты, удивляясь перемене облика и гадая невольно, какие же события послужили причиной этой перемены. Лейр, известный Шеккиху по рассказам других, отличался от лейтенанта Лазаретной заставы не очень разительно. Он был чуть выше ростом и уже в кости, чем Шеккиху представлялось. И Шекких не мог даже помыслить, чтобы в голосе того, другого Лейра могли прозвучать нотки горькой брезгливости или презрения. Вот, пожалуй, и вся разница — черт сходства было гораздо больше, и не только в обличье, но прежде всего в повадках. Знакомая Шеккиху только по слухам мальчишеская веселость Лейра осталась прежней; прежней осталась, несмотря на ранение, и его невероятная беспечная удачливость. Шекких нутром чуял тех, кому сопутствует везение, и с первого же взгляда понял, что пограничный лейтенант принадлежит именно к этой породе людей. Он и сам не мог бы сказать, откуда возникла в нем эта уверенность — но он был уверен, что лейтенант удачлив — дерзко, размашисто, весело удачлив. Похоже, молва не лгала… и служить под командованием лейтенанта Лейра будет очень и очень не скучно.

— С таким интендантом мне скучать не придется, — усмехнулся Лейр, словно эхом откликаясь на его мысль. — Хотя это я сразу понял… после такого представления! — Он восторженно замотал головой.

Шекких слегка покраснел: гнева своего он не стыдился, но был недоволен, что не сумел сдержать его. Кротостью нрава Шекких не отличался и раньше, но после контузии он сделался вспыльчив куда больше прежнего, а сдержать свою горячность ему стало против обыкновения трудно. Впредь надо стараться обуздать себя… хотя сегодня не вспылить было невозможно. При одной только мысли о поганце Ветте ярость вновь заворочалась в нем, и Шекких даже губу прикусил, чтобы не взъяриться вновь, вспоминая, как он выскочил в окно вслед за Веттом, бросив все свои пожитки…

— Постой, — спохватился Шекких, — мне ведь нужно вещи свои взять… совсем я о них забыл.

— Еще бы, — фыркнул Лейр. — Ветт у нас неотразимчик. Стоит с ним хоть чуток поговорить, и обо всем на свете забудешь. Только и будешь думать, как бы шею ему свернуть.

Шекких согласно кивнул.

— Откуда он взялся на твою голову?

— Не он на мою, а я — на его, — поправил Лейр. — Меня сюда совсем недавно назначили. Раньше ему здесь раздолье было, а я его попытался малость поприжать. Повздорили мы с ним крепко. Мое счастье, что тебя прислали на его место. Иначе мы бы с ним точно друг друга поубивали.

Значит, это везение Лейра приманило Шеккиха на Лазаретную заставу? А лейтенант и впрямь удачлив. Это хорошо. Боец должен быть везучим, а командир — тем более.

— Вот и пришли, — объявил Лейр, останавливаясь возле того самого окошка, откуда так недавно вылетел Ветт. Он положил руки на край окна, подтянулся и легко перемахнул через низкий подоконник. Шекких, усмехаясь в душе его озорству, последовал его примеру. Слишком легко было у него на душе, чтобы степенно, как и подобает, войти через дверь. Душевная муть, скопившаяся от разговора с Веттом, исчезла бесследно.

Не тронутые никем, пожитки его так и валялись в углу, куда он отбросил их, разгорячившись: небольшой вещевой мешок и тяжелый даже на вид меч в новеньких дешевых ножнах. Лейр уже склонился над мечом, взирая на него с живейшим интересом. Шекких открыл было рот, чтобы упредить его, но не успел.

— Только не лапай — не люблю! — прогудело на всю комнату, словно огромный шмель завел басом недовольную бранчливую песню.

— Ч-что это? — с трудом вытолкнул из себя оторопевший лейтенант.

— Честь имею представить: лейтенант Лейр — мой боевой трофей! — церемонно произнес Шекких, едва удерживаясь от смеха. Он слегка выдвинул меч из ножен, и басовитое гудение сменилось строгим звоном.

— У меня, между прочим, имя есть! — горделиво прозвенел меч. — И кто из нас чей трофей, к слову сказать, — вопрос спорный.

— Его зовут Айхнел, — сообщил Шекких, и Лейр судорожно сглотнул. Ему доводилось слышать в детстве легенды о светлом и прекрасном мече, украденном в незапамятные времена черными магами чуть ли не прямо из кузницы. Тот меч тоже прозывался Айхнел… но ведь не может же быть… или может? Какой-то интендант запросто препирается с легендарным клинком, словно с парнем из своей деревни… но ведь Шекких пришел на Лазаретную заставу из «Шелеста»… неужели и правда он взял с бою такое сокровище? Возможность у него была, Лейру ли о том не знать — сам бывший «паучок», сам не раз по черным замкам хаживал. Если кто и мог наткнуться на древний Айхнел, так только его собрат, такой же разведчик-диверсант, как и он сам. А может, это другой какой-то Айхнел, названный так в честь того самого, из легенд? Вроде как у людей водится… называют ведь внуков иной раз в честь дедушки… тьфу, ну надо же было такое сморозить — откуда у меча дедушка?

— …И не так еще надо было интенданту этому вмазать! — ярился меч. — Хоть бы по загривку его мною плашмя огрел, что ли! Эх, такую потасовку пропустил…

— Вот такой у меня меч, — весело скалясь, объявил Шекких. — Склочник первостатейный. Каков он в деле, честно говоря, не знаю, не пробовал еще — но подстрекать великий мастер. Чуть где драка…

— Хамство и клевета, — хладнокровно возразил Айхнел, — О чем я и говорю, — невозмутимо продолжил Шекких. — Кто из нас чей трофей — это и впрямь еще вопрос. Он-то считает, что я ему принадлежу, а не наоборот.

— Конечно, — подтвердил меч. — Тебе-то этого не понять, ты по сравнению со мной сосунок несмышленый.

— Вот-вот, — кивнул Шекких. — А потому он считает, что если уж он меня старше, то непременно умнее. Брюзжит, воспитывает, жить учит… вот ей-же-ей, Лейр, родись он человеком — с таким талантом распекать через неделю в сержантах бы ходил.

— Можешь приделать мне сержантский значок на ножны, если это тебя утешит, — не остался в долгу Айхнел.

— Никак нельзя, — ответил Лейр, наконец-то вернувший себе дар речи. — Производством в следующее звание интенданты не занимаются. Придется тебе в рядовых походить. Шекких тебе звание присвоить не вправе — сам еще чином не вышел.

— Так пусть дослужится, — незамедлительно потребовал меч. — И как я с этим недотепой уживаюсь?

— Думаю, неплохо, — хмыкнул Лейр.

— Скажешь тоже, — звякнул Айхнел. — Бросил меня в углу, сам помчался бить морду какому-то ничтожеству… нет бы позаботиться сначала, где мы тут жить будем! Ни себя, ни меня обиходить не в состоянии. Жилье подыскать…

— А чего искать? — перебил его Лейр. — Здесь вы и будете жить. Ветт свои пожитки загодя упаковал, так что сюда он и носу не сунет, а к вечеру и духу его на заставе не будет.

Шекких поднял меч и аккуратно повесил его на стену напротив окна, откуда Айхнел мог бы наблюдать за происходящим во дворе, если заскучает.

— Мешок свой с пола подбери, неряха, — умиротворенно прогудел меч. — Учу тебя, учу…

— Разрешите войти? — послышалось из-за двери, и в комнату вошел крепкий мосластый парень со столь угрюмым выражением лица, словно на свете никогда и нигде не происходило ничего смешного.