Второй (СИ)

– Второй, – говорю я потеряно – У него Дар. Сильный. И пара паразитов в ауре…разве такое может быть? Они даром питаются…Они его живьем едят…

Второй смотрит на меня на дядьку– я вижу что он тоже не понимает. Но…В глазах у Второго начинает разгораться стальные отблески.

– Ян, уйди от сюда– говорит он мне совершенно чужим, металлическим голосом. Мне совершенно не нравится ни то что я вижу, ни то что я слышу.

– нет– отвечаю я.

Некрасивая уставшая женщина стоит рядом. Она тоже не понимает что происходит. Но чувствует что все как то слишком сложно.

– Хлопчики, – пытается объяснится она– Кто вы, что вам у нас надо. Он же ж больной совсем. Не трогайте, а?

Второй достает пистолет. Смотрит на Ковалевского, на женщину, на меня. Встает с койки отходит к окну и просит еще раз.

– Ян, уйди из квартиры. Не надо все это видеть. Так лучше будет и для тебя и для него.

Мужчина молчит. Он хоть и пьян, хоть и болен, но Второй с пистолетов в руках заставит бояться кого угодно. В комнате просто гробовая тишина.

Я достаю телефон. Вывожу на быстрый набор номер Петровича и прошу Второго

– Не надо. Пусть спецы разбираются, не бери грех на душу. Он все равно не твой. А вдруг там еще можно, что что-то спасти…

Щелкает предохранитель.

Второй держит ствол обеими руками не сводя глаз с Ковалевского. Я слишком хорошо его знаю и понимаю что сейчас будет.

Сначала он снесет голову Николаю Федоровичу, потом вызовет чистильщиков чтоб все продезинфицировали, а потом…Вот этого потом я больше всего и боюсь. Я уже видел что бывает со Вторым когда…Когда он делает то что должен. Когда он вынужден делать именно так, а не иначе. Когда к нему тоже приходят призраки тех кого он убил.

И дело даже не в Ковалевском. Мужик– реально уже труп. С такой аурой– даже с даром, но с двумя прилипалами в ауре, не живут. Их из ауры не выдерешь, энергетику вычистить нереально. прилипалы его сожрут до капельки. И я понимаю что это не будет убийством. Нельзя убить того, кто уже мертв. Но только не так. Не на глазах у растерявшейся испуганной женщины, не взяв на себя ответственность за то, что исправить не в силах. Не оставив даже крохотного шанса.

Я сажусь рядом с Ковалевским. Слегка хлопаю его по руке. Я боюсь до ужаса. прилипалы слишком близко они уже почуяли и мой дар и маю подсвеченную сейчас как новогодняя ёлка ауру. Я вижу как черные сгустки пытаются тянутся в мою сторону, но понимаю что если я сейчас это все не остановлю– будет хуже. И будет не только мой страх.

– второй, –говорю я.– Я никуда с места не двинусь. Ты извини, но…Не так. Не таким способом. Это не наше с тобой дело решать что можно исправить, а что нет…

Второй понимает что я делаю, я вижу как ходят желваки на скулах.

– отойди,– простит он. – Тебе нельзя. Он опасен.

– Тебе тоже.– говорю я устало. Мне страшно, мне противно и тяжело. Но я сижу рядом с пьяным потерянным мужиком и понимаю что я единственный в этой комнате кто может хоть что-то в этой ситуации сделать. И от этого становится слишком плохо.

Второй прячет пистолет. Подходит ко мне. Ему ничего не стоит двинуть мне пару раз и силой выволочь из квартиры. Он намного сильнее. Но я надеюсь что до этого не дойдет..И все же когда он подходит вплотную и протягивает руку я жмурюсь, ожидая чего угодно. Но он просто забирает телефон и вызывает Петровича.

– Пойдем, Ян. Ты прав– это не наша битва.– говорит он виновато. И добавляет женщине.

– я вызвал врачей. Вашему мужу нужна помощь– он действительно слишком болен. Второй выходит из квартиры, но не закрывает дверь и ждет меня в дверном проеме.

Я еще раз хлопаю по плечу мужичка, киваю оторопевшей от таких гостей женщине и выхожу вслед за

Вторым.

Он пропускает меня вперед. Спускаемся шаг в шаг по лестнице. Топая до самой машины я все жду что он мне по шее основательно за самодеятельность съездит. Но он просто молчит. Не говорит ни слова.

Я первым не выдерживаю игры в молчанку.

– ты если хочешь, можешь мне врезать, я пойму. Честно

Второй удивленно смотрит на меня.

– Врезать? Это я думал, что вполне заслуживаю увесистую плюху. Ты же реально прав. Так?

Я пожимаю плечами. Прав. Но и Второй тоже прав. У каждого своя правда. Если бы я столько работал в Клинике как он, если бы я видел то, что видел он– то наверное для меня выпустить пулю в голову почти съеденному человеку – было бы гуманней, чем отдавать его в руки врачам и санитарам. Но чувствовать себя палачом…А вдруг удастся вытащить этого несчастного Ковалевского. Может у него еще будет шанс. Ведь у него дар. У него была такая большая и сильная аура.

– так что? Мир? – Второй протягивает мне ладонь. Я ее жму и спрашиваю

– мир. Поедем в Берлогу или дождемся Петровича?– я устал до чертиков, но пусть Второй принимает решения. Я в случае чего– еще подожду.

Он заводит машину. Медленно выруливает на дорогу. И отвечает:

– Спать поедем, Ян. Все устали. А ведь нам еще надо придумать как от спор дом Антона Семеныча чистить.

Блин, ну вот как так в получается– из-за каких-то паразитов невесть откуда взявшихся жизни стольких людей под откос пошли… И из-за чего? Из-за маленькой черной заведшейся плесени, которую во время не заметили…

– Ключевые слова, Второй– 'не заметили'…Неужели нельзя придумать прибор или способ вычислять прилипал еще только на самых ранних стадиях, когда можно все исправить?

– как, Ян? На ранних стадиях сканирование ауры ничего не дает. Даже ты иногда не видишь маленькие черные вкрапления…и только со временем можно понять что в человеке живет это зло…Тогда когда уже ничего сделать нельзя. В Клинике над этой проблемой бьются не один год и даже не один десяток лет. И ничего… До сих пор нет ничего. Косвенные признаки и маги– вот и все что может подсказать наличие прилипал. Я даже думать об этом не могу – тошно.

С домом Антона Семеновича разбирались на следующий день. Долго не думали. Второй вызвонил Уруса. Нам нужен был кто-то кого не знали в лицо. Лампу, соль и мага – как сказал Второй, он нашел самостоятельно. Магом был я.

Урус отыграл свою роль без сучка и задоринки.