Везунчик. Проводник (СИ)

В пользу этой гипотезы говорил и факт ненормальной активности нервных окончаний, который я ухитрился отметить во время пребывания в 'аду'. Уверен, разбирайся я в биологии, наверняка смог бы объяснить, как этот процесс выглядел на физиологическом уровне, но - увы! Одно могу сказать точно, сопровождался он резким повышением внутричерепного давления. А отчего вдруг резкое его снижение автоматически поставило мне все настройки на 'минимум' - хрен его знает... Млять! Котята с Лисенком!

Вскочив, я кинулся в комнату Дара, осознав свою ошибку. Да, обычный эмоциональный шок прекрасно снимается успокоительным, однако усилившейся до предела эмпатической чувствительности оно - что слону дробина. Нужно срочно блокировать навязанные ощущения и проводить рекалибровку сенсорики, как поступили мы с Муркой, а не отключать все еще сопротивляющееся сознание наркотиками, погружая пострадавших в искусственную кому, из которой они имеют все шансы не вернуться.

Троица пушистиков обнаружилась на кровати. Подскочив к рыжей, я приподнял ей веки. Белки были ярко красными из-за полопавшихся от высокого давления сосудов. Молясь всем богам, чтобы не оказалось слишком поздно, я скользнул в разум Лисенка и сразу почувствовал боль. Зелья Ушастика не помогли, закольцованное чувство продолжало терзать беззащитное сознание девушки. Максимально раскрывшись, я принял эту боль, как свою собственную, окунувшись в нее с головой и тем самым настраиваясь на одну волну с сознанием пациентки. А когда слияние стало полным, мысленно крикнул:

- Лисенок!

Отклика долго не было. Но когда, повторив клич, я уже начал отчаиваться, то уловил пришедшую издалека слабую, еле различимую, наполненную надеждой мысль:

- Папа?

Метнувшись в ту сторону, я обнаружил среди языков пламени маленькое серое облачко - именно так мой разум почему-то решил обозначить ядро сознания Лисенка. Укрыв его коконом положительных эмоций, я стал убирать боль, приговаривая:

- Не бойся, солнышко, я здесь. Я рядом. Потерпи, сейчас все закончится...

Спасибо Мурке, что натаскала меня в ментальных техниках. Не прошло и пары минут субъективного времени, как пламя угасло, а облачко очистилось от дыма и сажи, став белым и пушистым. Я ощущал облегчение Лисенка, но продолжал держать сознание девушки под контролем, ведь была проделана лишь половина работы. Легкое волевое усилие - и я переместился на уровень памяти. Адаптированный моим разумом для более адекватного восприятия, он представлял собой погруженную в полумрак картинную галерею, по которой недавно пронесся ураган. Почти все полотна были сорваны со стен и разбросаны по углам бесформенными грудами мусора, некоторые порваны, многие лишились красивых рамок.

Прикинув масштаб уборки, я потянулся к сознанию рыжей:

- Лисенок, проснись!

Из облачка рядом со мной соткалась размытая фигура Лисенка.

- Папа... Ой, это ты, Ник! А что случилось? И где это мы? И почему...

- Мы находимся у тебя в разуме, - поспешил я прервать поток вопросов. - Гляди, какой бардак! Надо бы прибраться, ты так не считаешь?

- А как это сделать?

- Повторяй за мной.

Взмахнув рукой, я мысленно подцепил одну из поврежденных картин и плеснул на нее своей силой. Прорехи на полотне начали срастаться, поблекшие краски с каждой секундой становились все насыщеннее, а когда восстановилась массивная золотая рама, картина приобрела объем и превратилась в окно, демонстрирующее нам кусочек жизни Лисенка, после чего была отправлена на ближайшую стену.

- Я поняла! - радостно воскликнула рыжая и повторила мой жест.

Из ближайшей кучи мусора вынырнуло с десяток картин (все-таки в своем разуме ковыряться на порядок легче), которые были омыты силой, восстановлены и возвращены на законные места. В дальнейшем темп уборки возрос. Не прошло и получаса, как в наполненной теплым солнечным светом галерее воцарилась стерильная чистота и гармония. Похвалив гордую своими успехами Лисенка, я подвел ее к самому крайнему полотну, буквально сочащемуся болью, которое явно не стоило оставлять в коллекции. Опираясь на мои подсказки, девушка сумела изменить границы этого воспоминания, отодвинув начало на тот момент, когда она засыпала в объятиях Ушастика, а конец зафиксировав на эпизоде появления в галерее. После этого картина общими усилиями была сорвана со стены и сожжена, а мы вернулись в реальный мир.

Первым, что я ощутил, была боль. Колени сообщали, что притомились стоять на плохо оструганных досках, и настоятельно советовали сменить позу. Поднявшись, я заметил замерших у порога родных и порадовался, что у них хватило сообразительности не вмешиваться. На кровати завозилась рыжая. Потянулась, сладко зевнула и открыла покрасневшие глаза. Увидав меня, мечтательно протянула:

- Мне такой странный сон приснился... Ой! Ник, что с твоими волосами?

В следующий миг к ней подскочил Ушастик и стиснул в объятиях. Оглушенный чувствами брата, я помотал головой и решительно прервал трогательный момент воссоединения любящих сердец:

- Так! Дар, срочно пробегись по округе, набери клевера и сделай из него крепкий отвар. Кувшин, не меньше... Я сказал, срочно! Успеете еще нацеловаться!

С явной неохотой эльф отпустил свое полузадушенное сокровище и поспешил прочь из комнаты. Безжалостно согнав рыжую с постели, я поручил Вике следить за состоянием девушки и не давать ей снова заснуть, а сам занялся Линью. С маленькой (хотя, не такой уж и маленькой - полметра в холке!) мариланой все прошло намного быстрее. Благодаря матери она давно освоила основы работы с разумом, так что, растормошив и очистив от боли ее сознание, дальше я осуществлял только общее руководство, помогая кошечке приводить себя в порядок.

По схожей схеме удалив кошмарное воспоминание, я оставил приходящую в себя Линь на попечение подруги, а сам нырнул в разум Кара. С ним пришлось повозиться. То ли доза снотворного оказалась слишком велика, то ли сознание представителей мужского пола более восприимчиво к боли, но с меня семь потов сошло, прежде чем удалось восстановить разум котенка. Стерев последний фрагмент памяти, я вывалился в реальный мир и амебой растекся по постели, чувствуя полное опустошение и краем уха слыша, как Мурка с Викой выясняли, все ли в порядке с нашим Проказником.

Десяток минут спустя в комнате нарисовался Дар с кувшином. Я вяло удивился его оперативности, но потом вспомнил о магических примочках в печи и просто приказал всем выпить по кружке горьковатого отвара. Еще в прошлой жизни я читал, что клевер - замечательное средство для борьбы с повышенным давлением. В этом мире данное растение хоть и называлось иначе, но обладало аналогичными свойствами, так что пусть родные полечатся. Приступ гипертонии - это не шутка! Пусть и магически спровоцированный.

После этого все наше семейство перебазировалось на кухню, надеясь оправиться от потрясений за поздним завтраком. Правда, в полной мере насладиться едой удалось только Лисенку. Я уже успел перекусить, котята, сунув мордочки в котелок с кашей, заявили, что лучше потом поохотятся, Мурка, устроив голову на моих коленях, сообщила, что не голодна, Вика больше занималась Каром, чем работала ложкой, а счастливый Дар одной рукой обнимал рыжую, другой нежно гладил Линь и был окончательно потерян для общества. Глядя на дебильную улыбку брата, мне так и хотелось дать ему пожевать незрелого яблочка. Останавливало осознание факта, что сам я выглядел не лучше, прижимаясь к супруге и почесывая за ушком тихонько мурлыкавшую подругу.

Когда каша подошла к концу, трапеза перетекла в разбор недавнего боя. А все рыжая с ее невинным: 'Знаешь, Ник, тебе очень идет новая прическа! Только брови с ресницами можно было бы оставить!'. Так, слово за слово, и я сам не заметил, как приступил к рассказу о своих 'героических' подвигах. На этот раз подробному, включающему в себя и допрос пленного, и мои мысли после ментальной атаки, и все остальное. Я испытывал потребность выговориться, выплеснуть пережитый ужас, получить от родных понимание и поддержку, а попутно выяснил любопытную вещь.