Валориан

Валориан сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить.

– Теперь я должен просить вас сделать выбор. У нас мало времени. Посоветуйтесь со своими жрецами и стариками, а когда будете готовы, пришлите их ко мне. Я обещаю вам, что, какое бы решение вы не приняли, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить и сохранить наше племя.

И без лишних слов он отступил назад и встал на открытом месте рядом с сожженными руинами зала Фиррала, приготовившись ждать.

Люди смотрели друг на друга, удивленные его решением. Он вел себя совершенно нетипично для вождя племени. Сначала медленно, словно колеблясь, а затем с нарастающей легкостью люди начали переговариваться. Впервые за многие годы все оставшиеся в живых члены племени были вместе, и им было, что обсудить.

Мать Вилла вышла из шумной толпы говоривших мужчин и женщин. Ей было нечего им сказать, потому что она уже давно сделала свой выбор, и в данный момент ее помощь была нужна другому. Вместо этого она направилась на поиски своего внука и нашла его сидящим на земле, уставившись на несколько тлеющих угольков в руинах зала. Он был совершенно один. Его стража была вместе с прочими членами племени, и даже Хуннул где-то пощипывал травку. Выражение ее выцветших голубых глаз смягчилось, когда она увидела Валориана. В этот момент он казался очень ранимым, его руки были крепко стиснуты, а обычно прямая спина согнулась. Его новое положение тяжелым грузом давило на плечи.

Она пересекла каменистое место, где накануне боролись двое мужчин, и, медленно сгибая старческие суставы, опустилась рядом с ним. В воздухе резко пахло дымом и сожженным деревом.

– Амара не покинет их, – спокойно произнесла она.

Он ответил улыбкой на ее слова. Казалось, что его спина несколько распрямилась. Однако глаза все еще были печальны и отстранены. Так они и сидели рядом в полной тишине, родные друг другу люди, а утреннее солнце становилось все жарче, и воздух звенел от гомона отдаленных голосов.

Вдруг с дороги послышался такой дорогой и знакомый голос, и из-за палаток и лавок появилась запыленная лошадь. Это был Айдан, одетый в чадарианские одежды. Его лицо сияло даже под маской покрывавшей его копоти и густой щетины. Опять к его седлу были приторочены два маленьких козленка.

Валориан вскочил на ноги, и на этот раз пришел черед Айдана чуть не упасть, когда он спустился с коня, чтобы приветствовать своего брата.

– Ради всех святых богов, Валориан, – не веря своим глазам, спросил Айдан, – что здесь произошло?

Его взгляд скользил с лица Валориана на сожженные остатки зала и снова на избитое лицо Валориана.

– Что происходит? Почему все собрались у ворот? Я видел Линну, но она сказала мне, чтобы я пришел сюда и сам переговорил с тобой.

Валориан не сразу ответил на вопросы Айдана. У него самого их было немало.

– А где ты был? – спросил он голосом, охрипшим от радости, облегчения и злости от долго сдерживаемого раздражения. – Что заставило тебя так задержаться? А где остальные? Они вернулись?

Выражение, с которым все это было сказано, на некоторое время отвлекло Айдана, и на его лице появилась хитроватая улыбка.

– Да, они уже со своими родными. Мы никого не потеряли. О святые боги, Валориан, жаль, что ты не видел этого пожара! Это было настоящее зрелище!

Он схватил брата за руку, его ясные серые глаза блестели сквозь копоть, покрывавшую лицо, и оба брата уселись рядом со своей бабушкой.

Айдан принялся рассказывать:

– Это был самый прекрасный огонь из всех когда-либо виденных мною! Мы нашли один старый торговый дом, сделанный из дерева и полный к тому же вязанками дров. Мы дождались темноты, а потом подожгли его. Ух! – Он вскинул руки к небу и присвистнул с восхищением. – Он вспыхнул, словно хорошо промасленный факел. Отовсюду набежали люди и солдаты, пытаясь погасить пожар ведрами и лопатами. С таким же успехом они могли бы просто плевать в огонь, потому что приблизительно такой эффект был от их ведер. Огонь был настолько силен, что распространился на несколько близлежащих зданий.

Глаза Валориана сузились:

– Ты был там? Но ведь предполагалось, что ты исчезнешь, как только начнется пожар.

Айдан откровенно рассмеялся.

– Я был в рядах людей, которые пытались потушить пожар ведрами, – ответил он, демонстрируя Валориану свою одежду, покрытую пеплом. – Вообще-то, по правде говоря, мы бы и не смогли выбраться оттуда сразу же. Все ворота были на замке почти до полудня, а когда их наконец открыли, то любого, пересекающего границу города, обыскивали с головы до пят. Мы не пытались выбраться из города до самого позднего вечера сегодняшнего дня. Это дало мне возможность отыскать несколько новых козлят для Линны. Ну, и кроме того, мне хотелось посмотреть на реакцию генерала Тирраниса.

– Мне кажется, он был зол, – как бы подразнивая молодого человека, произнес Валориан.

– Состояние Тирраниса нельзя описать рамками слова «зол», – медленно и встревоженно ответил Айдан. – Я на самом деле думаю, что он сошел с ума. Он повесил на базарной площади всех часовых, стоявших на посту у северных ворот, а командующего гарнизоном распял на городской стене. Тарниш! Распятый на стене, рядом с убийцей и двумя жалкими воришками из чужих котлов. На обозрение всего города. – Он покачал головой. – В городе творилось просто что-то страшное вчера. Все старались затаить дыхание и спрятаться в тени, если только Тирранис появлялся поблизости. Он лично буквально прочесал весь город в поисках тебя или любого, хоть мало-мальски похожего на члена племени. Он насмерть зарубил несчастного путника, одетого в плащ, прежде чем до него дошло, что это просто был пилигрим, направлявшийся на юг, в Сар Нитину.

– Это плохо вяжется с надеждами Кареза, – пробормотала Мать Вилла.

Айдан вопросительно посмотрел на нее, затем вновь продолжил свой рассказ:

– Но это еще не самое страшное. Когда прошлой ночью мы покинули город, он издал приказ, по которому каждый мужчина, способный носить оружие, должен явиться в башню на временную службу. Он приказал гарнизону быть в полной боевой готовности и хорошо вооружиться. Он собрал в городе всех лошадей, какие только были. И как только он наберет достаточное количество людей, он отправится сюда, чтобы, по его же словам, «покончить с паразитом раз и навсегда».

– Ха! – откровенно фыркнула Мать Вилла. – Паразит. Мне нравится это слово, особенно из его уст.

Айдан бросил вопросительный взгляд на лицо Валориана и увидел, что его брат сидел неподвижно, мускулы шеи вздулись в бессловесном напряжении, голова чуть склонилась в сторону, будто он прислушивался к чему-то в отдалении. Айдан вдруг неожиданно понял, к чему прислушивался Валориан – к тишине. Отдаленные голоса смолкли.

На сморщенном лице Матери Виллы медленно появилась улыбка удовлетворения, словно она точно знала ответ.

– Они приняли решение, – тихо сказала она Валориану.

– Приняли какое решение? – спросил Айдан, которого начало уже раздражать отсутствие ответов. – Что здесь происходит?

Но ему никто не ответил. Валориан чуть напряг спину и устремил свой взгляд на дорогу, петлявшую через палисадники.

– Теперь они поняли, – продолжала его бабушка. Ее голос стал мягким, похожим на тот, которым поют песни, и она слегка покачивалась, словно в такт картинам, возникавшим в ее сознании. – Сегодня Богиня Амара присутствовала незримо в их мыслях, напоминая им о том даре, который ты получил из ее рук. Ты ее избранник. Теперь они поняли и поверили.

Айдан смотрел теперь на нее в откровенном изумлении, в то время как Валориан смотрел на дорогу. Долю секунды никто не шевелился. Потом Валориан неожиданно вскочил на ноги. Айдан в свою очередь тоже повернулся, и увидел, что по направлению к ним двигалось все племя. Впереди шли Мордан, Гилден и Кьерла, их лица сияли. Но перед лицом охотника склонились вышедшие вперед Карез и вожаки остальных кланов.

– Мы пойдем, лорд Валориан, – сказал самый старый.

У Айдана широко отвисла челюсть.