Все дороги этого мира

- Причина и вовсе смешная, - Анна опять вздохнула. - Рано утром я заговорила, что Лаврентио обещал выделить деньги на новенький домик. Я собираюсь купить его где-нибудь подальше от столицы. Хорошо бы переехать на север, там лекари хорошие.

- Понятно, тогда почему она вспылила. Ты ее разлучаешь с этим симпатичным охранником, - пожала плечами Илиста.

- Симпатичным? - всплыла Анна.

Илиста пожала плечами, не желая ввязываться в пустой спор.

- И что было дальше? Я так подозреваю, что это отнюдь не конец?

Анна приложила руки к горящим щекам, видимо, воспоминания о скандале ее возбудили:

- Я так разгневалась, на то, что она сказала, что я могу жить, где хочу. А она собирается вернуться в столицу и связать свою жизнь с тем охранником.

- Да? - Илиста скептически подняла бровь. Она то знала, что Анна не умеет орать по-настоящему.

- Да, я так кричала, что даже подумала, что слышно на весь лагерь. Девочка выслушала, но, знаешь, она сильно побелела, а я вся покраснела. Чувствую, что кровь стучит, а ничего не слышу. Все будто застит.

Анна приостановилась, ей не хватало слов, чтобы описать собственное состояние.

- И что? - Илиста выбрала еще одну конфетку.

- Потом, - Анна начала всхлипывать, - потом, Най повернулась, взяла свою сумку, покидала в нее часть своих вещей, и сказала... - Анна зарыдала в голос, краснота еще больше усилилась.

- Не переживай ты так, - Илиста погладила женщину по руке. - Попей водички.

- Потом, - Анна справилась со слезами, - Най сказала, что ей обрыдло жить с такой матерью, как я, которая все контролирует, во все лезет, и она уходит. Не желает больше слушать мои вопли и стенания. И еще она мне сказала, что ей надоело выполнять мои приказы, она хочет жить свободной с кем и когда хочет.

- Да? - Илиста представила Най, когда та излагала все это матери. По мнению Илисты, Най имела ту жесткость и твердость, которой так не хватало ее матери.

- А потом она ушла, - всхлипнула Анна.

- Куда? - недопоняла Илиста.

- Жить к тому охраннику, - презрительно пояснила гримерша.

- Вот даже как, - Илиста не знала, что еще сказать.

- Да, да, да, а собственная мать ей не нужна. Она помешалась в этой поездке. Я понимаю, заиграла кровь, но мать то чем ей не угодила? Я всегда пеклась только об ее благе! Я живу только ради нее. Я ни одного мужика в дом не привела, я все делаю только для нее, - Анна сорвалась в истерику, которую Илиста переждала, как пережидают внезапный лесной дождь.

- Анна, может быть у нее это несерьезно? Ты спрашивала, она не беременна?

- Не знаю, - Анна утирала слезы платком, который ей подала Илиста.

- Ты сама говорила с этим охранником? Может быть у него все несерьезно? - Илиста сама не зная подала гримерше идею.

- Нет, - Анна покачала головой.

- Что ты будешь делать сама, Анна? - Илиста сочувственно смотрела на расстроенную подругу.

Анна не восприняла вопрос подруги, она думала над тем, что ей делать с дочерью.

- Анна, - Илиста еще раз потормошила ее. - Ты ничего не можешь сделать с Най, ты можешь сделать что-то только с собой.

- Да? Я не знаю, Илиста. А что обычно делают в таких случаях? У тебя и опыта больше.

Илиста не стала рассказывать свой подруге, что она не выясняет отношения с детьми, что она уже давно им заявила: "любая невестка станет родной дочерью", что ругать своих детей последнее дело, что Най права, желая иметь свою личную жизнь. Илиста раздумывала, что же можно сказать Анне.

- Я бы на твоем месте помирилась бы с дочерью, поговорила бы с ее избранником.

Анна неверящими глазами смотрела не подругу, она не ожидала, что Илиста предложит такое коварство. Анна думала, что Илиста подскажет, что сделать, чтобы все вернулось на круги своя.

За Анной заркылись двери, но спокойно отдохнуть ведущей актрисе труппы было не суждено. На пороге объявился Саньо.

- Я вот все думаю, - с порога заявил Солнечный.

- Фрр, - больше Илиста ничего не стала произносить, все-таки ее воспитывали в хорошей семье. Но подумать она подумала.

- Я вот все думаю, - повторил Саньо свою фразу. - Я вот все думаю, а что если мне бросить все нафиг, и дело свое открыть.

- Какое?

- По пошиву теплой одежды. На север можно было бы съехать, - Саньо рассказывал о своих планах и вдохновлено и апатично.

- Ты зовешь меня в компаньоны? - Илиста подустала от поздних посетителей.

- Нет, с тобой не интересно. С тобой всегда все хорошо, - Саньо не проникся иронией собеседницы.

- А ты, значит, хочешь, чтобы плохо было? - Илисту очаровала манера ведущего актера впадать в депрессию.

Саньо кивнул, выражая свое полное и беззаговорочное согласие.

- Тогда я бы посоветовала тебе, пойти и сделать донне Богарте предложение, но это, в-третьих, а во-первых, сходи и выскажи свое желание Инриху, а потом и Одольфо. Я думаю, что оба тебе сделают плохо-плохо, и перестанешь доставать меня всякими глупостями.

Саньо рассмотрел предложение Илисты, и даже задумался, а не последовать ли ему. Это открыло глаза женщине, которая поняла, что ее друг впал в глубокий омут проблем.

- Саньо, а хочешь я тебя с кем-то познакомлю, - повинуясь порыву сострадания, предложила Илиста

- С кем это? - Саньо не поверил Илисте. - С кем можно познакомится в этом лесу?

- С... - Илиста запнулась. - Пойдем, только сначала скажи: "Я не скажу ни слова, я не напишу ни слова, я не сообщу никому ни слова о том, что узнаю сейчас от Илисты".

Саньо повторил слова, а Илиста приняла его обещание.

- Пойдем, - Илиста потянула его за руку. Они выбрались из повозки, и Илиста потащила Саньо назад по дороге.

- Долго еще идти? Между прочим, мне уже лучше, - вяло сопротивлялся Саньо.

- Уже пришли, - Илиста опустила его руку, вынула из корсажа камушек и бросила его на землю. - Посиди, если устал.

Затем она напряженно вглядывалась в темноту, а минут через десять прилетел Мрым с подружкой.

- Чтоб меня.. Чтоб тебя... Чтоб их всех... - слышалось самое приличное из уст актера. Он машинально произносил монолог одного из самых гадких персонажей, ругающегося на протяжении всей постановки "Глаз ночи".

- Ну, как? - Илиста развела руками. - Нравится?

Великий актер современности Саньо и не заметил, как убежало его плохое настроение и безграничная жалость к себе.

Они возвращались далеко за полночь. Саньо мог вполне оправдать свое прозвище "Солнечный", так он светился от переполнявших его чувств.

- Смотри-ка, что творит седобород! - заметила Илиста. - Лучики зеленые.

- Где? - Саньо пытался рассмотреть, но все было темно.

- Были лучики из его повозки, - сообщила Илиста.

К ним подошел Кхельт.

- Что это вам не спится? Вы за границу лагеря выходили?

- Прогулялись, - ляпнул Саньо, Илиста толкнула его в бок локтем.

- Оно и видно, - сам себе ухмыльнулся Кхельт, когда пара прошла в повозку Илисты. - Хорошо погуляли вместе, вон как мужик светится.

К сожалению, его замечание услышала Богарта, стоявшая между повозок. И ее настроение резко пришло в упадок, могло показаться, что в глазах блеснула слеза.

- Ну, как? - Илиста вытянула ноги, а Саньо обтирал их мокрой тряпкой от грязи.

- Сама упала, не зачем было так быстро взбираться, - Саньо не собирался утешать Илисту. - Синяк будет, но до премьеры заживет. Не хорошо зрителям синюшные ноги показывать.

- Ха, без тебя знаю. Анна замажет. А так тебе понравилось?

Саньо мечтательно улыбнулся, вспоминая свой короткий, но высокий полет на кодре.

- А у тебя тоже двери внутри открываются, когда они говорить начинают? - спросила Илиста.

- У тебя двери? А мне кажется, что на меня волна наплывает, так лениво и протяжно, а потом поднимает вверх, так здорово, - поделился Саньо.

- А у меня двери, разные, но двери. В последний раз мне показалось, что я сама стала дверью, представляешь?