Владыка Ядов (СИ)

Крик Кэйджа вырвал его из пелены печальных размышлений. Раказ недовольно обернулся к оруженосцу, оставленному наблюдать за Фальне, пока его господин пытался согреться у костра.

Кэйдж выглядел очень взволованным.

— Сир!.. Сир!.. Вы это видели?

— Что «это», дурья башка?

— Это… это… оно только что было здесь! — Оруженосец размахивал руками, показывая на Фальне. — Пролетело рядом со стеной!

— Ну что там пролетело? — Раказ, прищурившись, посмотрел на нижнюю часть стен и на ту часть рва, который был ему виден. — Голову, что ли, чью-то опять скинули?

В начале осады пираты периодически скидывали вниз головы обезглавленных придворных, но вот уже больше недели не прилетало ни одной, и всем почему-то стало казаться, что это развлечение наскучило бойцам Секиры и Краснозуба.

Кейдж замотал головой.

— Нет, сир, это что-то другое! Оно влетело в замок, а не вылетело!

— Влетело? — Повторил Раказ, опять посмотрев на оруженосца. — Что ты несешь? Птица, что ли?

— Нет, сир, не птица. Длинное, летело у стен, — Кейдж показал пальцем стену у правой башни. — И блеснуло так, как будто оно из металла.

— Может, упало чего?.. Ну, может меч кто из этих головорезов вниз уронил?

— Говорю же, сир — оно не вниз летело, а наверх! Хотя ваша правда — на меч очень похоже!

— Как меч может лететь вверх? Совсем что ли ум за разум зашел?

— Не знаю, сир! — Оруженосец виновато пожал плечами. — Говорю что видел.

— Ни хрена ты не видел. Уснул, видать, вот и привиделась чертовщина какая-то.

— Да я же тут стоял, сир! — В голосе Кейджа прорезались возущенные нотки. — Не сидел даже.

— Стоя уснул. Бывает.

— Да не спал я! Травгур Судья мне свидетель!..

— Тихо. — Сказал Раказ, поднимая руку. На оруженосца он больше не смотрел — пытался, повернув голову, вновь уловить те звуки, которые, как ему показалось, он только что услышал. — Помолчи-ка немного.

В наступившей тишине они отчетливо услышали вопли и лязг оружия со стороны Фальне. Глаза оруженосца расширились.

— Я же говорил…

— Рот закрой! — Рявкнул Раказ, продолжая слушать.

С диким криком один из пиратов прыгнул со стены. Он продолжал орать, падая вниз и замолчал лишь тогда, когда разбился о камни внизу.

— Это что-то новенькое… — Хрипло пробормотал рыцарь, разглядывая окровавленное переломанное тело, медленно сползавшее в ров.

— Да уж… — Побелевшими губами подтвердил оруженосец. — Раньше такого не было…

Раказ повернулся и решительно направился вглубь лагеря. Крики упавшего пирата, несмотря на то, что были приглушены большим расстоянием, все же разбудили в лагере нескольких рыцарей и оруженосцев, но Синвор еще спал.

— Сир! — Раказ потряс командира за плечо. — В замке... черте что... Пираты со стен прыгают.

— Что?.. — Синвор, еще толком не проснувшись, уставился на рыцаря. С начала осады он постоянно не высыпался. — Зачем?

— Не знаю, сир. Прыгают и орут. Непонятно...

Синвор встал и вышел из шатра. Пересек лагерь и принялся разглядывать Фальне. По меньшей мере, четверть обитателей лагеря, занималась тем же. Еще четверть натягивала сапоги и кольчуги и готовилась к ним присоединиться.

— Крики слышу. — Констатировал Синвор. — А где прыгающие пираты?

— Видать, перестали. — Раказ пожал плечами. — Вон там один упал.

Он показал на темное пятно на камнях, едва различимое в предрассветных сумерках.

— А чего они орут-то? — Спросил Синвор.

— Не знаю, сир. Может, не поделили друг с другом чего. Или, может, пленники восстали.

— Да?.. А чего ж мы тогда сопли жуем?.. — Синвор повернулся к лагерю и заорал:

— Подъем!!! Лестницы на стены!.. Живей! Живей!..

Зевая, его подчиненные подхватили лестницы и понесли их к стенам. Ждали стрел, дротиков и камней, пока пересекали ров, но у бойниц никого так и не появилось. Крики стихли, и Фальне хранил зловещее молчание. Установили лестницы, Когда первые бойцы оказались на стенах, их глазам предстало кровавое зрелище. Повсюду валялись мертвые тела воинов Секиры и Краснозуба — некоторые продолжали сжимать оружие в остывающих руках, другие, по всей видимости, даже не успели обнажить его. У многих тел не хватало конечностей, иные были разрублены напополом — вдоль, поперек или наискось — в третьих были проделаны вертикальные сквозные дыры, при том пробиты были не только тела, но и доспехи, как спереди, так и сзади. Какая сила могла бы совершить все это, никто и представить себе не мог.

Открыли ворота, и Синвор эс-Цагар вьехал во двор захваченной для него крепости.

Искали живого пирата, но не нашли ни одного. Пленники, выпущенные из ямы, ничего не видели — услышали вдруг крики и лязг, но никаких новых голосов, кроме голосов все тех же пиратов, оравших благим матом, не раздавалось. Посовещавшись, рыцари Гэйбара пришли к выводу, что замок освободила неведомая сверхъестественая сила, направленная, по всей видимости, Солнечными Богами на землю в ответ на мольбы отчаявшихся пленников и вновь вернувшаяся на небеса по выполнении своей миссии.

***

На следующее утро Неймон был приглашен к столу герцога — как выяснилось, герцогиню в юности наставлял гешский жрец, приплывший, как и Неймон, на Велиморские острова с материка, и с тех пор она относилась к гешскому жречеству намного уважительнее, чем к местному.

— Они только пьют да жрут, — пожаловалась Эльза. — Обряды творят кое-как.

— У нас жил тут один, — сказал герцог. — Но я его прогнал.

— За что? — Спросил Неймон.

— Девочку одну совратить вздумал. Грязная история. — Гэйбар махнул рукой, показывая, что говорить об этом не хочет.

— Коварны уловки и многочислены сети, расставляемые Князьями Тьмы на пути взыскующих Света, — скорбно вздохнул Неймон. — Если же удается им уловить в свои сети жреца — в Преисподней веселье и праздник. И будет так до тех пор, пока миру, каким мы его знаем, не придет конец, зло не будет истреблено окончательно, а сила Белой Богини не очистит бытие от скверны, приведя его в новый, лучший вид.

Эльза кивала, слушая жреца и глядя на него чуть ли не влюбленно: ее наставник говорил точно также, чуть ли не слово-в-слово.

— Теперь вот чуть что — приходится посылать за жрецом в храм, а храм далеко. Неудобно. — Сказал герцог. — Месяц назад Эльза родила сына, нашего первенца. Послали в храм — жрец ехал чуть ли не неделю, а когда приехал, заломил такую цену за обряд, что, признаюсь, захотелось мне в отхожей яме его утопить за наглость.

— Старые слуги наших солнечных владык, увы, развратились, — поддакнул Неймон. — Берут деньги за совершение обрядов — но разве можно продавать благодать? Подлинные святые учителя жили подаянием и не брали за свои дела ничего кроме того, что приносили им в дар.

— Да-да, — благочестивым голосом заметила баронесса Кирра эс-Реин. — Последние времена настали… Всюду корыстолюбие и разврат.

Сидевший рядом муж хотел было напомнить Кирре о том, как застал ее с лакеем несколько лет тому назад, и о том, как она увольняла служанок за какую-нибудь мелкую провинность, удерживая при этом большую часть их жалования и заявляя назидательно, что они должны быть ей благодарны за то, что она им вообще хоть что-то платит… хотел сказать, но вовремя прикрыл рот и благоразумно промолчал.

— Я слышал, сейчас вы тоже ждете посланцев из храма? — Произнес Неймон, посмотрев на герцога.

Тот кивнул.

— Так и есть. У нас тут случилась небольшая война… ну как война: пираты взяли замок. Мы их там зажали, но сопротивляются они отчаянно, и вот уже семь трупов. Наших. Надо сопроводить их в последний путь, да некому.

— Если вы опасаетесь, что посланные из храма могут задержаться, я… мог бы прочесть отходные молитвы.

— О, это было бы весьма кстати! — Обрадовался герцог.

Позавтракав, спустились в кладовую, где лежали тела. Неймон заметил, что к левой руке каждого из покойников привязан маленький мешочек и поджал губы.