Лучший из миров

Дан сам еще не понял, что собирается сделать, услышал только, как изумленно охнул рядом Мирон, а рука уже тянула с леи постылый артефакт.

– Не нужен.

Палочка закачалась на шнурке в пустоте между ними, будто куколка, кружащаяся на своей паутинке. Кто-то вылупится из нее?

Вспыхнувшие глаза бога прикипели к вожделенной вещице. Медленно, очень медленно и достойно, не дозволяя себе некрасивой поспешности, он потянул вперед одеревеневшие пальцы и сцапал Малую Печать. Куда она потом делась, непонятно. Впечатление было такое, что просто исчезла, проглоченная ладонью.

– Мне друг нужен, – пояснил Дан. – А так…

– Я не могу, – торопливо прошептал Сигизмунд. – Я же…

– Знаю. Ты же бог. Ты не можешь. Должен оставаться собой. Тогда оставайся хотя бы богом – не карманным чудотворцем.

Бог сник, согнувшись над чашкой ненужного чая. Мирон, который все это время молчал и жадно вслушивался в диковатый диалог, перебегая взглядом с одного на другого, вдруг закашлялся.

– Моя сестра… – хрипло выговорил он, и встал, и требовательно, почти гневно уставился на бога. – Вы знаете?

Сигизмунд и Дан изумленно уставились на него. И оба, поразмыслив, поняли, что вопрос его не столь уж неуместен, а дерзость вполне оправданна.

– Она жива. Вот все, что я знаю. В этом мире ее нет. В других – в других искать не стану. – Бог глянул на Мирона с оттенком вызова. – Не обязан, прости. Сам найдешь, человек драконьего рода. Ты же умеешь открывать Проходы.

Он ободряюще положил ладонь Мирону на плечо. Тот кивнул.

– А теперь за дело. Попроси меня, Дан, будь другом, – Сигизмунд усмехнулся не без горечи, – попроси, и я выполню твое желание.

Дан ждал этого. Знал, что так должно быть и так будет. Настраивался. Он был готов. Но когда он услышал эти слова, перед ним будто разверзлась бездна, и он шагнул в нее. Сам.

– Тейю. Верни ее домой.

– Не проблема, – хитро прищурился Сигизмунд. – Она здесь неподалеку…

Дан упрямо помотал головой.

– Домой. Туда, откуда ее похитили. Нельзя ей здесь оставаться.

Сигизмунд скользнул по нему взглядом, в котором угадывалось непонятное восхищение.

– А вы интересный первомирец…

– Не первомирец. Человек. Я человек.

Дальше все случилось неуловимо быстро. Никаких неприятных ощущений, только мигнул свет, и что-то как будто изменилось вокруг, но сознание не успело уловить, что именно. Прямо перед Даном вдруг обнаружилась чужая скула, и тут уж участия сознания не потребовалось. Кулак вылетел сам. Едва ли чужак успел даже испугаться, не говоря уже о том, чтобы хоть что-нибудь понять.

Многославный господин куратор Ордена ловчих, почетный хранитель архива Его Величества, а в миру Тэмма, о чем помнили немногие, несолидно перемещался по галерее, ведущей к архиву, едва не срываясь на бег. Впрочем, риск уронить свое достоинство в чужих глазах был минимален – мало их здесь было чужих глаз. Почитай, и вовсе не водилось. Только въевшаяся, как грязь в кожу, привычка к самоконтролю мешала перейти к более открытым проявлениям восторга. Румилу удалось! Наконец-то, после стольких провалов, после долгих дней невыносимого ожидания, бездействия, страха быть раскрытым! Предательства как такового он не опасался. Воинская верхушка во главе с самовлюбленной обезьяной Канасом, величавые старцы из карманного Совета магов, даже гордец Румил с его преданной сворой – все они надежно блокировали друг друга взаимоисключающими притязаниями, чаяниями и планами. И не догадывались, жалкие, что разыгрывают оригинальную пьеску в новомодном жанре театра теней. Пьеска называлась «Спаситель отечества», автор, постановщик и зритель – один. Он, многославный господин куратор.

Он долго готовил премьеру. Взахлеб обсуждал с Канасом славное прошлое аристократии, ужасаясь нынешним позором и поношением – особенно столь своевременной задумкой экстравагантного государя, налогообложением (кстати, неплохая идейка, нужно взять на заметку). Одряхлевших магов-советчиков то стращал, то воспевал, взывая к справедливости.

Труднее всего пришлось, конечно, с мастером Ордена. А без него, оказалось, не обойтись! Даже сейчас, на волне душевного подъема, куратор помрачнел, припомнив эпопею с Марго-ром. А ведь судьба склочного мага была как будто предрешена. Приговором для него стал момент, когда Тэмма довершил невозможное – проследил наконец судьбу артефакта по имени Малая Печать вплоть до сегодняшнего дня. Поистине драгоценное везение, и как тут было не увериться окончательно в своей редкостной судьбе! Но несговорчивый старец оказался крепким орешком. Как только Тэмма не изощрялся, пытаясь подобраться к артефакту. И ведь надо было не засветиться раньше времени. Даже в заговор пытался втянуть, благо Маргор, даром что маг из самых первых, по скандальности своей вдрызг разругался и с Советом, и с правящим домом. И почему только старик уперся! Вот уж кого нельзя заподозрить в излишней лояльности… Чудо, что удалось-таки науськать на него ловчих. Маргора уважали сверх всякой меры. К счастью, старый забияка сам настроил магистра Ордена против себя, презрев кураторскую фиолетовую мантию. Пост занял Тэмма. И в конце концов добился своего. То есть добился бы но…

Куратор поежился. Воспоминание было слишком свежо. Лазутчики, подсылаемые к магу вызнать, где спрятан артефакт, а лучше выкрасть вещь, возвращались ни с чем. Последний же и вовсе не вернулся, пропал без следа. Пришлось отправить группу захвата. Группу Маргор просто-напросто размазал по стенам своего уединенного домишки и исчез, как растворился. Магический поиск не дал результатов – а Тэмма умел искать. Возможно, маг был ранен, возможно, он умер. Но тогда Печать, лишившись контроля властного мага, должна была проявить себя, а она не проявлялась. Куратор пережил крайне неприятное объяснение с Румилом (проклятый мастер едва не сорвался с крючка!) и схватился за книги.

И новое чудо не заставило себя ждать. Нет, он решительно был избранником богов! Давно отчаявшись раскрыть формулу, схватившись теперь за нее с горя и без всякой надежды на успех, он едва ли не в тот же день проколупал дырочку в охранительном заклятии. Эдакий крохотный глазок в Третий мир. Для его целей этого было недостаточно, но Тэмма был изворотлив и мастерски находил обходные пути. Итак, посланная в промежуточный Второй мир группа ловчих сцапала первую же демоническую сущность, высунувшуюся с другой стороны. Тэмма уже потирал руки в предвкушении, готовясь к длинному, громоздкому ритуалу, но все снова пошло наперекосяк. И вновь не обошлось без Маргора – точнее, его последыша, некоего Дана, умудрившегося бежать из Ордена и из Первого мира вообще. Тэмма тогда от неожиданности заметался, не зная, что и предпринять. Снова пошли жертвы, Румил бесновался… Словом, много вышло возни с этим Даном.