Драконьи истории

Холодная вода дошла до колен, до пояса, и Инга нырнула. Главное, не выныривать, пока хватит воздуха, а тут глубоко. Потом уже недостанет сил, и тогда можно будет наконец успокоиться… Здесь будет хорошо. Жаль, что она побоялась Ариша, но лучше запомнить его улыбку и теплые руки, чем…

Перед глазами поплыли темные круги, Инга глубоко вдохнула, впуская в легкие ледяную воду… и почти тут же закашлялась, когда ей резко нажали на диафрагму.

— Ну что же это за наказание? — спросил Ариш тоскливо, похлопывая ее по спине. — Зачем ты опять тонешь?

— Не зачем, а почему, — сипло выдавила Инга, невольно схватившись за его твердое колено, упирающееся ей в живот.

— И почему? — живо поинтересовался он, развернув девушку лицом к себе.

— Не хочу больше жить, — ответила она, прикрыв глаза. — Не могу.

— Так не хочешь или не можешь?

— Не смейся. Все и так смеются… — Инга понимала, что плачет, но поделать с собой ничего не могла. — Нас с тобой вчера заметили у озера. И начались… шуточки. Мол, пока они там выпивали, я себе туземца нашла… И стали выспрашивать, каково это… И что…

Она задохнулась — душили слезы.

— Великое мироздание, прадедушка Бриан прав: понять женщин мужчине не дано, — вздохнул Ариш. — Нашла и нашла, какое их собачье дело? Они там пьют и песни поют, а ты какую красоту зато увидала!

— Ну как тебе объяснить! — воскликнула Инга. — Это как печать на лбу, с того, первого раза, и никуда от нее не деться, как будто ее в самом деле всем видно! Как веснушки эти проклятые!

— Вот глупая, — улыбнулся он и опрокинулся на спину, уложив девушку себе на грудь. — Смотри вверх. На солнце. Не прямо, через мои пальцы.

Инга сощурилась, но посмотрела сквозь слезы.

— Солнце не делает различий ни для кого, — серьезно сказал Ариш. — А теперь закрой глаза, я уберу руку.

Она послушно зажмурилась и почувствовала, как солнечный жар касается ее лица.

— Как твои бусы, — сказал он ей на ухо. — Ты правильно выбрала. Кошачий глаз и авантюрин. Я же вижу. И никакие твои веснушки не проклятые, они мне так нравятся, что я с ума схожу!

— Извращенец, — всхлипнула Инга. — У вас такие красивые женщины, а ты…

— Кому что, — философски ответил он. — Тетя Н'гья выше меня ростом, абсолютно черная, только зубы и глаза сверкают, в носу кольцо, серьги с тарелку размером, браслеты выше локтей нанизаны и на шее тоже обручи, в пупке изумруд с орех. Самое интересное, все это ей превращаться не мешает, никак не разберемся, в чем там дело!.. Она может бешеного быка свалить, если он ей на пути попадется, я сам видел, а муж ее на голову ниже, куда как слабее, а любят ведь друг друга! Или вон дядя Грьер: этот с севера родом, низенький, узкоглазый, мрачный, а жена у него красавица рыжая из моего рода, ей там вся округа поклоняется, дескать, снизошла солнечная богиня, осенила крылом, — тут он почему-то по-мальчишечьи хихикнул, видно, вспомнил что-то забавное. — Брось эти глупости. Красивые, некрасивые, чушь все это. Была бы любовь, а с лица воду не пить, как прабабушка Эдна выражается. И еще говорит: не по хорошу мил, а по милу хорош. Ну, успокоилась?

Инга помотала головой и повернулась, обеими руками ухватившись за жаркого Ариша.

— Я боюсь, — сказала она честно. — Тогда… та проклятая сирень…

— Здесь сирень не растет, — серьезно сказал он. — Жасмин я вроде видел, а сирени нет. Вымерзает, наверно, тут зимы о-го-го какие… И бояться совершенно нечего. И… — тут взгляд его сделался пугающим, — если бы я знал, кто тебя так обидел, я бы его разыскал. Он бы у меня… полетал.

— Ты что! — испугалась Инга. — Мы же все выпили, вот и…

— Мужчина не имеет права вести себя по-скотски, даже если выпил, — жестко произнес Ариш. — Одно дело — продажные девицы, хотя и их обижать нельзя, другое — подруга. Уму непостижимо… Прости, твой рассказ не идет у меня из головы!

— Такие вот люди мрази… — сказала она, уткнувшись в его шею.

— Некоторые люди, — уточнил он. — Среди драконов тоже встречаются… подобные. Но в нашем семействе таких нет.

— Точно?

— Во всяком случае, со времен прадедушки Бриана. А ранешние времена и он не помнит. Пожирать девиц — пожирали, а чтобы так… — Ариш вздохнул. — Не было тогда такого, либо он сам не знает. Прилетит — спросим.

В его объятиях было тепло, жарко даже после холодного-то озера, и Инга вдруг успокоилась.

— Меня же хватятся! — вспомнила она.

— Ну ты же сложила вещи у озера, — спокойно ответил он и улыбнулся, а противиться этой улыбке Инга не могла. — А бусы-то оставила!

— Я боюсь, — повторила она.

— Я тебя не обижу, — ответил Ариш. — Полетим вместе?

Инга посмотрела на начинающее темнеть небо, на долину в алых маках, на озеро… На Ариша. В глазах у него загорались золотые искры, волосы пламенели в закатных лучах.

— Полетим вместе, — шепотом ответила она и зажмурилась, когда сухие губы коснулись ее губ.

— Лететь еще рано, — с улыбкой сказал он, — ты и впрямь напугана. Но ты ответила, а я услышал. Садись поближе… Сегодня должен быть красивый закат.

— О, внучек с рыбалки явился, — встретила их Азиль, но осеклась, увидев взгляд Ариша. — Идите, сами разберетесь. Руки, живо воды горячей и перекусить им чего-ничего…

Она переглянулась с мужем. Тот только усмехнулся.

— Искать будут, — сказал Дариан.

— Пусть ищут. Технику согласно договору подгонять нельзя, а с аквалангами они наныряются. Кстати… Записку бы там положить. Мол, простите, ухожу навсегда… Литта! А ну живо напиши и положи в ее вещи! — велела Азиль.

— Сейчас, — заворчала та, — как что, так сразу Литта…

— Ты лучше знаешь нынешних людей, так что поживее. Скоро явятся спасатели, все озеро взбаламутят!

— Надо было поселить там гигантского спрута, как у дедушки Арниля в лагуне, — сказала девушка и удрала.

— К сожалению, для спрута тут слишком холодно, — буркнул Дариан. — Да и самим как купаться? Так вот схватит за хвост, и загремишь на камни…

— Так у Арниля он дрессированный, — подошел Дуэйр. — Ему делать нечего, вот и натаскивает бедное головоногое. Что, пополнение?

— Очень на то похоже, только девочка напугана мало не насмерть, — мрачно сказала Азиль.

— Ну и не лезьте к ним, — произнесла Кетца, сложив руки на груди. Эдна делала это другим жестом, отметила Азиль. — Раз решила остаться — останется. Не торопите. У нее внутри… — она мотнула головой, — не подберу слов. Ей страшно и больно. Не трогайте. Это лечится только любовью. И не вдруг. Не в сказке живем.

— Ясно, — сказал Дуэйр. — Ты, Азиль, вели, чтобы к ним никто не лез, пусть Руки приносят еду и что попросят, но не будем пока звать их к общему столу. Так?

— Да, — кивнула она. — Руки, добрые помощники, присмотрите за молодыми, вдруг им что понадобится! Попросят: наносите воды, отнесите поесть… только тихо! А тут мы сами управимся, да, Кетца?

— Только поменьше приправ! — в один голос сказали мужчины, переглянулись и засмеялись.

— Вы какие-то особенные, — тихо сказала Инга, отмывшись в горячей воде и укутавшись в покрывало. — Не понимаю, в чем тут дело…

— Мы не люди, — напомнил Ариш.

— Но живете-то с людьми… Литта сказала, она пилот. И говорила про ваших дядьев, там исследователь, еще кто-то…

— Все равно. Мы другие. Я не могу объяснить, не знаю, как. — Он вздохнул. — Люди живут слишком мало, а мы к совершеннолетию успеваем насмотреться такого, чего иной взрослый человек сроду не видал.

— Ты совершеннолетний?

— Давно уж, — усмехнулся Ариш, но невесело. — Люди — это… Не знаю, как и сказать. Но после учебы, а я ведь не в одном месте учился, я и эколог, и геолог, и много кто еще… Очень больно дружить с кем-то, а лет через десять якобы улетать в далекие края и только переписываться, потому что этот кто-то стареет, а ты — нет, и это делается все заметнее. Но остановиться все равно невозможно. Не могу без них. Самому старшему из моих приятелей уже далеко за восемьдесят, и если он вдруг дозванивается, то я представляюсь собственным внуком и говорю, что дед почти оглох, и якобы передаю ему реплики во весь голос… И ответы, конечно. А видео не включаю — вроде как связь скверная, не тянет…