Изгнанник вечности (полная версия) (СИ)

— Куда ты?

Одним движением Сетен освободил плечо от вцепившейся в него Танрэй, взглянул свысока:

— Ты, сдается мне, хотела побыть в одиночестве?

Тоненькая трещинка побежала по перекрытиям. Слабеть начало уже третье крепление лестницы, и тяжесть купола постепенно перемещалась на самый непрочный участок потолка.

Глинистая вода рва сомкнулась над упавшим телом волка. Вскоре волнение прошло, и тут вновь послышался всплеск. Человеческая рука ухватилась за валун. Из воды метнулась призрачная серебристая тень зверя и растаяла, направляясь к комплексу Теснауто.

Со всхлипом втянув в легкие воздух, на поверхность, покрытую плывущими кровавыми кляксами, вынырнул Немой. Он отбросил от лица длинные мокрые волосы, зажал ладонью плечо, взбежал по осыпи на берег, к которому спешили гвардейцы.

Саткрон взглянул сквозь него. Немой вздохнул и, грустно качнув головой: «Вот глупый озлобленный мальчишка…», — помчал своей дорогой.

С последним аккордом Ормона посмотрела вверх, и сердце обожгло всё тем же лезвием, рассекающим плоть. Стоящие на ассендо Тессетен и Танрэй были недвусмысленно близки друг к другу, всего в миге от поцелуя.

Разгоряченный, Ал смотрел на нее светящимися глазами. И тогда Ормона сделала шаг ему навстречу. Она слышала удивленный вздох толпы, впервые в жизни целуя без любви, без страсти. В ней не ожила ни одна струна, точно лобзала она холодное изваяние, а не того, к кому влекло зрение и странная прихоть. Но в сердце колотилась лишь жажда мщения — им всем, будь они отныне прокляты, предатели!

— Всё, всё, Ормона! Всё! — опомнившись, шепнул Ал, отстраняя ее и переводя дух. — Что ты делаешь?!

Она тряхнула растрепанными волосами и отошла, уже зная, что ее выходка наконец-то нашла адресата.

Люди начали оглядываться. Под хрустальной аркой, сложив руки на груди, опершись на притолоку и криво усмехаясь, стоял Тессетен:

— А почему бы нам, братишка, не поразвлечь с тобой публику еще? Поединок?

Кулаптр Паском взялся за виски. Остальные с ужасом охнули.

— Не всерьез, конечно, — оговорился экономист, брезгливо глядя на приятеля, — иначе это будет прискорбное зрелище, а я не какой-нибудь изверг. Но так, чтобы наша четверка сегодня окончательно реализовала все свои возможности. Итак?..

Ормона сунула в руку Ала свой палантин и отпрянула. Ал с улыбкой кивнул приятелю, и без дальнейших околичностей Сетен нырнул в свой морок.

Огромный тур взревел, подскочил на дыбы и с оглушительным грохотом опустился всем своим весом на полированные плиты пола.

Теперь Ормоне было любопытно, не струсит ли Ал перед мощью того, кто ни разу не позволил ему победить себя. Но красавец-ори, развернув плечи, высокий и тонкий в черной одежде, стоял напротив косматого разъяренного чудовища с золотисто-рыжей шерстью и высокими острыми рогами. Он даже не отвел взгляд от двух рубинов глаз, злобно сверкавших из-под тяжелого мохнатого лба…

Как будто во сне смотрела Танрэй на происходящее внизу, в соседнем зале. Она спустилась, и штукатурка перекрытия осыпалась на нее, а трещина разошлась шире. Оцепеневшая женщина бессознательно стряхнула крошки с волос и застыла на месте.

Она видела, как успел увернуться Ал, швырнув промахнувшемуся туру в морду лиловый палантин Ормоны.

Осаженный на скаку, бык хлестнул себя хвостом по крутым бокам и, захрапев, мотнул головой. Пелена слетела, а за ней последовал удар, отшвырнувший Ала шагов на десять. Зеваки поспешно уносили ноги с пути дерущихся.

Тур вздыбился над жертвой, готовый со всего размаха всадить в нее рога…

Несколько гвардейцев безуспешно рыскали во рве, тыча шестами и палками в воду.

— Вот тут, тут, правее! — Саткрон указывал пальцем туда, куда, как ему казалось, свалился подстреленный зверь.

Повторять былую оплошность он не хотел. Труп надо было закопать, а если тварь еще не издохла — добить, а потом закопать.

— Может, течением унесло? — предположил кто-то из солдат, ковырявшихся во рву.

— А вон кровь на камнях! — добавил другой, и свет сразу нескольких фонарей сошелся в одной точке. — Тут еще два волчьих следа…

— Ищите! Не могло его далеко унести, течения почти нет! — крикнул Саткрон, который никак не мог отделаться от противного ощущения, будто совсем недавно его разглядывало что-то потустороннее, от упоминания чего дыбом встают на загривке волосы и холодеет нутро.

— Тут, где кровь, человеческие следы! Странные. Каблуки как будто подкованы… Никогда такой обуви у здешних не встречал…

— Да ищите, зимы и вьюги вас покарай! Ищите, пока никто сюда не приперся!

…И в тот миг, когда тур уже готов был добить противника, Ал исчез, а вместо него призрачный волк вцепился в бычье горло.

Теперь Ал и Сетен наконец-то увидели друг друга безо всякого морока, для окружающих же оставаясь волком и туром. Оба они мутузили друг друга и оба лишь наполовину серьезно.

— Не знал, что тебе доступно напускать морок, братишка! Ну-ка поделись, когда научился, у кого и как?

Ал врезал ему ногой в живот, и волк его взвизгнул от боли, а Сетен лишь слегка пригнулся, чтобы не потерять равновесие.

— У тебя там что, латы?

Вместо ответа Тессетен, даже не касаясь, опрокинул приятеля навзничь, слегка для этого дернув плечом. Конечно! Ему так хочется покрасоваться своими умениями и превосходством своим над бездарным Алом! Даже руки завел за спину, чтобы эффектнее смотрелось! Ал фыркнул и, лежа на полу, рассмеялся:

— И что ты завелся? Во-первых, это была просто дурацкая шутка. Во-вторых, — он ухватил Сетена за воротник и, притянув к себе, добавил шепотом:- разве мне одному улыбается Ормона?

Тот намахнулся, метя кулаком ему в лицо, но нарочно медлил, чтобы промазать, когда тот отдернет голову. Когда же Ал увернулся, он с гулом ударил рукой о паркет и в кровь разбил костяшки:

— Этот мальчишка, Дрэян, мне никто. А ты — мой друг.

— И долго еще мы с тобой тут будем смешить народ, друг?

— Набьем друг другу морды да разбежимся…

— Что-то ты не спешишь, Сетен! — подначивал счастливчик-Ал.

— Злость коплю, — сплюнув в сторону, Тессетен отвесил ему пинка: — Вставай, тюфяк! Кстати, твой волк ранен.

— Н-да? — Ал посмотрел на подраненное плечо морока. — Не везет псине…

Кронрэй пьяненько восхищался: «Что творят! Что творят!», а тримагестр Солондан брюзжал: «Мальчишки безмозглые!»

Ормона же присела в нише за фонтаном, где никто не увидел бы ее отчаяния.

Танрэй отвела взгляд от дуэлянтов и посмотрела на того, кто так внезапно и уверенно взял ее за руку.

— Мутциорэ [22]?!

Его волосы и одежда были насквозь мокрыми, а на плече темнело подозрительное бурое пятно, растекаясь по ткани светлой рубашки и темно-серого камзола, сшитого по неизвестной моде. Танрэй коснулась пятна и различила на пальцах кровь.

— Ты ранен?

Тот слегка кивнул и, приобняв за талию, попытался увлечь к выходу.

— Мутциорэ, кто ты? Что ты здесь делаешь?

Он молча, по-прежнему молча, указал на арку. Танрэй вырвалась из его рук:

— Постой! Я не могу сейчас уйти отсюда!

Мужчина приложил палец к губам, потом вдруг слегка пригнулся и подхватил ее на руки. И тут с ней будто бы что-то случилось: мышцы перестали слушаться повелений мозга, а потом захотелось спать, обняв за шею этого знакомого незнакомца, и ни о чем больше не думать, не беспокоиться, не страдать…

Немой вынес ее из павильона в ночь, прошел по прекрасному саду мимо каскадов и огней, бросил взгляд на статую человека с волком, узнавая руку мастера, и с улыбкой покинул комплекс Теснауто. На выходе им снова повстречались с гвардейцами Саткрона.