Отдел странных явлений Часть 2 : Тайны Черной Земли

— Я бы хотела… быть с тобой вечно… — продолжала она.

— Нет, Аня, — отрезал Иван, немного отстранившись, — я обладаю даром успокаивать девушек, но не более того. У меня есть невеста, и мы скоро поженимся.

Как легко говорить о свадьбе с Ирой другим людям, поймал себя на мысли программист. Конечно, он наврал насчет успокаивания девушек. Несмотря на то, что он пользовался у женского пола неизменным успехом, но он никогда не целовал первым и ничего не предлагал, ожидая шага от партнерши.

— Ты можешь не только обнимать, ты можешь не только успокаивать, ты можешь влюблять в себя девушек, — прошептала Анхесенпаамон.

Иван повел бровью. Знакомая песня. Только раньше к нему клеились одинокие студентки, поступившие на факультет информатики, чтобы выйти замуж за умного компьютерщика. Была еще восьмиклассница Сашка, возомнившая Ваню похожим на Ди-Каприо… А теперь у него в объятьях оказалась владычица Верхнего и Нижнего Кемета собственной персоной. Царица обхватила сидевшего рядом с ней чужестранца и чмокнула его в лоб.

— Так только мертвецов целуют… — скорбно сказал Иван, — а я не собираюсь на прием к мумификатору.

— А у нас — любимых в лоб целуют. А мертвецов… мумия не почувствует прикосновения твоих губ…

— Госпожа Аня, прекратите, а если муж придет?

— Он мне не муж! — вдруг повеселевшим голосом ответила Анхесенпаамон. — Он всегда был моим младшим братом и не более того.

Только что плакала, а уже улыбается. Вот что значит истерика у женщины.

Тем временем царица залезла с ногами на тюфяк, и ее юбка задралась до колен. Она, взяв Ивана за руку, потянула парня к себе.

— Тутанхамон спит, и попросил не беспокоить до сумерек, искатель истины ты мой. Так что, у нас еще мноооого времени…

Ее голос был сладок, речи расслабляли. Программист поддался на уговоры девушки и не стал противиться ее воле. Нет, разум говорил, что он поступает неправильно, потом он не сможет смотреть в глаза Ире и уверять, что она его единственная любовь. Но инстинкт хотел совершенно другого, и тело не желало слушать разум. И тут Иван подумал, что если ему когда-то суждено будет вернуться домой и рассказать лучшему другу Кириллу о своих похождениях в Кемете, то друг просто уважать его перестанет за то, что он проигнорировал любовь царицы. Да и в сказках-то, в сказках Иванам-дуракам положено хоть раз поцеловать если не Царевну Лягушку (что очень неприятно), то какую-нибудь Несмеяну (что больше подходило к образу плачущей Анхесенпаамон). А чем он хуже сказочного персонажа? Тем более что царевна вот она, совсем рядом!

Парень поспешно стащил с себя любимую футболку с пингвинчиком на груди. Он закрыл глаза и прикоснулся губами к ее щеке. Когда еще доведется ему, простому российскому парню, поцеловать особу голубых кровей! Анхесенпаамон ловким движением руки развязала тесьму у себя на груди, и платье бесформенной материей упало на тюфяк.

Двумя пальцами Ваня извлек из кармана неизвестный царице предмет и сорвал с него упаковку.

— Что это? — глаза девушки округлились, когда программист делал нечто, вовсе не понятное.

— Это такая волшебная… штучка… Очень волшебная… — краснея и смущаясь прошептал он, целуя царицу в губы.

'Так, а теперь осталось примонтировать устройство 'девушка', - подумал Иван прямо как его лучший друг, пошляк Кирилл.

Это последнее, о чем программист подумал, прикасаясь к нежной смуглой коже правительницы древнего государства. Закрыть глаза и забыться. Как давно рядом с ним не было любящей девушки. Точнее сказать, он никогда не испытывал такого сильного притяжения к женскому телу. Что эти дурынды-провинциалки, для которых любовь продолжалась только до получения оценки за курсовую. Ох, эта Аня, нет, Анхесенпаамон, великая женщина прошлого, несказанная красавица и очень страстная натура. Ее чувства, как и у Иры, были неподдельными. И эта страсть, так спонтанно вырвавшаяся из ее души, — поток искренних чувств, желание спрятаться за спиной у сильного мужчины, который никогда не даст ее в обиду. Она нашла в госте из далекого будущего, то, что не смог дать ей муж. Ее не интересовали ни власть, ни богатства, ей просто не хватало внимания, ласки и любви.

Из головы Ивана уже совсем вылетели мысли, что девушка, крепко прижимающаяся к его груди, чужая жена. Да, он изменил Ирине. Но… можно ли назвать великим чувством мимолетное помешательство. Ира обязательно поймет, что иначе с Анхесенпаамон поступить было нельзя. Поймет и простит. Ничего постыдного нет в том, что прекрасная царица соблазнила его, увлекла за собой туда, где им обоим хорошо. Ничего-ничего, он не любит царицу, он просто хочет закрыть ее собой, защитить, уберечь. И этой женщине достаточно такого к ней отношения. Она счастлива.

— И что это, интересно, тут происходит? — раздался знакомый голос с порога.

Программист в холодном поту соскочил с кровати, заворачиваясь в первую попавшуюся тряпицу. Анхесенпаамон же быстро забилась в угол, прикрываясь простыней.

Сам правитель тоже выглядел неважно, какой-то лохматый, бледный, в мятой юбке и без парика, только дрожащей рукой сжимает длинную трость. Будто его с сеновала спустили вниз головой и к тому же поддали. Однако сена и песка из него не сыпалось. Без положенных драгоценных вещиц и макияжа Тутанхамон выглядел самым обычным парнем, которого можно было запросто не узнать в толпе.

За спиной фараона, дрожа, стояла Марит, причитая, что она выполняла волю своей госпожи и пыталась не пустить господина.

— Допрос свидетелей, — улыбнувшись во все тридцать два зуба, выпалил Иван, заматывая бедра подолом царского платья, — с пристрастием… С их стороны…

'Вот уж попал! Копец мне! Секир башка! — проносились в голове следователя неутешительные мысли.

Фараон, обалдевши от увиденной сцены, в шоке смотрел то на Ивана, то на супругу. Девушка, в свою очередь, словно напакостившая кошка, стреляла глазами в сторону то одного парня, то другого.

— Ты же меня не любишь, Тутанхамон, — грустно сказала она, потупив взгляд.

Программист понял, что теперь ему и его тупому расследованию никто во дворце рад не будет. А дурацкая улика, рулон туалетной бумаги, — это артефакт из дешевого юмористического фэнтези-романа. Даже фараон, у которого, как разобрался программист еще при первой встрече, добрая душа, вряд ли будет теперь благосклонно относиться к похотливому придурку из будущего. Так что, забыв про любимую одежду, улики и про то, сколько метров до земли, он с разбегу выпрыгнул в окно. Благо, был второй этаж. Больновато приземляться, но не смертельно.

— Вот, блин, какова участь любовников из анекдотов, — буркнул себе под нос программист, потирая ушибленное при падении бедро.

Он посмотрел наверх, в окно, из которого совершил 'геройский' прыжок. Слава тебе, Господи, оттуда никто не высовывался. Пока. Значит, надо быстрее сматываться, не то Тутанхамон пошлет за неудачником погони с приказом связать и бальзамировать заживо!

Во дворец очень не хотелось, и Дураков припустил на полной скорости мимо ворот.

— Эй! Господин, что с вами? — завопили стражники вслед бегущему по дороге Ивану.

— Ахтунг! — скорее, чтобы избавиться от излишков адреналина, крикнул программист.

Стражники переглянулись и принялись спорить, чему покровительствует в России божество с таким звучным именем.

А дома Ивана ждала счастливая сестричка с наконец-то получившимся у нее вкусным блюдом — яичница по-кеметски.

— Эх, Машка, — раздосадовано буркнул брат, ввалившись в дом и заперев за собой дверь табуреткой. — Попал я к чёртовой бабушке с этим расследованием! Не умеешь — не берись, как говорится.

Тутанхамон поднял валявшийся у него под ногами свиток и уселся на тюфяк напротив сестры.

— Что это?

Он развернул тонкий мнущийся папирус и пробежал по нему глазами. Чем дальше он читал, тем бледнее становилось его лицо. Напуганная Анхесенпаамон, приоткрыв рот, мотала головой из стороны в сторону, шепча под нос единственное слово — 'нет'.