Лачуга должника

- У тебя в передней вилке трещина,- напомнил я ему,- возьми велик у Рамушевых, на этом ты рискуешь сломать себе шею.

- Э, все равно,- отмахнулся он.- Авось целым вернусь.- Прикосновение к вечности не сделало его более осторожным.

- Может, пешком вместе сходим в Пронино? - предложил я.- Я тебе помогу покупки нести.

- Не, подмоги не треба… И вообще никакой помощи мне теперь не надо. Ты, Пауль, можешь прекратить свое шефство надо мной в смысле грамматики. Окунусь на второй год - не беда, потом наверстаю. У меня теперь впереди вагон времени. И даже не вагон, а черт знает сколько составов.

В этот момент из окна выглянула тетя Лира.

- Павлик, в одиннадцать вечера приходи! Никуда не пропадай смотри! Будем отмечать!

- Но почему в такое позднее время? - удивился я.

- Раньше нельзя. Вдруг соседи зайдут или кто. А в одиннадцать все уже спят в поселке.

В назначенный час я постучался в дверь Бываевых. Послышались осторожные шаги. Тетя Лира наигранно сонным голосом, не отодвигая засова, тихо спросила:

- Кто там? Мы уже спать легли.

Я назвался, и она сразу впустила меня. Потом выглянула за дверь и, убедившись, что никого поблизости нет, что никто не видел моего прихода, снова закрыла ее на засов.

В комнате глазам моим предстал Стол. На нем стояло несколько бутылок шампанского, а посередке красовался торт. Стеклянные вазочки были заполнены конфетами "Каракум", "Белочка", "Элегия" и "Муза". Остальная поверхность скатерти была буквально вымощена тарелками и тарелочками со всякой снедью. Тут хватило бы на десятерых, а нас было только четверо, не считая Хлюпика. Песик с голубым бантом на шее - по случаю праздника - важно возлежал на сундуке. Он был уже сыт по горло.

- Богато!- сказал я, садясь за стол.- Чего только нет! Даже кальмары в банке!

- Икры нет, Павлик,- с лицемерно хозяйской скромностью посетовала тетя Лира.- Икры, вот чего нам не хватает.

- И до икры доживем! Главное теперь - не теряться! - бодро изрек дядя Филя и, подмигнув супруге, принялся открывать шампанское.

Но дело не пошло - всю жизнь он имел дело с иной укупоркой. За бутылку взялся Валик. Он долго возился, наконец пробка выстрелила в стену и рикошетировала в Хлюпика. Тот презрительно поморщился.

- Так жили миллионеры!- воскликнул Валентин, разливая вино в стаканы.Ведь мы теперь миллионеры!

- Ну, чокнемся за вечное здоровье! - провозгласил дядя Филя.- Чур, до дна.

Мы сдвинули стаканы, выпили. Дядя Филя крякнул, но кряк получился какой-то неубедительный.

- Градусенков мало,- буркнул он, наливая себе по второй.

- Смотри, дедуля, не надерись. Шампанское - опасное вино,- полушутя предупредил Валик, откупоривая новую бутылку.

- Не указывай! Молод, чтоб учить меня!

- Сейчас молод, а через тысячелетье мы с тобой почти уравняемся,отпарировал Валентин.- Тебе будет тысяча пятьдесят девять, а мне - тысяча восемнадцать.

- А ведь верно! Вот это да - уравняемся! - изумленно произнес дядя Филя и, опережая остальных, опрокинул в себя очередной стакан.

Тетя Лира пила и ела молча, ошеломленная значительностью события. И вдруг заплакала, стала жаловаться сквозь слезы:

- Поздно лекарство это пришло… Молодости-то через него не вернуть, всю жизнь вековечную старенькой прохожу…

- Веселья мало! - закричал захмелевший дядя Филя.- Заведу-ка я свои пластиночки.

Когда-то, работая в пункте по скупке утиля, он отобрал несколько заигранных, но совершенно целых пластинок. Он очень берег их. И вот теперь включил электропроигрыватель, поставил на него диск. Игла долго вслепую брела по какому-то шумному темному коридору. Наконец выделилась мелодия, прорезался голос певца: "Ночью, ночью в знойной Аргентине…"

- И в Аргентине побываем! Не унывай, Ларка! - воскликнул Филимон Федорович.

- Теперь это вполне реально,- подтвердил Валик.- Аргентина от нас не уйдет.

- Бомбоубежище надо копать - вот что надо в первую очередь! - испуганно объявила тетя Лира. Довоенная пластинка напомнила ей войну.

- Права ты, умница моя! - умиленно согласился дядя Филя.- Оно, конечно, войны, может, и не будет,- а мы в бомбоубежище нашем картошку хранить будем. Нам теперь хозяйство с умом вести надо! С умом!

Человек был наг рожден, Жил без интереса,А теперь он награжден Радостью прогресса!

Тем временем Валик выдвинул ящик комода и, покопавшись там, вытащил отрез холста и похоронные туфли тети Лиры. Обмотавшись холстиной и переобувшись в эти самые тапочки, он принялся отплясывать нечто вроде шейка. Картонная подошва от левой туфли сразу оторвалась, а он знай пляшет.

- Ой, озорник! - захохотала тетя Лира.- Гляди, совсем стопчешь!

- Тебе, бабуля, эти шлепанцы теперь ни к чему! Теперь ты миллионерша! - крикнул Валентин, убыстряя темп. Хлюпик спрыгнул с сундука и с лаем стал прыгать вокруг танцора. И вдруг, поджав хвост, забился под стол, умолк.

- А может, зря мы микстуру эту приняли,- высказалась тетя Лира.- Жили бы, как все, и померли бы, как все… Грех мы перед людьми на души взяли.

И она снова заплакала. Но потом начала смеяться. Она была уже сильно под хмельком. Вскоре я незаметно покинул пир, пошел во времянку и там уснул. И приснился мне сон. На этот раз в нем архитектуры почти и не было.

Погожим летним днем иду я по родной Большой Зелениной. Иду просто так, прогуливаюсь в порядке самообслуживания. Шагаю скромно, глаз на девушек не пялю, размышляю о чем-то умозрительном. Но невольно замечаю, как встречные прохожие оживляются при виде меня, как неожиданная радость озаряет их лица. А те, которые по двое идут, начинают перешептываться: "Это сам Глобальный! И ведь ничуть не гордый, совсем не кичится своей кипучей славой!" Мамаша какая-то симпатичная шепчет своей дочке: "Люся, запомни этот текущий момент на всю жизнь: перед нами - сам Глобальный!" Вдруг, завизжав тормозами, останавливается белая свадебная "Волга" - с лентами, с двумя кольцами на крыше. Жених в аккуратном костюме, невеста в нейлоновой фате выскакивают, кидаются ко мне, объятые счастливой паникой: "Благословите нас, Глобальный!" Я благородно, без сексуального подтекста, одариваю обаятельную невесту культурным братским поцелуем.