Сонная ученица (СИ)

- Раз Император сказал ни в чем вам не чинить отказа… - пробормотал придворный проходимец траурным тоном и нацарапал крошечную, словно стесняющуюся скупости своего хозяина, подпись внизу листа с моими требованиями и примерным подсчетом затрат на них.

Я улыбнулась одними губами. Людоед заерзал на подушке, торопясь поскорее убраться прочь. И в этот момент фанерная перегородка отъехала в сторону. Нагнувшись, в комнату втиснулся Хайто. Внутри меня что-то екнуло, толи от удивления, толи от обиды за "сидение на арке". Рыжие волосы, рыжий наряд, меховой воротник… хищник, лис-переросток. Он бесцеремонно схватил со стола бумагу, пробежал глазами и, смерив испытывающим взглядом забывшего выдохнуть казначея, кивнул.

- Аванс выплатить сейчас, - приказал он, и, обращаясь уже ко мне, произнес. - Сфера и Сад, как я понимаю?

- Сад? - удивилась я. - Мне ничего не говорили…

- И не должны были. Я сам расскажу и покажу позже. Вначале Сфера.

- Контракт заключен только на Сферу! - запротестовала я.

- И Сад. Даю свое слово, что больше ничего от тебя не потребуют, наградят и отпустят восвояси.

- Запредельное позовем в свидетели?

Я блефовала. Судью в яви мне пока не вызвать. И в Сновидении, наверняка, тоже. Я ни разу не практиковалась в вызове Высших. Только за Номаром следила. Но Хайто поверил, поэтому ответил.

- Не стоит. Я сдержу слово. Ты знаешь сама, почему.

Я знала. Спасибо, длинноносый, сочтемся, может быть.

- Материалы доставят к завтрашнему полудню, - гораздо более покладистым тоном обрадовал меня казначей. Я величественно кивнула и поспешила убраться подальше из дворца. Завтра я здесь поселюсь, а сегодня - грех не воспользоваться свободой.

На обратной дороге я наткнулась на "кролика". Миаро склочничал с обделенным даром богато разодетым мужчиной, загораживая собой единственный свободный сейчас выход из дворца - узкую калитку возле запертых массивных ворот, выкрашенных в темно-зеленый цвет. Оттеснив в сторону скучающих стражников, "кролик" одной рукой подпирал проем, другую завел за спину и потирал поясницу, точно был вредной, разбитой ревматизмом старой перечницей, ноющей о бездарно потраченной молодости. Он наседал на своего противника, обвиняя в неких кознях, не позволяя ему сделать шаг в сторону. И мне, чтобы пройти, потребовалось подвинуть обоих.

- Эй, любезный, - я позволила себе некую наглость в голосе. - Обеденное время не позволительно на ссоры тратить. Если не желаете отдохнуть от забот и позаботиться о себе, как велят того боги, пропустите хотя бы страждущих.

Эту фразу я почерпнула в обществе Ревинга, и теперь щеголяла эрудицией.

"Кролик" вздрогнул, осекся, обернулся с твердым намерением втоптать нахалку в мелкий гравий дорожки, но наткнулся на хмурый взгляд Людоеда и нехотя убрался с прохода.

Только когда мы миновали ворота, Миль пожурил меня:

- Зря ты так. Он мстительная тварь.

- Я еще хуже, - сообщила я Людоеду свою главную тайну. - Я ему мешочек с медяками подкину и пожеланием безбедной старости, если задираться будет.

Людоед не понял юмора, промолчал всю дорогу.

За два квартала до дома Нанды я покинула своего защитника. Пора прикупить кое-что не упомянутое в списке. Переполненные силой комнаты - подарок для меня, начинающей чародейки. Служба Императору - дело, безусловно, благое, но плох тот чародей, который на государственной службе не поимеет своей пользы. Не подумайте, что я бесчестная, беспринципная особа, но о собственном будущем задуматься стоит. Всю жизнь не проплачешь.

Поход по лавкам занял время почти до заката - надо же со знанием дела промотать аванс. Сыпал мелкий снег, горожане распахивали зонтики, точно от дождя, брезгливо поглядывали в серое небо, искали прибежище в домах и трактирах. Мне же было спокойно и хорошо. Снег помогал настроиться на грядущую работу, успокаивал и расслаблял. Улицы разворачивались цветными дорожками, уводили прочь от дома Нанды. На одной из таких улочек на выходе из "Ювелирного дома" - легкого, почти воздушного строения, абсолютно не вписывающегося в местную архитектуру, с винтообразно закручивающейся башней, напоминающей мне мачту, - из сумерек вынырнул старый знакомец - Боф Малон, номер первый в списке длинноносого. Уже возвратился из Ири, а я никак туда не соберусь…

- Милая девушка! - весело окликнул он меня. - Все монетки раздала? Для меня больше ничего не приберегла?

- Не-а, опоздал к раздаче.

Я разглядывала его не застегнутую меховую шубу, доходящую до середины бедра, эльфийского кроя костюм, покрытый мелкой вышивкой. В курчавых волосах торчало зеленое перо неизвестной ирийской птички. Кого ощипал, живодер, признавайся?

- Зато у меня к тебе есть послание! - обрадовал он меня.

Неужто покаянное письмо самого Анверо? - попыталась помечтать я. Но вслух только поинтересовалась, удивленно заломив брови:

- Сообщение о баснословном наследстве, свалившемся мне от незнакомого дядюшки? Или хотя бы любовное? А то что-то в девках засиделась.

Грубить я не хотела, само вышло.

- Всегда готов спасти от одиночества, - отвесил мне поклон Малон, расплываясь в улыбке. - Сам давно в парнях засиделся.

- И что, разочаровался,- копируя его слащавый тон, не удержалась я, - в парнях-то? Вышло до обидного двусмысленно. Но воин-чародей и здесь не повелся на провокацию.

- Не думаю. Но послание точно любовное, милая девушка.

Малон говорил подчеркнуто вежливо. Не понять - действительно ли искренен или изощренно издевается.

- Господин, вручивший его мне, настаивал отыскать вас именно сегодня.

- Вот как?

Сказать, что я была заинтересована - ничего не сказать. Эх, Пучка на тебя нет, вначале напоил бы до полусмерти, потом разговорил…

- Отчего же он не пожелал передать его лично? - внутри напряглась невидимая пружина. Не тяни, интересно же!

- Не ведаю. На станции перед Мизалной в Пулю вошел, заглянул в мою каюту и дал конверт.

Длинные пальцы чародея выудили из кармана шубы бумажный треугольничек и протянули мне. Бумага гладкая, прохладная на ощупь. В одном из уголков надпись: "Ираве Сьятор лично в руки". А я знаю этот почерк! Список длинноносого читала не один раз.

- Кто он? - я все равно потребовала ответа у чародея.

- Понятия не имею! - соврал он. По глазам вижу - соврал. - Толстяк какой-то лет сорока, волосы выцветшие, светлые, глаза неприятные, трубку курит.

Длинноносый!

- Что, милая девушка, не мил тебе такой поклонник? - участливо поинтересовался Малон, заглядывая мне в лицо.

Эх, повезло тебе, что я сегодня добрая, иначе бы ответила по всем правилам дуэли, если не пинком под зад, так хотя бы снежком за шиворот. Снега нападало мало, но так и быть, для тебя постаралась бы наскрести. Определившись с методом расправы, я успокоилась и продолжила беседу.

- Не мил, зато так богат, - мечтательно прикрыла я глаза, - и знатен, что многие искатели дармовой удачи перед ним меркнут, - мстительно выдала я, проходя мимо.

- А поблагодарить? - запротестовал Боф. - Монетку из кошеля, колечко с пальчика? Поцелуй, в конце концов?

Я не обернулась, довольно улыбнулась, зашагала под загорающимися фонарями. Они свисали с лишенных листвы лиан. Лианы протянулись дома к дому и цепко держались за железные крюки, закрепленные на уровне второго этажа, немного провисая. Фонари легонько покачивались, заставляя тени предметов и прохожих шарахаться из стороны в сторону.

Светились резные фигурки на крышах домов. Сказочные звери казались вполне реальными. Желтые, нежно-зеленые, небесно-голубые, они склонялись к прохожим, служа своеобразными ориентирами. Я только недавно поняла, что они заменяют неподсвеченные в темноте таблички с названиями улиц.

Пройдите по улице Губных Гармошек, увидите желтых мартышек, тянущих к скалящимся пастям эти простенькие инструменты. Свернете в переулок Дубильщиков, получите счастье лицезреть коров на самом краю крыш. На улице Горной с высоты разглядывают похожих винторогие козлы, у улице Трубной - кошки. На Певческой, кстати, тоже. Но там, наверное, коты - с земли не разберешь. Забавно и просто.