Темнейшая магия (ЛП)

— Ты подумала, родственные души?

— Нет, в это я не верю.

— Могла бы и обмануть меня.

— Нет, потом я узнала, что в этих встречах не было ничего судьбоносного. Ты все спланировал, как маньяк какой — то.

Фаррелл округлил глаза.

— Что ты там говорила о том, что я тебе нравлюсь?

— Обычно парни не обращают на меня внимания. Возможно потому, что я стараюсь быть не особо заметной.

— Это говорит девушка с платиновыми волосами и противными футболками.

— Думаешь, это имеет какое — то значение? Что они действительно обращают на это внимание? Так мне просто легче играть свою роль: странная девушка с претензиями к миру, о которой все можно сказать по ее внешности и идти дальше. А я прячусь за объективом камеры и наблюдаю. Так безопаснее, а я могу представить, будто я вне всего этого и проживаю жизнь, как любой другой человек.

— По — моему, кое — кого укусил жучок — философ. Ты пытаешься отвлечь меня? Прости, не сработает. Мы попробовали сыграть: ты плохо спряталась и я нашел. Так что теперь время перевести наши отношения на другой уровень. Для тебя — прямо на небеса.

— Видишь? Ты делаешь то же самое. Я прячусь за камерой, а ты — за своими шутками, которые, кстати, даже не смешны. У нас это общее. Мы прячемся.

— Да, Крис, правда ценю, ценю, как ты хорошо разобралась в моей психике. Но должен сказать, я теряю терпение. На чем мы остановились? — он сделал к ней шаг. Она отступала назад, пока не уперлась в стену и не прижалась к ней, словно та могла помочь убежать.

— Несколько дней я пыталась понять, что же происходит, я думала, я тоже тебе понравилась. Сумасшедшая, верно? Фаррелл Грейсон добивается встречи с Крис Хэтчер, даже пытается впечатлить ее, приведя в модный бар и заказав коктейль. Покупает ей новую камеру. Дает почувствовать, что она что-то значит. — девушка покачала головой. — Но маленькая часть внутри меня всегда знала, что это ложь. А когда я узнала, что так и есть, ты знаешь, что я почувствовала?

— У тебя разбилось сердце?

— Облегчение! А это — она взглядом показала на кинжал, когда ее глаза снова встретились с его, он увидел в них пустоту и ледяной холод, — меня совсем не удивляет. Ты мерзавец, Фаррелл. И никогда не заслуживал такую, как я. Настоящую девушку. Как такой человек поместится в твою великолепную лживую жизнь? Никак. Это невозможно. И я думаю, ты знаешь это сам.

«— Ах! Прекратит ли она когда — нибудь болтать?»

— У тебя и правда весьма странный способ умолять сохранить жизнь.

— А я не умоляю. Я говорю то, что хочу. А ты делай то, что должен. Ты — неудачник. Безмозглый приспешник. — и она плюнула в него.

На лице парня появилась гримаса, когда он вытирал слюну с щеки. «Безмозглый приспешник.» Никто так не разговаривал с Фарреллом Грейсоном. И никто не плевал в него. Никто.

«— Но ты вчера позволил матери ударить тебя по щеке. — напомнил Коннор. — Сомневаюсь, что ты позволишь этому случиться во второй раз.»

— Большое спасибо, Крис. — сказал он. — Это помогло больше, чем ты думаешь.

Он придвинулся к ней так близко, что чувствовал тепло ее тела, касаясь плеча левой рукой, и уперся рукой в стену. Он смотрел на нее, сфокусировавшись всеми пятью чувствами. Эта раздраженная, сердитая и совершенно не выказывавшая страха девушка возможно просто дурачила его, отчаянно пытаясь спасти свою жизнь.

Но в бездонных голубых глазах он видел и страх, прятавшийся где — то глубоко. Фаррелл понял, что этот взгляд он запомнит на всю жизнь. Какой бы длинной она ни была.

— Я не чей — нибудь чертов приспешник! — прорычал он и затем со всего размаху вонзил кинжал, разрывая кожу, натыкаясь на кость…и пригвоздив свою руку к стене.

Крис прикрыла глаза. Она испустила еле слышный вскрик, ее тело дернулось инстинктивно для борьбы с кинжалом, но затем девушка замерла. Она моргнула, открывая глаза, и изумленно уставилась на него. Повернув голову, она увидела его руку, пригвожденную к стене золотым кинжалом и струйку стекающей крови.

— Что за черт? — выдохнула она. — Это что? Что ты сделал?

Боль была невероятной. Агония усиливалась меткой, зашедшейся новой болью от резкого выпада. Но сам акт помог парню достаточно прочистить мозги, чтобы приглушить контролирующий голос Маркуса.

— А как это выглядит? Я только что проткнул себе чертову руку.

— Почему?

«— Потому что моя мать отвесила мне пощечину и это помогло очистить мысли. — подумал он. — Боль помогает обрести над собой контроль.»

Не — Коннор молчал, не найдя ответа.

— Или ты предпочла, чтобы я скорее воткнул кинжал в тебя? — громко спросил Фаррелл, гримасничая, и смотрел, как кровь теперь стекает по цветистым обоям. — Что бы и произошло, если бы я не направил кинжал на себя.

— Я думала, ты этого хотел.

— Ага, я тоже. Но планы изменились. — он взглянул на нее. — Ты почему еще здесь? Почему не бежишь быстро к выходу, как сделала десять минут назад? Надеешься на кинжал? Поверь, он этого не стоит. Ты же не хочешь быть рядом со мной сейчас.

— О, думаю, я получила напоминание, четкое и понятное.

— Ах, метафоры. Как мило. — он настороженно смотрел на нее, когда она подошла к нему. — Что ты делаешь?

Крис схватила рукоять кинжала и вытащила из его руки. Он сразу прижал раненную руку к груди, мрачно посматривая на нее.

— Знаешь, это как в фильмах ужасов, когда главная героиня слышит странный шум и спускается вниз, чтобы проверить, а ее раздирает монстр? Добро пожаловать в Голливуд, Хэтчер.

— Тебе нравится считать себя монстром, не так ли? — ухмыльнулась она и взяла полотенце со стойки. Фаррелл подумал, что она даст ему, чтобы зажать кровоточащую рану, но вместо этого она просто вытерла кровь с кинжала. — но ты только что доказал, что им ты не являешься.

— Я доказал лишь, что у меня было мимолетное сомнение. Такого больше не повторится. Смотри — он протянул ей руку. — память об этом мгновении уже исчезает.

Она с удивлением смотрела, как рана затягивается на ее глазах.

— Ничего себе!

— Дар за мою душу. Одна из многих привилегий быть безмозглым приспешником.

Внезапно его словно что-то сильно ударило в живот. Явно что-то, чего он не увидел, но также сильно оно ударило его по коленям. Он закричал от боли, впивавшейся в него с удвоенной силой. В считанные секунды боль ушла, как и его силы. Он обнаружил, что едва может двигаться.

— Видишь, что происходит со мной? — пробормотал он, лежа обессилено на полу. — Другая идеальная возможность для тебя, чтобы убежать.

— Что, черт возьми, с тобой происходит?

Он точно знал, в чем дело, но был не готов ей рассказать. С Маркусом что-то произошло — что-то плохое. Четвертая метка, соединявшая их, давала энергию, жизненные силы Фаррелла лидеру Хокспиэ.

— Неудачный день, только и всего. — пробормотал он.

— По мне, так это что-то большее.

Вспышка разрозненных образов прошла через него, один болезненней другого. Завтрак на длинном столе. Бледное испуганное лицо Бэкки. Деревянный пол. Яркий свет впереди. Маркус, сжимающий руки в кулаки, прежде чем упасть лицом на стол, уставившись без сознания на море красных сидений. И холодные бездонно черные глаза Дэмина Винтера, выделявшиеся двумя дырами на его мертвенно — бледном лице.

Фаррелл! Прекрати!! — кричала Крис и не особо мягко трясла его.

С болезненным щелчком образы исчезли. Теперь он чувствовал только боль в руке.

— Тебе когда нибудь говорили, какие замечательные у тебя манеры? — он схватился за голову, посмотрел на кинжал в руках Крис и попытался сесть. По многим причинам ему не нравилось, что кинжал теперь у нее.

— Что только что произошло? — требовательно спросила она. — Ты начал бормотать что-то о Бэкке, Маркусе и темнице. Что это было?

Он молчал, воссоединяя все образы, пытаясь решить, было ли это его воображение или же видение от четвертой метки. Так много он никогда не воображал.

— Думаю, я знаю, где они.

— Ты знаешь, где Маркус? — выдохнула Крис. — Где Бэкка!?