Камень Чародея

— Никакого, кроме великодушия, которое могло бы у них быть, если бы они сами его не отравили. Некоторых их них она направляла к творцу, чтобы платить ему и говорить, какие новые формы музыки ей нужны в новой партии камней. Других посылала разбрасывать камни и приводить назад с собой как можно больше людей.

— Вот почему музыка камней стала такой неприятной, — объяснил Род.

— Да уж, — согласился отец Телониус, — в ней все время чувствовался отравленный разум. Но что за странные существа сопровождали распространение этой музыки?

Род покачал головой.

— Их никто не создавал. Сама музыка начала подсказывать необычные видения. Я думаю, что они возникали так же, как в свое время эльфы: это плоды воображения людей, не подозревающих, что они проективные телепаты. Но на этот раз образы подсказывались не старыми сказками, а музыкой.

Отец Телониус кивнул.

— И этот агент в облике дьяволе велел ей обожествлять его?

— Есть люди, которым такое нравится, — признал Род.

Магнус пристально посмотрел на него.

— Но это так, — согласилась Гвен. — Это он построил для нее алтарь со своими приборами власти, он показал, как объединять мысленную энергию людей. Но сам он не псионик и потому не мог показать, как пользоваться этими ресурсами; это она обнаружила сама и тем самым открыла канал, который уже не смогла закрыть, канал непосредственно из этого резервуара в свой мозг.

— И это разрушило ее мозг? — спросил монах.

Гвен кивнула.

— Все больше и больше людей приходило к ней и передавало свои скромные силы, и постепенно энергия резервуара подавила ее мозг. Она начала терять контроль. Она издавала звуки, которые усиливались в сознании окружающих, те передавали их творцу, и камни издавали все более и более ужасную музыку.

— А резервуар преображал эту музыку в еще более ужасный шум, а ее агенты передавали его творцу, — кивнул Род. — Начинался новый цикл, и резервуар переполнялся силой, которую никто не контролировал.

— Регенеративный цикл, — подытожил отец Телониус, — порочный круг.

— Петля обратной связи, по другой терминологии, — согласился Род. — Чем больше силы он получал, тем более извращал создавший его разум, и чем больше становился ковен, тем сильнее действовала сила на нейроны людей, притупляя их сознание.

— Сила, которую она получила, и сожгла ведьму, — заявила Гвен. — Она могла бы справиться с вихрем, но к тому времени, как он возник, она уже лишилась собственного сознания.

Род кивнул.

— Она превратила все: себя, своих приближенных, резервуар — в вышедшую из-под контроля машину, которая пошла вразнос.

— Но именно этого они и хотели, — возразила Гвен. — Они сами хотели утратить контроль, хотели в конце концов потерять даже ведьму.

Отец Телониус покачал головой.

— Это инстинкт общественного животного — отказаться от себя и стать частью чего-то большего.

— Такой импульс должен приводить на дорогу, ведущую к Небу, — добавил брат Дориан.

— Но может свернуть и на дорогу в ад, — заключил отец Телониус. — О, как легко нас сбить с пути! И чем мы моложе, тем легче это сделать!

Младшие Гэллоугласы переглянулись.

Потом, как один, повернулись к брату Дориану.

Он упаковывал свою клавиатуру.

— Как? — воскликнула Корделия. — Ты оставляешь нас?

Монах прервал свое занятие.

— Думаю, нет, — сказал он с улыбкой. — Конечно, я вернусь в монастырь, но скоро в этой земле появятся новые песни.