Смертный ангел (СИ)

Одним мановение сестры скинули капюшоны. Все женщины были убелены сединой. Монахини взялись за руки. Выше их голов, в центре круга, мелькнули и не погасли искорки. Крохотные частички пламени переливались радужными цветами. Они плавно кружились, отчего к пению сестер прибавился еле слышный мелодичный перезвон невидимых колокольчиков. Постепенно к радужным огонькам, вспыхивая из пустоты, присоединялись все новые. Их число так увеличилось, что, сбившись вместе, они слились в один шар. Его окрас постоянно менялся невиданными сочетаниями полутонов. Не переставая кружится вокруг собственной оси, излучая теплый, слегка подрагивающий свет, шар завис над грудью Руслана.

Пение сестер неожиданно смолкло. Ахнувшая Рогнеда, увидела, как сестры подняли вверх ладони, из которых в шар ударили золотые лучи. Под возобновившееся пение шар начал расти, словно впитывал в себя эти лучи. Увеличившись примерно в три раза, шар на краткое мгновение остановил вращение, а потом из него в грудь раненого устремился новый луч белого огня.

Метавшийся до этого мига в бреду, Руслан дернулся и затих. Черты его лица разгладились и успокоились. Иномирец стал похож на мирно спящего человека.

Не искушенная в чародействе, Рогнеда не могла видеть как сестры соткали над раненым паутиновое сплетение нитей. Затем бережно опустили его, накрыв умирающего целиком. Нити прижались к поверхности кожи и запульсировали в такт биению сердца. Пришел черед самого трудного. Предстояло избавить тело от ягла. Черный туман, открытый взору только мага-целителя, обволакивал Руслана, впитавшись в поры его кожи и глубоко проникнув во внутренние ткани, и с каждым часом все больше и больше затягивался в узел, высасывая жизненные соки и силы. Неважно, ранение ли или недуг болезни, ягло всегда одинаково. Непостоянна его густота, а значит и вред ягла, так как хвори и раны бывают разными.

Паутина постепенно вытягивала черный туман из тела, распутывая узел, однако монахиням для этого приходилось прикладывать все свои усилия и умения, и они не ведали, хватит ли им сил.

Рогнеда потеряла счет времени. Время проносилось мимо нее как пущенная из лука стрела, а ничего нового не происходило. Девушка не знала радоваться ли ей этому либо печалиться. Вдруг все прекратилось. Две дюжины золотых лучей мигнули и разом растаяли в воздухе. Погас белый луч, за ним исчез радужный шар, и умолкло пение сестер.

Монахини опустили руки. Они теперь не казались искусными волшебницами. Кем угодно, только не чародейками. То были просто уставшие женщины. Накинув капюшоны, они потянулись к выходу.

Оброшь накрыла Березина одеялом. Иномирец по-прежнему казался спящим.

- Он поправиться? Ему лучше?

- Пойдем, дочь моя. Князю требуется полный покой. Не должно ему мешать. Пусть спит.

- Матушка...

- Ваше Высочество, не бойтесь за него. В ближайшие дни никакое чародейство вред ему не причинит. Не спрашивайте почему, примите это как есть. А смертный враг к нему не проберется. Такая охрана снаружи!

Рогнеда искала на лице настоятельницы хоть намек о том, что теперь. Как он? Бесполезно.

- Матушка, скажите мне.

- Не знаю, - вдруг сдалась Оброшь. - Мы добились немного. Он был слишком плох, но не отчаивайтесь раньше времени.

- Но как же...

- Не надо, - по-матерински ласково произнесла настоятельница. - Я ведь сказала, что не знаю. Мы вырвали его из объятий смерти. Теперь шансы на благополучный исход сравнялись с теми, что тянули князя на Серые Равнины. Мы не в силах помочь ему большим. Никто не в силах. Кроме богов и его самого. Остается ждать, ждать и надеяться. Все проясниться очень скоро. Пойдемте, Ваше Высочество.

Покидать Руслана не хотелось, но Оброшь целительница, ей лучше знать. Рогнеда вздохнула и, оглядываясь, побрела вслед за настоятельницей к пологу.

Березин раскрыл веки. Ниже груди разрывало резкой, нестерпимой болью. Слава богу, это была всего лишь вспышка, острая боль утихла тупой и пульсирующей.

Память услужливо нарисовала последнюю картину виденного: оскаленную рожу гоблина и меч, что проткнул его насквозь. Одними глазами - головой вертеть не хотелось - Руслан посмотрел по сторонам. Он лежал, накрытый мехами, в шатре, к которому так и не успел привыкнуть. Мысли текли вяло и неторопливо. В животе опять резануло. Правда, не так как в первый раз, но все же мало не было. Руслан осторожно нащупал повязки, а под ними... Ох, вот это боль. Лучше оставить рану в покое. Очень хотелось пить.

Чтоб найти воду, пришлось покрутить головой.

Вот и вода. Рядом с кроватью стоял высокий сундук с плоской крышкой, а на нем - кувшин. Корчась от боли, Березин перевернулся на бок и, стиснув зубы, приподнялся, опершись на левый локоть. В глазах потемнело, сильно повело. Хорошо ж досталось от гоблина. Шея клонилась к простыне под грузом неподъемного сейчас талисмана Лле. Бесполезная штука. Болтается без толку да шею натирает. Снять бы, да нет сил возиться.

Опрокинув кувшин в пересохшую глотку, Руслан взбодрился, в голове прояснилось. Утолив жажду, Березин вернулся в прежнее положение и долго лежал, бесцельно разглядывая потолок и вслушивась в треск горящих поленьев в переносном чугунном камине.

Он понял, что умирает. Руслан не скулил и не оплакивал себя, не паниковал. Он констатировал факт.

Снаружи завыл ветер, принеся неразборчивые обрывки чьих-то слов.

Смерть моя за тем столбом... Березин процитировал строки из плаксивого хита двухгодичной давности. Странно. Никогда бы не подумал, что возможно такое абсолютное спокойствие на пороге собственной смерти. А все же? Руслан вслушался в себя. Все верно, спокойствие и только, а более ничего. Почему бы тогда не умереть? Закрыть глаза - и тишина. Покой. Что там в будущем? Ничего. Ничего такого, ради чего стоило бы жить. Ну, встанет сейчас на ноги. Дальше что? Побегает по Кириану месяц-другой, схватится с колдунами, гоблинами и прочей нечистью. Потом, как водится, пир горой, почести разные и прямая дорожка домой, а там Рогнеды нет.

В сердце защемило.

- Рогнеда, Рогнеда, Рогнеда...

Как жить без тебя?

Руслан забыл о боли в животе. Иная, гораздо более ужасная мука, терзала душу. Рогнеда... Он обещал помочь и убить Кзаркхмета. Прости... Наверно, он слабый человек, пусть кто-нибудь другой заберет талисман и поведет рати росмальцев к победе. Свенельд, к примеру. Он лучше подходит на роль героя. А он? Он умрет. Зачем жить без неё?

Захотелось закричать, испустить душевную муку в вопль.

Он слабак. Руслан бездумно смотрел в одну точку, пока не вернулась жажда

Вода вкусная.

Стремиться на Землю, чтобы отомстить Вильяму? Чтобы вернуть корпорацию? Зачем это все? Ради торжества какого-то там закона или растакой же справедливости? Ах, не смешите. Ну их! Ни местью, ни прочим Рогнеду из памяти не вычеркнуть. Что с того что вырвет корпорацию из хищных лап американского дядюшки? Она и раньше была по боку, теперь тем более. Мишель тоже всегда была чужой. Оставаться здесь еще хуже. Постоянно слышать о царевне или - ни дай бог! - видеть её... Нет уж, увольте.

Лучше смерть. Смерть-избавительница.

Руслан откинулся на подушку и закрыл глаза. Боль в ране исчезла, она покорно уступила дорогу смерти. Березин почти воочию видел, как жизнь тонкой дымчатой струйкой покидает его бренное тело; почти слышал, как силы по капле стекают во вне.

А ветер все беснуется... Берез отрешенно подумал, что будет дождь.

- ...смотреть, как он, а то... - снова послышалось за толстой холстяной стенкой шатра. Кажется, Свенельд. Дружище, поговорить бы напоследок с тобой. О чем, не важно. Первый настоящий друг.

Полог отдернулся. Внутрь заглянул Свенельд и тут же исчез. Такое поведение куябца изрядно озадачило инопланетника. Неужели не заметил, как он махнул рукой? Размышления прервались самым неожиданным образом. Полог опять колыхнулся, на сей раз гораздо увереннее, и впустил Рогнеду.

Березин не верил своим глазам.