Цветок Грина

   Дождавшись пока детвора немного успокоится, эскритка убрала наигранную строгость и, хитро улыбнувшись, вдруг крикнула:

   - Догоняй!

   Грин со смехом наблюдал, как Льявалла, словно маленькая девочка, убегает от громко голосящей ребятни. Свет в ее руках начал понемногу таять, но радости от этого у детей не убавилось.

   - Сколько можно вопить?! - донесся сверху сварливый старческий голос. Из окна дома напротив выглядывала потревоженная и до глубины души оскорбленная бабуля. - Вот я ужо вам!

   - Тише, тише, - приставив палец к носу, зашептала Льявалла своим не на шутку разошедшимся друзьям. - На сегодня все. Нам с Грином пора идти, до свиданья, - она помахала детишкам на прощание, затем взяла юного Коэла под руку, и они вместе отправились домой.

   - Твой этот ручеек просто, - юноша замешкался, подбирая слова, - просто потрясающий!

   - Пустяки, - непринужденно улыбнулась эскритка, отчего на ее щеках показались ямочки.

   Дома кипела подготовка к отъезду; в комнатах защитников царил хаос: на полу лежали туго набитые тюки и сумки, на кроватях приготовленная в путь одежда, на столах и тумбах снаряжение. Эрду как обычно где-то пропадал, эфал принимал ванну, а Бэнкси занимался своим любимым делом: проверял, чистил и смазывал оружие.

   - А где Лексиор? - поинтересовался Грин.

   - Он ушел покупать подарок. Сегодня день рожденья Роберту, - сказал Бэнкси. - Вечером вся семья соберется за столом, будет угощение, на которое мы, кстати, тоже приглашены.

   Робертом звали младшего из сыновей Алнары. Белокурому непоседе исполнилось пять лет.

   - Я тоже хочу выбрать подарок,- сказал Грин.

   - И я, - добавила Льявалла. - Пойдем, поищем что-нибудь на базаре.

   Выходя из дома, они встретили Лексиора с деревянной лошадкой качалкой под мышкой.

   - К боевому коню рыцарю потребуются доспехи и оружие, - сказал юноша, который сам в детстве мечтал о таком подарке.

   Они ходили по рынку несколько часов, пока не нашли все нужное: маленький деревянный меч, щит, тканевые шапочку и кольчугу, отдаленно напоминавшие настоящие доспехи.

   Начало вечереть. Грин с Льяваллой заторопились домой, боясь опоздать к угощению. На обратном пути перед спешащей парочкой прошмыгнула крыса.

   По телу юноши пробежал мороз.

   - Ты видела? - взволнованно спросил юный Коэл.

   - Что? - не поняла эскритка.

   - Крыса. Ты видела крысу? - тихим голосом спросил Грин.

   - Нет, не видела. С тобой все в порядке? - озабочено спросила девушка, увидев подавленное лицо спутника. - Выглядишь, словно кошмар привиделся, а не какая-то крыса.

   Грин тяжело вздохнул и тревожно посмотрел на эскритку.

   - Не к добру это. Быть беде. Я когда вижу крысу, со мной всегда случается что-нибудь плохое, - сказал он.

   - Да брось. Какие глупости, - не поверила Льявалла. - Это ты сам себе надумываешь.

   - Вот увидишь, не сегодня, так завтра, - посулил Грин.

   Дома царила предпраздничная суматоха: Бэнкси помогал сестре Эрду готовить праздничный ужин, а отец семейства и Артего украшали столовую; эфал растягивал гирлянды, постоянно рискуя наступить на одного из зазевавшихся мальчишек, которые роились рядом с ним, как пчелы вокруг улья. Гардемиец с вардаримом находились в гостиной; мужчины о чем-то беседовали, склонившись над картой Соры.

   Поздним вечером, когда все приготовления к празднику были окончены, семья Алнары вместе с защитниками начала собираться за праздничным столом.

   Грин поднимался по лестнице на третий этаж, когда снаружи послышался утробный гул, от которого задрожали оконные стекла. Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв. Дом сильно тряхнуло: с шатающихся стен попадали картины, а с полок и шкафов вещи. Ступени под ногами юноши заходили ходуном как от землетрясения. Грину обеими руками пришлось ухватиться за поручень, чтобы кубарем не скатиться вниз. Наверху заплакали дети, до ушей донесся топот и тревожные крики взрослых. Доносившийся с улицы гул стал громче и постепенно перерос в кошмарный рокот от которого волосы на теле встали дыбом. Юный Коэл пулей взлетел по ступенькам и, ворвался в столовую. В сотрясавшемся от грохота помещении рядом с окнами сгрудились его друзья. Их испуганные лица застыли в немом замешательстве, а фигуры съежились, словно от непереносимого холода. Подбежав к ним, Грин выглянул наружу и тотчас в ужасе отпрянул. На фоне вечернего города в нескольких десятках шагов от окна стремительно пронеслось огромное и черное как мрак чудовище. Его полет был столь быстрым, что Грин успел различить лишь гигантское треугольное туловище с длинными отростками в основании. Ее тень на мгновение закрыла звездное небо и огни города.

   - Все в подвал! - закричал Эрду. - Спасайте детей!

   Голос гардемийца потонул в шуме очередного взрыва, который, казалось, раздался прямо под ними. Дом тряхнуло с такой силой, что защитники едва удержали равновесие. Снаружи кто-то истошно закричал. Осторожно выглянув из окна, Грин увидел, как люди выбегают из домов и мчатся прочь в сторону городских ворот. Черной тенью на фоне Старда над городом пронеслось еще одно чудовище, и городская постройка под ним взорвалась алым пламенем. Над Аколисом начали подниматься серые клубы дыма.

   - Смотрите, смотрите! - закричала Грин, показывая на небо.

   Над городом завис гигантский черный замок, из чрева которого, словно шипы, торчали округлые отростки. Его очертания едва угадывались в ночном небе, выделяясь на его полотне лишь непроницаемой чернотой, заслонявшей от взора звезды. В центре возвышалась островерхая башня, окруженная с четырех сторон шпилями поменьше. Зловещая постройка парила в воздухе, словно округливший щупальца черный осьминог.

   Эрду легонько подтолкнул к выходу испуганного Бельгерда; Карл взял на руки плачущего Роберта, а Сэма подхватила Алнара. Они спустились этажом ниже и с ужасом увидели, что наружная стена разрушена взрывом, а по сильно накренившемуся полу быстро распространяется огонь.

   - Фрэя!!! - истошно закричала Алнара, увидев, как кроватка с девочкой почти вывалилась на объятую пламенем улицу. Огонь начал лизать деревянные ножки, еще мгновение и постельное белье вспыхнет, как спичка.

   Эрду с трудом удержал сестру от безрассудного шага.

   - Вас двоих пол не выдержит! - схватив сестру за плечи, сказал гардемиец. - Нужен кто-то легче.

   Не теряя времени, Бэнкси сделал несколько осторожных шагов; пол под ним заскрипел, но, несмотря на это, остался вполне устойчивым. Алнара в слезах отвернулась, уткнувшись в плечо брата. Гальмитл осторожно присел и медленно скатился к малышке. Сапог коснулись алые языки пламени, тело обдало жаром горящего дерева; от клубов едкого дыма стало трудно дышать и заслезились глаза. Бэнкси протянул руку и, схватившись за кроватку, начал тихонько тянуть к себе. Доски снова затрещали, грозя переломиться и рухнуть на объятый пламенем первый этаж. Он осторожно вытащил спящего ребенка и попытался подняться обратно. Карабкаться по сильно накренившемуся полу было невозможно; несмотря на все усилия, карлик соскальзывал обратно. Сняв тканевый жилет, гальмитл примотал к руке проснувшуюся Фрэю. Малышке было жарко, и она громко заплакала.

   - Киньте мне кинжал! - крикнул Бэнкси друзьям.

   Гардемиец осторожно спустил по полу клинок. Схватив оружие, карлик достал из сапога еще один кинжал и, поочередно втыкая их в доски, начал подниматься наверх. Медленно, но верно он преодолевал пядь за пядью, пока не схватился за протянутую руку северянина, который тут же вытащил их на лестницу.

   Тем временем Грин в одиночку спустился на первый этаж. Он внезапно вспомнил, что оставил алинтар на письменном столе в гостиной. Добравшись до комнаты, юноша с ужасом обнаружил, что она объята пожаром. В лицо ударил непереносимый жар вперемешку с удушающим дымом, от которого заслезились глаза и начался кашель. Сквозь марево он увидел, что стол с цветком еще не охвачен огнем. Набрав воздуха в рот, Грин перепрыгнул через пламя, что бушевало у дверного проема, и бросился к цветку. Внутри помещения оказалось слишком горячо, кожу начало нестерпимо жечь; юный Коэл едва сдержался, чтобы не закричать от боли. Стиснув зубы, он схватил горшок и стрелой вылетел из комнаты. На ошалевшем от боли юноше дымилась одежда, кожа стала цвета вареного рака и по ощущениям горела изнутри.