Царица воинов (СИ)

Они остановились на ночь уже за пределами Лаконики, на берегу одного из притоков Алфея, мир вокруг выглядел тихим, мрачные горы по сторонам чернели лесом, и вода ничего не отражала, ибо луна умерла. Габриэль везла свой новый панцирь в мешке и на стоянках всегда держала его рядом с собой, на нём, достаточно мягком, было удобно спать, так поступила она и сейчас, устроившись недалеко от воды. Воительница сидела рядом, чистила клинок песком, и девушка говорила ей:

- Мне кажется, я поняла то, что ты так ненавязчиво хочешь мне внушить всё это время.

- Что же? - улыбалась Зена за занавесью волос.

- То, что путь этот является сутью нашей жизни. Я часто спрашивала у тебя, скоро ли окончится наша погоня, но ты очень осторожно подталкивала меня к тому, что это и есть наша жизнь. Каллисто будет побеждена и исчезнет, но всегда появится кто-то ещё. Жизнь наша - вечное путешествие, всегда проходящий круговорот, и мы уже никогда нигде не осядем... разве, лишь смерть нас удержит.

- А ты бы хотела где-то осесть? Какой город тебя манит?

- Тегея стала мне всех роднее, большой город, в Аргосе или Спарте мне не было так хорошо, там же город словно затягивает тебя, эти его древние тени... Однако я порвала все связи с городом, странно, мы теперь часто даже не ночуем на постоялых дворах, и это кажется вполне нормальным делом...

- Города... Я видела большие города, - вонзила меч в песок Зена. - Больше Александрии ничего нет, иногда мы приставали в её гавани, чтобы купить или продать что-нибудь. Этот город пожирает тебя, можно исчезнуть в нём как в лесу, бродить сутками и не находить выхода, он оставлял у меня тягостное впечатление. Мир продажных людей, тех, кто стал рабом иллюзии покоя, где нет нужды сражаться за веру свою, лишь длить себя в пустоте.

- Нас ждёт другое, - легла на свою подушку Габриэль. - Интересно, суждено ли нам совершить дальние путешествия за пределы Эллады? Морем ли к новым берегам устремимся или на верных конях утонем в бескрайних степях? Возможно, этого не будет, тогда хотя бы расскажи мне о путешествии.

- Путешествий было много, все они складывались в какую-то одну нить, противоречивую как течение Меандра, но всегда выплетаемую неразрывной. Раньше я думала, что сравнюсь в своих путешествиях с Александром Великим, гордилась тем, что забралась на восток дальше него, хотя и не была во многих местах, что он посетил. Многие были в Египте, Киликии, Ионии, Сирии, даже Понте и Месопотамии, я же гордилась тем, что посетила Армению, Кавказ, Иберию, Скифию, Мидию и Согдиану, Бактрию и Индию, даже земли серов, где считанные люди были из эллинов. Некоторые места, что я видела, поистине уникальны, я уже говорила тебе о Таксиле, что скоро исчезнет под натиском варваров, будто и не было её, или, например, детище царя армян Тиграна, странный город Тигранокерта. Он, ведь, совсем не долго простоял, стремительно был построен царём и через несколько десятилетий разрушен Лукуллом, а город был большой, и я успела кратко побывать в нём.

- Уверена, что ты видела много диковин, - продолжала приятную беседу перед сном девушка, привлекая к себе рукой Зену.

- Много разного. Диковинных индийских тварей, что стреляются иглами, пёстрых тигров, пожирающих людей, странных ночных животных, что летают во тьме, но дело не в этом. Дело в том, что, какие бы чудеса передо мной не представали, желание вернуться и увидеть тени Эллады было всё сильнее. Всё сильнее было какое-то предчувствие того, что самое важное в моей жизни произойдёт именно на родной мне земле. Самое важное в путешествии - это неизбежное возвращение, столь ожидаемое нами и ускользающее от нас...

На следующий день, первый день лета, они достигли Тегеи, город стоял затворённым, ибо встревожился проходом воинов Каллисто, однако сразу выслал гонцов к отряду, магистраты заверяли, что стоят на стороне Зены и просят покарать предателей из Орхомена. Речь шла о том, что аристократ Горгий, глава могучего рода, возможно, хочет призвать фессалийку для установления тирании и разгрома своих противников, хотя, точно об этом никто не мог сказать. Отряд двинулся через долину напрямую к Мантинее, держась чётко видимых следов коней разбойников, давняя вражда между аркадянами и лаконцами далеко ещё не исчезла, но строгий порядок войска позволял избегать конфликтов. Зена часто поглядывала на демонстративно идущего пешим Дамона, что легко мерял землю копьём, закутанный в красный плащ. Она понимала, что он преследует в походе и свои интересы - окончательно разгромить лидеров бунтовщиков, коих считал для Лаконии опасными, однако всё же была рада присутствию его людей.

От Мантинеи ждали приюта, поэтому не стали останавливаться с наступлением темноты, но шли к городу и достигли его около полуночи. Александр развил бурную деятельность в родных стенах и ещё ночью предоставил воительнице всю информацию, она же собрала своих командиров на совет, не желая откладывать. Костёр был в центре их круга, и впервые присутствовавший на таком совете Дамон сидел напротив Зены, к которой прислонялась Габриэль, Александр полулежал справа от неё, чувствуя себя важным, Гекатей же был в полутени, сильно устав от тягот похода.

- Дельце-то горячее затевается, - говорил юноша, - ибо Динодот Секирщик, коего все знают в Мантинее, сегодня днём захватил тридцать своих сторонников из города и ушёл вслед за фессалийкой к Орхомену. Это значит, что Горгий всё же решился на переворот, когда узнал, что Каллисто возвращается, вот и зовёт всех своих друзей.

- Что это за Динодот такой? Почему его зовут Секирщиком? - спросила Габриэль.

- Один из разорившихся аристократов, сейчас он даже не входит в совет города, живёт в долг, но нрава буйного и держит вокруг себя полуразбойных друзей и рабов. Прозвище своё получил из-за того, что любит ходить с топором, всюду его с собой таскает.

- Насколько я помню, этот Горгий имел конфликт как раз с мантинейцами, что должно бы заставить их помогать нам активнее. Они помогут? - поинтересовалась у юноши Зена.

- Обязательно помогут, около сотни воинов выступят на нашей стороне. Знаю, что это не так много, но для сбора большого войска нужны время и средства.

- Хорошо, тогда слушайте мои мысли, - сказала воительница. - Орхомен для нас уже потерян, это надо признать, ибо у Каллисто было достаточно времени, чтобы захватить его, а переход Горгия на её сторону не оставляет горожанам шансов. Однако, насколько я понимаю, не все примут переворот. Будут ли сопротивляющиеся, как думаешь, Александр?

- Я уверен, что лучшие представители остальных родов не смирятся, но для открытой борьбы им недостаёт людей, посему, лучшее для них - покинуть город.

- Мне представляется также, а это значит, что мы отрезаны от них, и их боевые силы не могут нам помочь. У фессалийки много воинов, и наступать пока на неё мы не будем, лучше укрепиться лагерем близ Мантинеи и подробнее узнать ситуацию, завтра люди из города должны быть уже под нашим началом и активно упражняться. Надо бы активнее требовать воинов и от Тегеи, ибо времени у нас не много. Римские власти уже заинтересовались столкновениями на Пелопоннесе, они отправили этих фракийцев не только для устроения Лаконики, но для удержания и всего полуострова, а скоро до наместника дойдут вести и об их злоключениях в Спарте. Возвышение Дамона ему очень не понравится, да и масштабы противостояния слишком разрослись, поэтому у нас не более одной-двух недель, чтобы разгромить противника, замирить Спарту на основе лидерства Дамона и уехать с полуострова подальше.

- Тогда у нас нет иного выхода, кроме как готовиться к решительному сражению, - сказал спартанец. - Все мы рискуем жизнями, но все уже утвердились в своём выборе...

Утром было много движения, Дамон гонял своих воинов в полном вооружении по равнине, доказывая живость спартанской доблести, и щиты их над головами горели, заставляя закрывать глаза, Александр же упражнял всадников, крутя их вокруг городских стен. Зена осматривала выстроившихся мантинейцев, что выделил город в количестве девяноста человек, говорила им, что времени на полноценное обучение нет, но кое-что они должны будут усвоить. Пока воительница проверяла надёжность экипирования воинов, заставляя их пробежать две-три стадии с оружием и смотря, хорошо ли держатся панцири, поножи и шлемы, Габриэль была в Мантинее, гуляла по Ксенидской улице, ей было поручено разобраться с продовольствием для войска, что не было сложным делом.