Южноморск (СИ)

Мальчишки разразились радостным хохотом - воспитатель не пострадал, их не накажут, а Генка сам себя наказал: испортил свой плед и свой шкафчик. Генка завыл от злости и бессилия, сжимая кулаки и с ненавистью глядя на хохочущих мальчишек.

- Как же ты так неосторожно, - сочувственно сказал Пётр Макарович. - Ребята, - обратился он к остальным, - вы тут пока осваивайтесь, осмотрите свои кровати, можете с ними поэкспериментировать, а мы с Геной пойдём приводить его в порядок.

И он вывел понурого Генку из комнаты.

- А откуда он знает, как Генку зовут? - ошеломлённо спросил Руслан.

Все недоумённо пожали плечами.

- Может быть, он изучал наши дела? - предположил Колян. - Там ведь и фотографии должны быть.

- А может ему Милиция рассказала, кто у нас главный пакостник, - сказал Симка. - Пусть с ним Пётр Макарович разбирается. Давайте лучше поизучаем наши кровати, что это Пётр Макарович сказал: "поэкспериментируйте".

Ребята с увлечением начали трогать свои кровати, пытаться приподнять их, раскачать. Николка внимательно рассмотрел не кровать, а стойки, которые обрамляли кровать с четырёх углов.

- Ребята, гляньте, - возбуждённо сказал он, - на стойках какие-то кнопочки.

Он осторожно нажал верхнюю кнопку на левой стойке у изголовья. Кровать не шевельнулась, но сверху послышалось какое-то шуршание. Николка поднял голову: рулон между передней и задней стойкой разматывался и закрывал кровать с левой стороны.

- Ух ты, как здорово, - завопил Серёжка и ткнул кнопочку на правой стойке. Кнопка не шелохнулась. Серёжка потыкал в другие кнопки, тоже не было никакого отклика.

- Испорчены, что ли? - неуверенно предположил Васька.

- Ничего не испорчены, - догадался Симка. - Они не срабатывают на чужое воздействие, идите вон на своих кроватях экспериментируйте.

И действительно, на нажатия Николки все кнопки на стойках его кровати исправно откликались. И этот отклик снова наполнил его радостью.

Верхняя кнопка на правой стойке закрыла кровать с правой стороны, а кнопка на стойке у прохода закрывала тканью кровать с третьей стороны, так что владелец кровати мог закрывать кровать с трёх сторон, включать светильник и читать, никому не мешая.

*

Между тем Пётр Макарович помогал Генке отмывать краску с головы и шеи, закутав его в большое пушистое полотенце. Втирая в кожу какое-то мыльное средство, от которого кожу покалывало, Пётр Макарович спокойно рассуждал:

- Не понимаю я тебя. Зачем тебе нужно делать людям пакости. Так тебя никто любить не будет.

- Ну и не надо! - пробурчал Генка, повизгивая непроизвольно от жгучего воздействия мыла. - Меня и так никто не любит, раз даже родители отказались.

- С чего ты это взял? - изумился Пётр Макарович. - Что-то непохоже, чтобы родители от тебя отказались. Нежеланные дети не такие красивые, а ты вполне хорош собой, когда не хмуришься.

Польщённый Генка сначала заулыбался, потом опять насупился:

- Никакой я не красивый, и родители меня точно бросили, я сам видел на папке - "отказник".

- Ага, на папке ты видел, - удовлетворённо протянул Пётр Макарович. - Насколько мне рассказывали о порядках в вашем детдоме, папки воспитанникам не показывают. Сам до неё добрался?

- Ну сам, - угрюмо пробурчал Генка. - Лучше бы не добирался, так хоть надежда была, что ошибка вышла или украли меня, родители меня ищут, а оказалось, что отказались.

- Не верь этим записям, - посоветовал Пётр Макарович. - У меня интуиция хорошо развита, и она мне подсказывает, что с тобой что-то неясно. Вот потерпи ещё немного, приведём дом в порядок, а тогда Вера Ивановна выяснит про каждого из вас правду о том, как вы попали в детдом и есть ли у вас родственники.

- А как она это выяснит? - нарочито небрежным тоном спросил Генка, скрывая надежду, которая всё-таки проявилась в его дрогнувшем голосе. - Ай, щиплет, - завопил он.

- А ты что думал, такой краской людей пачкать - это для них удовольствие, что ли? В следующий раз выбирай не такую липкую.

- Да это не я выбирал, - признался Генка. - Мне эти шарики помощник Самсона дал, Рустам. Он сказал, что старый директор снова вернётся, мы опять будем работать на Самсона, и если я эти шарики правильно использую, он будет защищать меня от Самсона. Знаете, как Самсон больно дерётся! - неожиданно для себя пожаловался Генка.

Жизненный опыт, хоть и небольшой, уже научил его, что жаловаться кому бы то ни было бесполезно. Но внезапно Генка почувствовал такое желание поделиться своими горестями с этим человеком, что не удержался. И тут воспитатель по-отечески прижал его к себе и ласково погладил по голове.

- Бедный мальчик, - прошептал Пётр Макарович, баюкая Генку и прижимая его к своему тёплому, надёжному телу, так что Генка впервые понял, что это такое - чувствовать себя защищённым. - Не бойся, директор не вернётся, и теперь у тебя действительно будет свой дом, где тебя всегда поймут и поддержат.

От неожиданности у Генки захватило дух, внезапно тяжесть внутри него, которая так давила всегда на сердце, размылась и исчезла, и он заплакал, захлёбываясь слезами и чувствуя, как слёзы смывают с его души отчаяние, злость и недоверие.

- Ничего, родной, поплачь, иногда это просто необходимо любому человеку - выплакать свою боль, облегчить душу, тогда и жизнь будет легче.

Краску всё-таки удалось убрать и Пётр Макарович с Генкой вернулись в спальню. Мальчишки с сопением возились у своих кроватей. Пётр Макарович опустился в кресло около стола, и всем стало ясно, для кого здесь они поставлены.

- Ну как, орлы, освоились со своими пятачками? - пошутил воспитатель.

- Почему пятачками? - с недоумением спросил Колян.

- Ну, поскольку кровать и тумбочка занимают мало места, это можно назвать пятачком, - пояснил Пётр Макарович. - Особенно по сравнению с теми комнатками, которые каждый из вас получит через месяц.

- Так это правда? - недоверчиво-радостно спросил Макс. - У нас правда будут комнатки для каждого? Вера Ивановна не обманывает?

- Вера Ивановна никогда не обманывает, - спокойно ответил воспитатель. - Что пообещала, всегда выполняет. А теперь продолжим освоение ваших личных пространств. Что успели сами узнать?

- Вот тут кнопки на стойках, - поспешил сообщить Николка. - Можно опустить рулоны с трёх сторон и отгородиться.

- А я заметил, - вмешался Андрейка, - когда опустишь все три занавески, то голосов снаружи почти не слышно.

- Асланчик, а ты что заметил? - Пётр Макарович внезапно обратился к самому тщедушному мальчику, который тихо стоял у самой близкой к двери койки в правом ряду. Как раз напротив места Аслана был расположен стол воспитателя, поскольку в левом ряду кроватей было на одну меньше.

- Там градусник, - тихо произнёс Аслан, залившись краской от смущения. - Температуру можно регулировать, - чуть громче добавил он.

- Правильно, молодец, хорошая у тебя наблюдательность, - похвалил воспитатель обрадованного мальчика.

- Точно, градусник, - воскликнул Васька. - Только странный какой-то, шкала от 18 до 30 только.

- Почему странный? - возразил воспитатель. - Как раз подходящий для регулировки комфортной температуры. Хотите прохлады - ставьте на 18 градусов, хотите спать в тепле и не укрываясь - нагревайте своё пространство хоть до 30. Дальше уж точно будет слишком жарко, вот и сделали ограничители.

- Здорово, - воскликнул Христо, - теперь можно спать в тишине и тепле.

- А я на часах шпенёк какой-то заметил, - вмешался Макс. - Это для чего?

- Подъём у вас теперь на 7 часов намечен, но если кто захочет встать раньше, тогда подвинь этот шпенёк на то время, когда хочешь встать. Вот твой будильник только тебя и поднимет.

- А если я захочу позже встать? - спросил Серёжка.

- Не получится, - с нарочитым сочувствием вздохнул Пётр Макарович. - В 7 часов сработают будильники во всём доме.

- Пётр Макарович, - озабоченно обратился к воспитателю Муслим Нагаев, - а где нам уроки делать? Столы-то убрали.