Семь цитаделей (СИ)

Макс не мог представить себе то, что описывал Илья, он понимал только, что это гораздо страшнее любой битвы.

- А как демон это делал? - спросил он.

- Он пел, - кратко ответил Илья.

- Пел?!

- Да, - Илья содрогнулся. - Это было как… как если бы вдруг запел город, который оставили все люди. Или черная дыра. Или крематорий Дахау. Я не могу объяснить. Но от этого звука я вдруг вылетел из собственного тела.

- Мы ничего такого не слышали, - удивилась Виктория.

- Он пел где-то внутри меня. Я никогда не слышал ничего ужаснее.

- Ну, хоть какой это был звук, ты можешь объяснить? - с любопытством спросил Ромка.

- Звука не было, - Илья поднял удивленный взгляд. - Я разве не сказал? Он пел молча.

Макс совсем запутался. То, что говорил Илья, было выше его понимания, хотя он всегда гордился своим абстрактным мышлением и умением отступать от общепринятых стереотипов. Видимо, все остальные думали примерно то же самое, потому что Гарт, слегка пожав плечами, произнес:

- Ну, он пел, а дальше что?

- Дальше… - Илья задумался. - Дальше я стал сопротивляться. Мысленно произносить одни и те же слова. Первые слова молитвы. Он испугался, а потом ему стало больно, и он перестал петь. А потом моя душа вернулась назад.

Объяснение Ильи показалось Максу слишком простым. Если здесь каждого демона можно победить молитвой, то чего стоило рыцарям Цитаделей выйти на дорогу, и шагать по ней строем с молитвами. Глядишь, благословясь, и очистили бы за месячишко всю Третью грань от демонов.

- Не понял, - переспросил он. - Демон испугался молитвы?

- Нет, не молитвы, - ответил Илья. - Моего сопротивления.

Он больше не захотел отвечать ни на какие вопросы и надолго замолчал. Понимая, что Илья пережил сильное потрясение, друзья не стали настаивать на продолжении разговора. Тем более что объяснения Ильи были настолько туманными, что только еще больше запутывали. В конце концов, человек добровольно пошел на смерть, пожертвовав собой ради товарищей. Макс смотрел теперь на Илью совсем другими глазами. Раньше он видел в парне только благополучного человека из богатой семьи, довольно изнеженного и привыкшего к комфорту. Теперь Макс понял, что Илья - очень сильный, самодостаточный мужчина, настоящий друг, смелый и самоотверженный. Чем очень похож на отца, Льва Исааковича.

Наскоро поужинав, распределили дежурства и начали расходиться по шатрам. Макса мучил один вопрос. Улучив момент, когда их никто не слышал, он спросил у Ильи:

- А вдруг бы ты ошибся? Вдруг не смог бы сопротивляться демону?

- Значит, я бы погиб, - просто ответил Илья.

Макс посмотрел в его добрые, теплые карие глаза, такие веселые и озорные раньше, а теперь какие-то по-еврейски грустные, дружески хлопнул Илью по плечу, не зная, что сказать, и пошел к костру. Сегодня они с Булькой дежурили первыми.

Глава 29

В прохладе ночи раздавалось тихое потрескивание костра, унылые звезды зеленовато тускнели в высокой черноте. Макс поежился, плотнее завернулся в плащ и прислонился к теплому Булькиному боку. Пес поднял голову и тихо хрюкнул, приветствуя Аню, которая выбралась из шатра и присела рядом с Максом.

- Не спится… - словно оправдываясь, прошептала она.

Макс обнял девушку и укутал ее полой плаща. Некоторое время они молча смотрели на язычки пламени, которые то становились зеленоватыми, то вдруг вспыхивали фиолетовым.

- Даже огонь здесь другой, - вздохнула Аня. - Все чужое, страшное.

Макс покрепче прижал ее к себе, подумав, что давно уже не был с ней наедине. Последние дни настолько изобиловали опасностями и странными, дикими событиями, что для разговора по душам ни времени, ни возможности не оставалось.

- Все будет хорошо, - произнес он. - Все будет хорошо…

Не придумав больше никаких слов, которые могли бы утешить и успокоить Аню, Макс осторожно поцеловал ее. Девушка ответила на поцелуй и обхватила его шею обеими руками. Булька вздохнул и деликатно отвернулся, делая вид, что спит. Макс и Аня упоенно целовались, вцепившись друг в друга как в последнюю надежду на спасение, целовались так, словно это могло помочь им выжить, словно виделись в последний раз. Они не знали, что будет завтра, останутся ли они живы, или один из них погибнет, сумеют ли они выполнить задуманное, вернуться в свой, такой уютный и понятный мир. В эти минуты для них существовало только здесь и сейчас - маленький островок любви в бездонном море ужаса.

Булька зарычал и беспокойно завозился, повернувшись к озеру и вглядываясь в темноту. "Вот и вся любовь", - грустно подумал Макс, неохотно выпуская Аню из объятий и пытаясь проследить за взглядом пса. Булька вскочил и напружинился, густая шерсть на загривке воинственно вздыбилась. Макс сумел различить в темноте какие-то комки, которые медленно приближались от озера к месту стоянки. Он встал и на всякий случай вытащил из ножен меч, продолжая наблюдать за неизвестными предметами, которые вызывали у Бульки явную агрессию. Бесформенные тела приблизились, и теперь Макс мог увидеть, как на их поверхности лаково взблескивает отражение звезд. Вне всяких сомнений, это были живые существа, они ползли по земле, как жирные гусеницы, сокращаясь и растягиваясь, оставляя за собой мокрый след.

- Буди остальных! - Макс подтолкнул Аню к шатрам.

Девушка даже не пошевелилась, с ужасом и отвращением наблюдая за пульсирующим передвижением существ, каждое из которых было величиной с Ромку.

- Мне кажется, это пиявки, - неуверенно проговорил Макс и прикрикнул на растерявшуюся девушку. - Буди народ, кому сказал!

Между тем чудовищные пиявки подползли уже совсем близко, принеся с собой тяжелый гнилой запах тины, заставивший Бульку чихнуть и с отвращением отступить.

- Ты чего, боишься, что ли? - спросил его Макс.

На морде пса явственно проступило брезгливое выражение. "Только без меня", - казалось, говорили его глаза, - "Ты же не заставишь меня кусать это вонючее, скользкое?"

- Надо, Булька, - вздохнул Макс. - Мне тоже противно, но ничего не поделаешь.

- Ну, что здесь? - спросила Виктория, выбравшись из шатра. И сама себе ответила. - Пиявки… а разве они ходят по земле?

- Теоретически могут, конечно, передвигаться с помощью присосок, - ответил из-за ее спины Сергей Иванович. - Потрясающие экземпляры! Самые большие кольчатые черви, которых я когда-либо видел! Обычная пиявка достигает не более двадцати сантиметров в длину.

- И что с ними делать-то? - тоскливо поинтересовался Макс.

Одна из пиявок приблизилась к нему, сжалась в комок, затем, распрямившись, сделала бросок вперед. Макс едва успел отскочить, заметив, что на том конце тела, где полагается быть голове, имеется здоровенный рот, вооруженный острыми и длинными зубами. Не задумываясь над тем, что он делает, Макс пригвоздил червя мечом к земле. Черная кожа пиявки лопнула, и на траву хлынула зловонная жидкость. Тварь некоторое время беспомощно извивалась, затем обмякла. Макс выдернул меч. Остальные пиявки, нисколько не смутившись оказанным приемом, продолжали подползать к людям. Один из червей сделал отчаянную попытку добраться до Виктории, но его остановил арбалетный болт, выпущенный Гартом. Вскоре земля вокруг шатров была полностью покрыта скользкими блестящими телами, а от озера ползли все новые и новые черви.

- Нельзя, чтобы они кого-нибудь укусили! - вдруг крикнул Сергей Иванович. - Это может окончиться катастрофой!

- Что вы имеете в виду? - поинтересовался Макс, расправляясь с подобравшейся слишком близко тварью.

- В их слюне содержится гирудин - вещество, замедляющее свертываемость крови! Представляете, сколько его в такой особи? Ее жертва истечет кровью!

- Замечательно! - оценила предупреждение Виктория. - Тогда начнем.

Она врубилась в густую скользкую массу, быстро продвигаясь вперед и оставляя за собой дорожку издыхающих тел. Гарт не отставал от своей жены, насаживая на меч сразу по нескольку пиявок.