Трудная профессия: Смерть (СИ)

— Ксюша, ты еще здесь? Сиделку вашу не видела?

— А что такое, куда она делась?

— Не знаю, минут двадцать уже нет.

— Как она меня достала… Тамара Викторовна, не присмотрите за моими? Я заплачу, как обычно.

— Ксюша, деточка, я присмотрю, конечно. Но вам нужна нормальная работница, а не эта лентяйка. Платишь ты ей, я так понимаю, немало?

— Да в том и дело, что мало. Сиделки обычно требуют больше, — вздохнула я. — А у нее вроде как образование медицинское, им все-таки квалифицированный уход нужен.

Тамара Викторовна задумчиво посмотрела на меня.

— У меня племянница, Лариса, хочет выучиться на медсестру. Девочка она хорошая, ответственная. Конечно, это хуже, чем профессиональная медсестра, но раз такое дело…. Да и я, если что подстрахую. Может быть, на время вам это подойдет? Могу спросить.

Я посмотрела на нее, как на спасительницу.

— Тамара Викторовна, если устроит оплата, и вы действительно приглядите, чтобы ничего не случилось по ее неопытности, конечно подойдет! Позвоните?

— А чего звонить, — улыбнулась медсестра. — Она ко мне чай пришла пить, почему думаешь, я про нее сообразила? Пойдем в сестринскую, сразу и поговорим.

Лариса оказалась симпатичной девчонкой, радостно согласившейся на все условия. Я видела, что ее не столько интересует возможность заработка, сколько возможность набраться опыта. Что же, это замечательно. Я прекрасно осознавала все сопутствующие этому решению риски, но лучшего выхода для нас сейчас не видела.

Оставалось последнее — уволить вернувшуюся, наконец, сиделку. Она неторопливо шла по коридору, громко болтая по телефону, когда я вышла туда из сестринской. Женька все стояла у окна, похоже, ожидая меня. Я остановилась на входе в палату наставницы и Джури, спокойно наблюдая за приближающейся, как ни в чем не бывало сиделкой. Подойдя, нерадивая работница заискивающе улыбнулась, приторным голосом поздоровалась и попыталась пройти мимо меня в палату.

— Не торопитесь, — холодно сказала я.

— А в чем дело? — старательно изобразила непонимание она.

— Почему вы отсутствовали?

— Ой, на минутку выбежала, тут такое дело… — начала она было вкрадчиво-доверительным тоном, но я не собиралась это слушать.

— Минутка затянулась почти на час. Это не первый раз, когда я не обнаруживаю вас на рабочем месте, и это не единственная моя претензия к вашей работе, — так же спокойно сообщила я. — Благодарю за труд, но такое положение дел меня более не устраивает. Вы уволены. У вас есть пятнадцать минут, что бы собрать свои вещи.

Последовала безобразная сцена, в которой сиделка сначала оправдывалась, потом обвиняла меня во всех смертных грехах, затем пустила слезу и попыталась разжалобить, после угрожала и в заключение, последовательно обматерила меня и всех моих близких. Я на все это смотрела молча. Наконец ей надоело, с шумом и непрекращающейся руганью она ушла прочь. Женя подошла ко мне.

— Ничего себе… — задумчиво резюмировала она.

— Ты это к чему?

— Да так, неважно. Я на машине, тебя подвезти?

— Нет, спасибо, прогуляюсь.

— Живешь недалеко?

— Относительно, — я назвала адрес.

— Понятно. Завтра опять сюда?

— Утром. Перед обходом буду.

— Я тоже. Ксюша, а ты не против обменяться телефонами?

— Да, конечно, — немного растерялась я, потому что еще никогда ни с кем не обменивалась номерами телефонов. — Только у меня телефон временно.

— Как это? — не поняла Женя.

— Тетя дала на практику, — пояснила я. — А сейчас он мне очень нужен, думаю, мне не сильно влетит от нее, когда она придет в себя. Но в любом случае, это не мой телефон.

— Хорошо, буду иметь в виду.

Мы обменялись номерами и распрощались. Я направилась домой, по дороге зашла на продуктовый рынок и в результате едва вползла на крыльцо, придавленная тяжестью сумок. Лузза и Каттер были дома, Танремия снова куда-то испарилась. После полученного от меня выговора она больше не манкировала своими домашними обязанностями, но стала еще реже попадаться мне на глаза и еще больше огрызаться. Я видела, что Танре очень тяжело в сложившейся ситуации и сочувствовала, но одновременно не могла не злиться, она мне доставляла огромное количество хлопот.

— Луз, возьми сумки, пожалуйста, — попросила я, разуваясь на пороге.

Мы, наконец, осознали, что проходить в уличной обуви до самой комнаты хорошо только там, где у жильцов есть привычка мыть полы ежедневно и отсутствует привычка ходить пешком по грязи. Лузза взяла сумки, я убрала кеды и мы прошли на кухню. Там уже сидела Каттер с кружкой. Луззаремия принялась меланхолично рассовывать продукты по местам, Катька также меланхолично пила чай. Нет, так не пойдет.

— Послушайте, все не слишком хорошо, но не надо оплакивать Джури и наставницу раньше времени, ладно? — сказала я. — Каттер, ты узнала, когда у тебя инспектор учебной части будет в доступе?

— Да, завтра после обеда. Думаешь, получится?

— Поговорить точно получится. И другие варианты мы пока тоже не отбрасываем.

— Может быть, мне стоит отчислиться?.. — сглотнула она.

— Исключено, — твердо сказала я. — Что-нибудь придумаем. В крайнем случае, я возьму кредит, но обещаю, что возможность получить образование я тебе обеспечу.

— Я для тебя сейчас обуза…

— Кать, не говори глупостей. Ты мне очень помогаешь, ты делаешь все, что от тебя требуется. Ты моя опора, а не обуза, — Катька слабо улыбнулась, ее взгляд потеплел.

— Я купила печенье, давайте немного отдохнем и выпьем чаю. Луз, бросай ты эту курицу, все равно сегодня за ужин отвечаю я, а значит, она будет безнадежно испорчена; не все ли равно, каким образом? Садись к нам, я давно хотела с тобой поговорить. Не расскажешь мне, где и кем ты работаешь?..

Если Каттер любила учиться, то Лузза любила свою работу и это было нам хорошо известно. Мы сидели, пили чай и ели печенье, Луззаремия негромко рассказывала о работе, Катька об учебе. Из их глаз немного уходили боль, страх и отчужденность. Я уже решила, что больше не допущу никаких совместных ожиданий новостей в больнице, соученицы слишком тяжело это воспринимают. Завтра утром я поеду одна, новости они узнают от меня, а не от врача. Я старшая, это мои заботы. Надо же, как быстро я привыкла к мысли, что я старшая… Пару месяцев назад мне такое и во сне бы не приснилось.

Если Джуремия вернется в сознание, то она сможет занять это место. Хотя… навыков старшей у нее нет, ей нужна длительная реабилитация после случившегося, да и неизвестно, какой она после всего этого станет. А так, пожалуй, она намного лучше меня подходит на эту роль. Она ответственнее, работоспособнее, да и девочкам всяко больше меня придется по душе. Мне не нравится отношение Джуремии к умирающим, да. Но думаю, она ничуть не больше меня стремиться отнять у кого-то жизнь.

Для группы было бы лучше, если бы старшей стала она. Хотя в любом случае, не мне принимать такие решения и не мне учить ее видеть детали жизненного баланса. Но если в конечном итоге группу возглавит она, я сумею подчиниться и выполнять ее требования, теперь я слишком хорошо знаю, насколько это важно. А лучше всего для группы, что бы к нам вернулись они обе… Очнется ли наставница? Баланс раскачивался сильнее, сколько у нее еще времени я не знала.

Остаток дня я готовилась к экзаменам, вечером приготовила ужин. То ли я лучше стала готовить, то ли мы за это время так оголодали, но курица была съедена подчистую, тарелки вылизаны. После ужина Танремия вымыла посуду и протерла пол. С ней происходило что-то, что мне подсознательно сильно не нравилось, но я не могла понять, что именно. Вопросы задавать было бесполезно, она реагировала боевой стойкой и резким «не твое дело!». Оставалось ждать и надеяться, что само пройдет.

Воскресным утром я снова стояла в коридоре и надеялась на лучшее. Надежды сбылись, вышедший из палаты Евстигнеев улыбнулся и сообщил:

— Ксюша, у меня хорошие новости. Ваша сестра сегодня положительно отреагировала на наши манипуляции, теперь дело должно пойти на поправку. Думаю, через пару дней она начнет понемногу открывать глаза, затем осознавать происходящее.