Грани судьбы

— Но дракона же кто-то выпустил?

— Я уже говорил, что существовал гнусный заговор. Мальчишка — не более чем лазутчик. Он выведал слабости школьной стражи и передал о них своим сообщникам. Я не сомневаюсь, что ночью в школу проник сильный маг, может и не один. Увы, школьная стража оказалась не на высоте. Их усилий хватило лишь на то, чтобы поймать маленького негодяя, но не его сообщников. И дракона они тоже упустили.

Благородные сеты переглянулись.

— Согласно законам, мальчишку стража передала Ордену, дабы Инквизиция могла расследовать злодеяние. Он оказался очень упорным, но брат Бодак умел добиваться раскаяния и не от таких упрямцев. Сегодня утром зверёныш начал говорить.

— Вы целые сутки возились с каким-то мальчишкой? — удивлённо и с ноткой презрения протянул Мерк.

— По регламенту Ордена допрос следует начинать с увещевания. Благородным сетам не пристало верить в россказни, которые придумывает чернь. Если за человеком захлопнулись двери обители, это вовсе не означает, что ему тут же начинают ломать рёбра раскалёнными щипцами.

— Не беспокойся, высокочтимый отец, мы понимаем, что Орден не чужд милосердию, и считаем это верным и справедливым, — заверил Гравлен. — К тому же пытать детей вообще неблагородно.

— А что было с ним делать?

— Прикрикнуть построже… дать пару раз по затылку… выпороть в конце концов… Мне кажется, этого вполне достаточно для любого мальчишки, — предположил наместник.

— Увы, ты плохо знаешь детей. Бывают такие маленькие мерзавцы, которым всё ни по чём. И этот дикарёныш оказался как раз таких. Пока брат Бодак не перешел к серьёзным средствам, негодяй так и не заговорил. Конечно, потом язык ему развязали, но, к несчастью, он молчал достаточно долго, чтобы его сообщники решились на дерзкое нападение. Сначала они с применением магии атаковали башню волшебника Нурлакатама. Когда же я отдал приказ братьям-инквизиторам и подчинённым мне воинам Ордена отправляться на место волшебной битвы и навести порядок, то иные злоумышленники напали на Вальдский замок. Они проникли в тюрьму, перебили стражу и палачей и выкрали проклятого мальчишку, а потом бежали из города через Болотные ворота, да ещё при этом сумели обрушить решетку. Нет никаких сомнений, что они постараются укрыться в Угольном лесу. Я уже отправил дозорного на гиппогрифе, чтобы тот издалека следил за беглецами, но без транспортных драконов догнать их будет непросто.

— Сколько их? — поинтересовался Гравлен.

— Точно неизвестно, по словам стражников у ворот — где-то около дюжины, включая детей.

— Каких детей?

— Не знаю. Но стражники в один голос утверждают, что были дети.

— Это что-то необычное. Впрочем, сейчас не до детей. Ты считаешь, что трёх дюжин преследователей будет достаточно?

— Более чем, — уверенно кивнул инквизитор. — Я лично возглавлю погоню.

— Что ж, — наместник нервно хрустнул сцепленными пальцами, — у нас с благородным Кермием Мерком остался последний вопрос.

— Я с готовностью на него отвечу.

— Скажи, отец Сучапарек, как могло случиться, что среди преступников оказалась Приёмная Дочь Императора и её воины? И почему поиски оборотня ты доверил магу Нурлакатаму, который, по словам его ученика, скрывал оборотня в своей башне?

Внутри у Верховного Инквизитора разливался липкий тёмный ужас. Кто-то из братьев успел донести наместнику разговор с подмастерьем мага. Но кто? И когда успел?

— Ты обвиняешь меня, благородный наместник?

— Я считаю, что в это истории слишком много неясного и не хочу рисковать. Божественный Император Кайл доверил мне эти земли, и я исполнен решимости сделать всё, что необходимо, дабы власть его стояла незыблема. Я не могу допустить, чтобы явные свидетельства заговора оставались без внимания. Можно поверить в одну случайность, но не в две сразу. Эльфийка, волшебник… А если учесть, что благородный Луций Констанций делился с Орденом своими опасениями по поводу мальчишки-раба, но ты, отец Сучапарек, не внял его тревоге, то…

Да, осведомители у наместника работали выше всяких похвал. На то он и наместник. Верховный Инквизитор Толы чувствовал себя словно на краю разверзнувшейся могилы. Ноги еле держали отца Сучапарека, во рту пересохло, на лбу выступил пот.

— Я не могу пройти мимо столь явных фактов, указующих на заговор. Если бы не подтвердилось хоть что-нибудь…

— Благородный Дентер, мне кажется, что ты излишне доверчив, — инквизитор сделал последнюю отчаянную попытку спасти свою жизнь. Сейчас придётся жертвовать многим, но и пусть. Потом можно будет отдышаться и посчитаться, а сейчас самое главное — уцелеть. — Мало ли что наплёл полудохлый от страха ученик мага. Нет никаких оснований ему верить.

— Ты хочешь сказать, что никакого оборотня в башне Нурлакатама не было? — строго сдвинул брови Гравлен. — Должен предупредить тебя, высокочтимый отец, что ты говоришь в присутствии двух благородных сетов, к тому же облечённых высоким доверием божественного Императора Кайла. Ложь в такой ситуации является государственным преступлением и отказаться от своих слов тебе не удастся.

Префект Кермий многозначительно хмыкнул и попробовал гордо выпрямиться. Получилось не очень удачно: в Мерке было слишком много от мясника и очень мало от государственного мужа. Сейчас он больше всего напоминал рыбу-клиента, что вечно крутится возле акулы, как настоящий клиент возле своего патрона.

А акулой, несомненно, был Гравлен. Настоящей акулой: кровожадной, беспощадной, зубастой и решительной. И Сучапареку нужно было срочно выбираться из пасти, в противном случае его ожидала гибель. Вот только сделать это было чрезвычайно сложно. Очень редко случалось такое, чтобы жертвам акулы удавалось уйти целыми и невредимыми. Единственным спасением сейчас было спокойствие. Начнёшь кричать и метаться — можно сразу заказывать по себе погребальную службу. Но если держать себя в руках, то можно было ещё побороться. Акула жаждала крови, но вместо себя Верховный Инквизитор Толы был готов предложить иную жертву. Точнее — жертв.

— Я верю фактам, благородный Дентер. Надеюсь, им веришь и ты. Никакого оборотня в башне мы не нашли, это подтвердит тебе любой из бывших там инквизиторов. Не нашли так же и неопровержимых следов его пребывания. Да, возможно, Нурлакатам там кого-то прятал, я не возьмусь перед лицом богов и Императорского правосудия поклясться в противном. Но не осмелюсь и дать клятву, что так оно и было. Нужны доказательства, которых сейчас у меня нет.

— Хочешь раскрыть преступление — ищи того, кому оно выгодно, — наставительно произнёс наместник. — Если в башне не было оборотня, то зачем преступникам нападать на неё? Какие причины?

— О, причин множество. Во-первых, им нужно было выманить меня и моих инквизиторов из замка, и, клянусь престолом Ренса, лучшего способа, чем бой магов, для этого было трудно придумать. Во-вторых, оборотень мог быть одним из заговорщиков, а честный Нурлакатам напал на его след. Или мог напасть в самое ближайшее время. Его убили как нежелательно свидетеля.

Благородные сеты снова переглянулись.

— Звучит убедительно, — задумчиво произнёс Гравлен.

— Честный маг, погибший от рук заговорщиков — мне нравится, — торопливо вмешался префект. — Помнится, он когда-то уже разоблачил заговор, за что и получил особое покровительство Императора.

— Совершенно верно. В своё время он очень своевременно поведал благородному Контию Глабру, который тогда был наместником Императора в Кервине, о заговоре в местном братстве волшебников.

Тесен мир. История с кервинскими некромантами была отцу Сучапареку отлично известна: Орден не брезговал учиться на своих ошибках. Но кто бы мог подумать, что маг, сообщивший о заговоре не инквизиторам, а наместнику — тот самый Нурлакатам. Если бы Верховный Инквизитор Толы знал об этом раньше, чернокожему чародею пришлось бы очень туго. Хотя сейчас он мёртв и вместо инквизиторов ему приходится общаться с другими слугами Аэлиса. Наверное, будь у него такой выбор, Нурлакатам бы предпочёл инквизиторов.