Высшие цели. Грани судеб (СИ)

- Ну и решай свои проблемы сама! - огрызнулся в ответ оборотень.

Девушка скрипнула зубами, но смолчала - если у Даниила было плохое настроение, он становился совершенно невыносимым. Причем, если, к примеру, Святослав просто хмурился, злился и молчал, то Даня из легкого на подъем, ироничного и смешливого мужчины превращался в сварливого, язвительного и неуживчивого оборотня, со всеми вытекающими последствиями. Что из этих двух испостасей являлось его настоящей личиной - оставалось только гадать.

...Впрочем, одно Тамара знала точно - пять минут назад закрыла свой счет и ушла навсегда, растворяясь в дымке перехода грустная и бесконечно одинокая женщина Валентина Александровна.

Счастливая!

***

Тамара едва дождалась возвращения Святослава и Милы, чтобы пулей вылететь из квартиры.

Перед самым уходом дорогу ей заступил оборотень:

- Давай я тебя отвезу.

Тамара отрицательно покачала головой:

- Я на такси. Сначала на кладбище, потом на поминки. Вернусь вечером. Лучше отдохните нормально, выспитесь. Сами только найдите все что надо - там подушки, одеяла всякие в шкафах...

- Ты зубы не заговаривай, я прекрасно помню твои шрамы, - безжалостно сказал он, глядя, как она нервно мнет край найденной в шкафу черной блузки.

- Ничего такого больше не случиться, - побледнев от негодования, ответила девушка. - Во-первых, он трезвый. Во-вторых, на поминках все равно будет полно народу. В-третьих, я сама была виновата, и повода больше не дам. А в-четвертых, сейчас простой человек мне все равно ничего сделать не сможет, так что перестань! Ваня не какой-то монстр, сейчас у него горе, и он нуждается в поддержке!

- Еще немного и у тебя прямо нимб над головой засветится! - хмуро сказал подошедший Святослав. - Алкоголику повод не нужен. И поддержка тоже. Я иногда на вас... женщин, смотрю, и мне кажется, что у вас материнский инстинкт перемешался с идиотизмом - так слепо вы оберегаете тех, кто о вас вытирает ноги.

На сотовом телефоне Тамары мелодично тренькнула смска - приехало такси. Ни сказав ни слова, она черной тенью проскользнула мимо мужчин, хлопнула дверью и бегом, только чтобы погасить перемешанный с обидой гнев, побежала вниз по лестнице.

***

На кладбище было одиноко и душно. Пыльная дорожка, по которой привез ее таксист к нужному участку, тоскливо желтела меж неровными полосами ощерившихся острыми пиками оградок и черных памятников.

Тамара простояла перед высокой, рыхлой насыпью, доверху покрытой цветами почти час. Стояла и никак не могла понять, что же чувствует. Безликий крест, еще пока без фотографии, железная табличка с именем, черные ленты. Вот и все, что осталось. Кем ей была свекровь? Сначала строгой мамой мужа, которую она побаивалась, потом несчастной женщиной, замученной жизнью - отчаянно просящей у нее прощения, подругой по несчастью. Потом - почти родной, связанной единой, удушающей бедой и ношей. Тамара одновременно была ей благодарна и не могла простить, жалела ее, поддерживала и чувствовала себя обманутой. А еще она ощущала себя предательницей...

Наконец, букет алых роз, обвитый черной лентой, лег на холмик, Тамара еще раз взглянула на могилку. Совсем рядышком, на этом же участке был похоронен ее несостоявшийся свекор, умерший за несколько лет до их с Ваней знакомства. Несколько раз Тамара по просьбе Юлии Сергеевны приезжала сюда вместе с ней, и девушка знала - жили они как кошка с собакой, но все равно свекровь выкупила участок, чтобы быть вместе с ним. Может быть, так и нужно?..

Седьмой этаж девятиэтажной панельки лаково блестел недавно выкрашенными зеленой краской стенами и казался каким-то незнакомым. Не запертая дверь отворилась бесшумно, впуская в маленькую двухкомнатную квартиру со старой мебелью и кое-где пожелтевшими обоями. Пахло ладаном, щами, компотом из сухофруктов и горем. Из зала доносились тихие голоса - поминки устроили здесь, по старинке, и люди шли и шли по одному, по двое потихонечку с утра и до вечера - родные, знакомые, коллеги, друзья, соседи...

Тамара глубоко вздохнула и вошла в комнату. Ваня сидел за столом вместе с какой-то пожилой парой. За его спиной, в красном углу подрагивал перед иконой огонек свечи, на шкафу стояла, обрамленная черной лентой, фотография свекрови.

При виде девушки Ваня встрепенулся, поднялся и шагнул было к ней, но потом остановился, словно налетев на стену. Помедлив, покачнулся и выдвинул рядом с собой стул:

- Спасибо, что приехала. Я уже не надеялся. Посиди с нами немножко...

Тамара присела на стул, искоса глядя на бывшего мужа. Он похудел, осунулся и постарел. Синие глаза светились тоской и каким-то глухим отчаянием. Одетый в застиранную черную футболку, бледный, небритый, с сединой в волосах он казался старше своих тридцати восьми лет на десять. И все же это был ее Ваня. Она вздохнула и положила ладонь на его руку. Он вздрогнул и до боли сжал ее пальцы.

Люди приходили до девяти вечера, а потом в квартире стало тихо и одиноко. Тамара перемыла всю посуду, вместе они убрали в угол стоящий посреди комнаты стол, вытерли пол. И уселись на маленькой кухоньке за чашкой чая. Говорить было не о чем, за весь вечер они перебросились только парой фраз. Но сейчас, после этого бесконечного дня, отчаянно хотелось не молчать, и Ваня начал разговор первым:

- Тамара, мама все время про тебя вспоминала, говорила, что ты ей помогаешь. Я хотел... сказать тебе спасибо.

Девушка посмотрела на него, не зная, что ответить. Ваня иногда отбирал у матери всю пенсию и спускал ее на выпивку за два дня. Тамара до сих пор оплачивала коммуналку обеих квартир - его комнаты и этой, свекрови, да еще и еще периодически перечисляла ей дополнительные деньги на счет. Если бы не накопления, с зарплатой Белой Тони это стало бы неподъемным грузом... Но сейчас было не время для разборок.

- Я знаю, что ты про меня думаешь, - сказал он. Целый день поминая по чуть-чуть, к вечеру Ваня немного опьянел и устал - речь его была тягучей и несвязной. - Знаю, что ты меня ненавидишь. А еще, наверное, считаешь, что я сломал тебе жизнь. И ей тоже... - Ваня посмотрел фотографию вымучено улыбающейся женщины. - Да, наверное, сломал... Но ведь на самом деле это ты сломала мне жизнь. Ты ушла в самый сложный момент, по сути предала, бросила. Я ведь остался один...

- Я ушла, потому что ты сам этого добивался, - ответила Тамара. Его слова были ожидаемы, но все равно больно ударили ее под дых. - И ты остался вовсе не один. Ты сам сделал свой выбор.

- Нет, Тамара, не отвяжешься, - фыркнул он. - Я давно это понял. Как только ты появилась в моей жизни, все полетело кувырком. Посмотри на меня: я потерял работу, дом, самого себя...

Девушка хлопнула ладонями по столу, не желая оправдываться, и встала из-за стола:

- Ваня, я пойду, мне еще до дома добираться.

Она достала из кармана телефон и быстро вызвала такси.

- Иди, - пожал плечами бывший муж. - Беги, как всегда сбегаешь. Разрушь что-нибудь еще. Мама умерла только из-за тебя! Если бы ты осталась ухаживать за ней - ничего бы не произошло!

- Замолчи! - выдохнула Тамара, схватила свою сумку и, не дожидаясь отклика водителя, пошла к двери.

Ваня даже не стал ее провожать, так и остался сидеть за столом на кухне.

Лифт как обычно не работал, и Тамара в полутьме подъезда медленно пошла по серым ступеням вниз. Очень хотелось разреветься или вернуться в квартиру и влепить Ване пощечину за все эти ужасные слова. Но вместо этого Тамара набрала номер Святослава:

- Тома? Что-то случилось? - отозвался он.

- Нет, все в порядке, - сказала девушка. - Я звоню узнать, как вы там, устроились? Все нашли?

- Тамара, давай я за тобой приеду, - вместо ответа сказал Святослав. Ему не нужно было ничего объяснять, он и так все понял.

- Я на такси, - тихо сказала девушка. - Просто дверь не закрывайте на замок, ладно?