«Sacred: Кровь ангела»

На этот раз реакция последовала: Зара почувствовала быстрое движение позади себя, и мужской голос насмешливо прошептал ей на ухо:

– Что может понимать метресса преисподней в Святой мессе?

Зара оцепенела, не потому что волшебник непонятно откуда узнал ее мрачную тайну, хотя уже этого было достаточно, чтобы испугаться, а потому что она уже неоднократно слышала этот голос, с тех пор как приехала в Мурбрук…

– Сальери, – мрачно прорычала Зара. – Это вы!

Сальери даже не собирался притворяться. Зара чувствовала, как он двигается позади нее, и резко развернулась, но священник только рассмеялся и, сделав два быстрых шага, оказался вне пределов досягаемости.

– Собственно говоря, я должен бы сильно рассердиться на то, что сделала ты и твоя подруга с вечным огнем, – не говоря уже о том, что вы перебили всех моих любимых зверьков, – неторопливо заметил Сальери, как будто точно знал, что в нынешнем положении женщин ему не угрожает никакая опасность. – Но как удачно заметила твоя подружка, ритуал уже совершен. Все идет так, как должно идти, и вы ничего не сможете сделать, чтобы это изменить.

– Всегда можно что-нибудь изменить, – возразила Джэйл. – Даже смерть не является необратимым процессом.

– Что правда, то правда, – с насмешкой заметил Сальери. – По крайней мере, не для нашего брата, не так ли? – Он тихо рассмеялся, и справа от себя Зара услышала легкий шелест, сопровождаемый трением, словно металл коснулся грубой ткани.

– Глупым в воскресении является то, что для этого сначала нужно умереть, но в этом я охотно готов вам помочь…

Снова это тихое насмешливое хихиканье, и затем Зара заметила, что колдовство начало постепенно ослабевать. Ее взгляд стал проясняться. Все было по-прежнему залито белым светом, но по краям поля зрения постепенно проступали тени и очертания, и скоро она могла определить неопределенные контуры предметов меблировки. С широко распахнутыми глазами Зара повернулась вокруг собственной оси в поисках Сальери и уголком глаза заметила неожиданно смертельный блеск заточенного лезвия, сопровождаемого свистом рассекаемого оружием воздуха, и тут сработал инстинкт.

Она увернулась от удара. Лезвие чуть не задело ее, так что она почувствовала легкий ветерок, коснувшийся лица. Затем вампиресса грациозным движением, как танцовщица, развернулась, уже в развороте вытащив один меч из ножен на спине, чтобы в свою очередь нанести удар. Больше догадываясь, чем зная наверняка, где находится Сальери, она вскинула меч и искусно встретила следующий удар противника. Искры полетели в разные стороны, когда металл встретился с металлом. В ярком слепящем свете перед ней двигалось что-то, какая-то серая тень, которая чуть выделялась на общем фоне. Очертание мощного топора с широким лезвием в форме полумесяца взлетело вверх, чтобы нанести удар в третий раз.

Зара не медлила ни секунды, опередила Сальери и со всей силы ударила. Острое как бритва лезвие десятикратной закалки встретилось с топорищем – и легко прошло сквозь дерево. Зара услышала, как священник тяжело задышал, когда огромное лезвие топора с металлическим стуком упало на каменный пол. Сальери чертыхнулся и поспешно отступил на несколько шагов, в направлении занавеса, через который он только что вошел, но теперь Зара видела его с каждой секундой более отчетливо, и ей не составило никакого труда проследить за ним. С мечом в руке она поспешила за ним, схватила Сальери сзади за воротник и с силой зашвырнула обратно в комнату.

– Останься здесь, дружок!

Сальери закричал и скривил лицо от боли, когда спиной налетел на край стола. Зара мгновенно оказалась рядом, воткнула меч в столешницу, так что он остался торчать, и рывком подняла оборотня.

– Это тебе за Ванью! – крикнула она и врезала Сальери кулаком в солнечное сплетение.

Сальери стал хватать ртом воздух, согнувшись пополам, но Зара, схватив его левой рукой за воротник, поставила ровно, снова ударила, теперь правой рукой, и крикнула:

– Для чего все это? Для чего все эти смерти?

Зара ударила снова, и Сальери поднял руки, чтобы защитить лицо.

– Достаточно, – сказала Джэйл. Но Зара ударила еще раз.

– Достаточно, – повторила Джэйл, на этот раз с большей убедительностью, и так же внезапно, как потеряла самообладание, Зара успокоилась.

Она отпустила Сальери, который без сил рухнул на колени, отступила на шаг, в то же время не спуская со священника-оборотня глаз.

– Ради чего? – снова потребовала она. – Ради чего все это? Ради чего все эти девушки умерли?

Это был главный вопрос, вокруг которого все крутилось.

Собственно говоря, она не ожидала услышать ответ, но Сальери медленно поднял голову и сверкнул на нее глазами.

– Ради чего? – насмешливо ухмыльнулся он. – Ради Господина, конечно… Все ради Господина!

– Какого еще господина? – хотела знать Зара, понимая, что он не может иметь в виду ту религию, к которой формально принадлежал, так как она не имела ничего общего с черной магией и не позволяла своим священникам убивать девственниц.

Сальери одарил ее злобной ухмылкой:

– Да, это вы очень хотели бы узнать, не так ли? Не волнуйтесь: все узнаете в свое время!

Зара рывком вытащила из столешницы меч и угрожающе направила острое как бритва лезвие на священника.

– Кто он? – требовала она ответа. – Кто твой господин? И где нам его найти?

– Не нужно спешить. – Сальери вытер тыльной стороной ладони кровь с губ. – Придет время, и Он Сам вас найдет. И вам не придется долго ждать, так как последний час близок! Совсем скоро восстановится старый порядок!

Зара наморщила лоб:

– Старый порядок?

– Вы не имеете никакого представления, с чем вы имеете дело! – сказал Сальери. – Силы, которым я служу, могущественнее, чем вы даже можете себе представить! Мы долго ждали возможности снова занять свое место в этом мире, и когда придет время, я буду сидеть по правую руку, так как верующим принадлежит царствие небесное!

И прежде чем Зара успела отреагировать, Сальери внезапно вскочил и бросился грудью на клинок!

Пораженная Зара хотела отступить, но Сальери ухватился за ее плащ, угрюмо ухмыльнулся и с большим трудом, задыхаясь, выдавил из себя:

– Вам нас не… остановить. Никто нас не остановит… Последний час близок…

Он пристально смотрел на Зару, ухмыляясь словно безумный, крепко схватившись за нее. На какой-то миг безумная ухмылка стала еще шире. Затем ноги у него подкосились и взгляд потух. Безжизненное тело соскользнуло с клинка, и Сальери, как подкошенный, упал на пол, где и остался лежать.

Зара пристально, с жестким выражением лица смотрела на мертвеца у своих ног. Затем с явным отвращением вытерла окровавленное лезвие меча об одежду священника и снова вставила меч в ножны. В это время Джэйл опустилась рядом с трупом Сальери на колени и подняла правую руку священника.

Безымянный палец священника украшало импозантное кольцо, которое Зара заметила еще в первый вечер в Мурбруке, когда она впервые увидела Сальери в таверне «Золотые капли», – массивный перстень с утопленной печаткой, и теперь можно было спокойно рассмотреть, что тонкими гравированными линиями изображено на черной поверхности оникса.

Это было стилизованное изображение черепа с большими рогами, вокруг которых обвивались две змеи, зло шипевшие с широко разинутыми пастями. Под черепом на древнеанкарийском языке была выведена сентенция: «Служи беспрекословно – жертвуй без сожалений – правь безжалостно».

Зара знала эту печать – давным-давно она уже видела ее, но, прежде чем она успела выразить свои мысли, Джэйл высказала то, о чем думала Зара.

– Это знак культа Саккары.

Зара наморщила лоб:

– Я думала, эти безумцы уже тысячу лет как исчезли.

– Мы тоже так думали, – сказала Джэйл и отпустила безжизненную руку Сальери. – Ведь культ был официально запрещен, а его приверженцы преследовались потому, что не только практиковали черную магию, но и подозревались в подготовке государственного переворота. Королевская инквизиция со всей твердостью преследовала и казнила членов культа, если они не готовы были отречься от темных искусств. Илиам Цак – глава приверженцев культа, десять лет провел в бегах, пока, наконец, не удалось его схватить. Цак скрывался в канализации замка Крэенфельс, где тайно продолжал свои исследования в черной магии, и успел собрать вокруг себя новых последователей. Илиама Цака с его учениками поставили перед выбором – либо отречься от черных искусств и отправиться в изгнание, либо быть сожженным на костре. Илиам Цак выбрал первое, и его выслали в Штерненталь.