Алмазный трон

— Простите, я занят.

— А не могли бы вы направить нас к кому-нибудь из ваших ученых собратьев?

— Можете заходить в любую дверь, — сказал человек в черной мантии, махнув рукой, и быстро удалился от них.

— Странное отношение у здешних целителей к взыскующим помощи, — сказал Спархок.

— Везде встречаются неотесанные люди, Спархок.

Они пересекли холл, и Спархок постучал в крашенную темной краской дверь.

— В чем дело? — спросил утомленный голос из-за двери.

— Мне необходима консультация ученого врача.

Последовало долгое молчание.

— Ну хорошо, входите, — наконец ответил усталый голос.

Спархок открыл дверь и придержал ее для Сефрении.

В небольшой перегороженной комнатке школярского общежития сидел за столом, заваленным грудой пергаментов и книг человек, казалось, уже несколько недель назад забывший, что такое бритва.

— Что у вас болит? — спросил он Сефрению голосом человека, находящегося на грани истощения.

— Не я больна, сэр, — ответила она.

— Значит, он? — сказал человек, указывая на Спархока. — На мой взгляд у него вид вполне здорового индивида.

— Нет, сказала Сефрения, — он тоже не болен. Мы здесь по поводу болезни одной девушки.

— Я не хожу к больным на дом.

— А мы и не просим вас делать этого, — сказал Спархок.

— Эта девушка живет далеко отсюда. Мы надеялись, что если мы подробно опишем симптомы, то вы сможете сделать предположения о природе ее болезни, — пояснила Сефрения.

— Я не делаю предположений, — коротко сказал медик. — Что за симптомы?

— В большинстве своем такие, как бывают во время падучей.

— Ах, вот как. Вы оказывается сами определили диагноз.

— Но есть некоторые отличия.

— Ну, хорошо. Опишите их.

— Сильный жар и обильная испарина.

— Но эти два симптома никогда не сопутствуют друг другу, мадам. При жаре кожа больного остается сухой.

— Да, я знаю.

— У вас есть какое-то медицинское образование?

— Я знакома с народной медициной.

— Из моего опыта мне известно, что простонародное лекарство больше убивает, чем лечит, — фыркнул медик. — Ну, а еще что вы можете сказать?

Сефрения донельзя подробно описала весь ход болезни Эланы. Врач, однако, как будто не слушал, внимательно уставившись на Спархока. Глаза медика сузились, лицо приняло хитро-настороженное выражение.

— Прошу простить меня, — резко прервал он Сефрению, — но вам лучше вернуться назад и еще раз проверить вашу подругу. То, что вы мне сейчас описали, не подходит ни к одному известному науке заболеванию.

Спархок выпрямился и сжал кулаки, но Сефрения успокаивающе положила ладонь на его руку.

— Спасибо, что уделили нам время, мой ученый господин, — спокойно сказала она. — Пойдем, — добавила она Спархоку.

Они вышли из комнатки и пошли дальше по коридору.

— Двое к ряду, — пробормотал Спархок.

— Двое что?

— Людей с дурными манерами.

— Возможно, этому есть причина…

— Какая же?

— У тех кто учит, сама собой вырабатывается некоторая надменность.

— Но у тебя никогда ее не было.

— Я слежу за собой. Ну, давай попробуем зайти вот сюда. Может здесь повезет.

В течение следующих двух часов они имели беседы еще с семью высокоучеными медиками. И все они, разглядев лицо Спархока, прикидывались несведущими.

— Все это мне кажется очень подозрительным, — проворчал Спархок, выходя из очередного кабинета. — Стоит им взглянуть на меня, как все они непонятно от чего мгновенно тупеют. Или это мне только кажется?

— Я тоже это заметила, — задумчиво ответила Сефрения.

— Я, конечно, понимаю, что мое лицо не порождает восхищения, но, по моему, до сих пор никого и не оглупляло.

— Ну что ты, Спархок. У тебя очень хорошее лицо.

— Оно прикрывает фасад моей головы. Чего еще можно ожидать от лица?

— Да, борратские врачи оказались менее искусны, чем мы ожидали.

— Ну, тогда мы просто теряем здесь время.

— Еще не все потеряно. Давай не будем терять надежду.

Наконец в самом дальнем флигеле здания они наткнулись на небольшую дверь из некрашенного дерева, спрятавшуюся в захламленной нише. Спархок постучал, и из-за двери послышалось невнятное:

— Убирайтесь отсюда!

— Но мы нуждаемся в вашей помощи, сэр, — сказала Сефрения.

— Идите и приставайте к кому-нибудь другому. Не мешайте моему утреннему возлиянию.

— Проклятье! — воскликнул Спархок и дернул за ручку двери. Дверь оказалась заперта, что еще больше подогрело гнев Спархока. Ударом ноги он разнес ее в щепки вместе с косяком.

Маленький сгорбленный человечек, сидящий в комнатушке за дверью посмотрел на Спархока затуманенным взором.

— Уж больно вы громко постучались, дружище, — невозмутимо заметил он. — Что ж теперь стоять на пороге, заходите, — всклоченные седые волосы торчали во все стороны вокруг его головы. Одет хозяин комнатушки был неважно.

— У вас что, вода здесь такая, что вы все так неподражаемо учтивы? — едко поинтересовался Спархок.

— Не знаю, — ответил всклоченный человечек. — Я воды не пью, — и он шумно отхлебнул из своей огромной кружки.

— Оно и видно.

— Ну так что, мы так и будем обмениваться любезностями, или вы, может, все-таки расскажите, зачем пришли? — он близоруко посмотрел на Спархока. — А-а-а… так вы тот самый и есть…

— Кто?

— Тот самый, с кем нам так настоятельно советовали не разговаривать.

— А нельзя поподробнее?

— Сюда несколько дней назад заявился какой-то… и сказал, что каждый на факультете получит по сто золотых, если ты уйдешь отсюда ни с чем.

— А каков он был из себя?

— В военной одежде. С белыми волосами.

— Мартэл. — прошипел Спархок.

— Да, мы могли бы догадаться, — заметила Сефрения.

— Спокойнее, друзья мои, — произнес их собеседник. — Вы заявились прямиком к лучшему врачу в Боррате, — он ухмыльнулся. — Все мои коллеги просто надутые жабы в профессорских мантиях, и когда им нечего сказать, начинают громогласно квакать, чтобы показать свою неподражаемую ученость. Ни от одного из них вы все равно не услышали бы ничего путного. Тот, с белыми волосами, сказал, что вы должны описать симптомы, и что какая-то девушка где-то далеко очень больна. А ваш приятель — как вы сказали? Мартэл? — предпочел бы, чтобы она не поправилась. Но от чего бы нам не разочаровать его? — он сделал большой глоток из своей кружки.

— Вы делаете честь своей профессии, — сказала Сефрения.

— Нет. Просто я старый зловредный выпивоха. Мне хочется насладиться дурацким видом моих высокоученых коллег, когда денежки просочатся у них меж пальцев.

— Эта причина тоже заслуживает уважения, — признался Спархок.

— Несомненно, — ответил подвыпивший медик и уставился на нос Спархока. — Почему тебе его не вправили, когда ты его сломал?

Спархок потрогал свой нос.

— У меня тогда были другие заботы.

— Я, пожалуй, мог бы тебе его вправить. Всего-то и дел, что взять молоток, разбить тебе его заново, а потом вправить кость на место.

— Спасибо, конечно, но я уже как-то привык к такому.

— Ну, как хочешь. Тогда, может быть, вы опишите мне симптомы болезни этой девушки?

И снова Сефрения пустилась в долгий рассказ о болезни Эланы. Их новый знакомец слушал, почесывая за ухом и щуря глаза. Потом, порывшись в груде, наваленной на его столе, он вытащил фолиант в потертом кожаном переплете. Полистав книгу какое-то время, он с хлопком закрыл ее.

— Так я и думал! — победно воскликнул он.

— Ну что? — спросила Сефрения.

— Ваша подруга отравлена. Она еще не умерла?

У Спархока внутри все похолодело.

— Нет, — ответил он.

— Это вопрос времени, — пожал плечами медик. — Это редкий яд. Из Рендора, и исход один — смерть.

Спархок стиснул зубы.

— Я возвращусь в Симмур и выпотрошу Энниаса тупым ножом, — проскрежетал он.

Всклоченный медик-выпивоха с интересом посмотрел на него.

— А начать я тебе посоветую так, — сказал он. — Сделай горизонтальный надрез пониже пупка, потом переверни лицом вниз и встряхни как следует. Все должно вывалиться.