Последняя победа

Справа послышался оглушительный грохот – и то место, где собирался умереть юный вождь, вдруг качнулось, копья легли набок. Это казаки со своего помоста не спрыгнули, а упали на живот, зацепили кулеврины и стали бить картечью в собравшуюся толпу язычников.

– А-а-а!!! Иису-у-ус!!! – Тэх-Меени потерял равновесие и прокатился по живым окровавленным телам, наугад коля под себя ножом и рубя топором, вскочил, тут же вспорол живот какому-то мужчине, другому перерубил острым каменным лезвием плечо, откинулся назад, спасаясь от выпада сразу двух копий. Под древки поднырнул ловкий Нятва-вар, двумя быстрыми движениями раздробил врагам колени.

Опять грохнул пушечный залп, наполняя поле битвы криками боли и брызгами крови. Толпа язычников качнулась, поползла, увлекая храбрых воинов за собой. Тэх-Меени не поддался – резко вскинул вверх руки с оружием, подбивая туда ближние наконечники копий, поднырнул, резанул кого-то поперек живота ножом, другого ударил топориком в бедро – тут же отскочил, чуть попятился, отмахиваясь и уклоняясь от копий. Уловил момент, раздвинул древки, шагнул вперед, протискиваясь между копьями и, прежде чем враги успели схватиться за палицы, ударил одного топором в лоб, другого ножом в горло и снова быстро отскочил, торжествующе крича:

– Иису-ус! С нами Иису-у-ус!!!

Наглый клич привлек внимание не только язычников, рванувшихся к врагу, но и казаков – они сделали один за другим сразу три выстрела в напирающую толпу, и та заметно поредела. Однако плечистый мужчина, возрастом мало уступающий отцу Тэх-Меени, что есть мочи ударил парня копьем в грудь:

– Сдохни, тварь!!!

Каким-то чудом юный вождь ухватился обеими руками за наконечник, опрокинулся, его несколько шагов проволокло по телам, а потом Нятва-вар, изловчившись, достал буйного язычника палицей.

Тэх-Меени распластался на шевелящихся воинах – еще живых, но уже, считай, мертвых, все еще сжимая в руках смертоносное копье. Потом перевел дух, откинул оружие, вскочил на ноги…

Но драться было уже не с кем. Уцелевшие сир-тя бежали к следующему укреплению, за ними гнались свежие христианские воины. Другие перетаскивали через стену бревенчатые помосты, еще кто-то рубил веревки и корни, торопясь растащить завал до появления крылатых драконов.

– Здорово мы им дали! – злорадно рассмеялся Тэх-Меени, подхватил только что отброшенное чужое копье, вскинул над головой: – Иисус любит нас! Бог-победитель с нами!

– Да уж, надолго запомнят, – кивнул Нятва-вар, снимая с убитого великана его роскошный пояс. – О нас еще легенды слагать станут…

Воины хаяр-то быстрым шагом устремились вдогонку за своими соратниками, уже перебегающими по помостам следующее укрепление, но когда сами перемахнули на ту сторону, драться было уже не с кем. Большая часть язычников полегла в предыдущей сече, а оставшихся атакующие успели перебить еще до их появления.

Впереди перед христианским воинством лежал богатый и просторный город Тэхэт-Хаяр, столица рода Тэхэтов, одной из знатнейших семей сир-тя, потомков могучих древних колдунов. И воины, одолевшие последнее из препятствий на своем долгом кровавом пути, замерли, словно не веря своим глазам.

– Чего вы ждете, братья мои?! – громко спросил поднявшийся над завалом Енко Малныче. – Вы победили! Этот город принадлежит вам!

Мужчины торжествующе взревели и побежали вперед, к тихому и беззащитному языческому поселению…

Однако ни Тэх-Меени, ни Нятва-вар общего восторга не разделили. Они видели, что город пуст. Брошен своими обитателями. Это означало, что жители унесли с собой все, что представляло хоть какую-то ценность. Не то что в прошлый раз, когда дома были полны добра, а от обилия красивых девок разбегались глаза. На этот раз искать там хоть что-то не имело смысла. И потому юный вождь и его воины не побежали вперед с общей толпой, а остались возле колдуна-бродяги и белокожих бородачей, тоже никуда не спешивших.

Воевода и казаки, вместе с примкнувшими к ним сир-тя, спустились к реке, омыли в них руки и лица, повернули вверх по течению, к оставшемуся на месте святилища пепелищу и… И вдруг Тэх-Меени увидел там небольшой чум, крытый тонко выделанной замшей с тисненными на ней рунами. Дом окружало шестеро угрюмых, неподвижных менквов.

Полог откинулся, наружу вышли двое сир-тя в отороченных драгоценным беличьим мехом туниках, тоже встали по сторонам, а изнутри послышался низкий голос:

– Приветствую тебя в покорном Тэхэт-Хаяре, пронырливый Енко Малныче! И тебя, русский воевода боярский сын Иван Егоров, и вас, храбрые казаки, и вас, принявшие нового бога вожди… – Младший из старшин Великого Седэя с легкостью доказал величие своего разума. Каждого из присутствующих он видел насквозь, все тайны и надежды, прошлое и настоящее. И говорил так, что его понимали все, на любом языке. – Но я не вижу среди вас ведьмы… Кто она, отводившая заклинания зверя, прикрывавшая разумы, снимавшая порчу с воды и земли, прятавшая ваши отряды от глаз небесных разведчиков? Она сильна и не раз доводила Мэках-хорта до бешенства. Очень хотелось бы узреть ее и узнать ее имя. Она кажется мне смутно знакомой.

– Среди нас нет бабья, Тадэбя-няр! – гордо отрезал Енко. – Это война, а не чистка лука. Бабам здесь делать нечего.

– Не хочешь говорить? Пусть так, – не стал спорить старшина. – Но я хотел бы получить от воеводы Ивана Егорова подтверждение твоих обещаний…

Казаки приблизились к чуму почти вплотную и смогли увидеть сидящего внутри на широком кресле толстяка, прикрытого меховой накидкой. Щеки сир-тя, покрытые старческими пятнами, не то что свисали – они лежали на плечах, нос напоминал брюкву, веки болтались под глазами мешками, уши опухли, словно их искусали дикие пчелы. Если остальное тело выглядело так же, то ходить своими ногами колдун явно не мог.

– Я нахожусь в носилках, а не на спине дракона, храбрый Нятва-вар, – ответил на мысленный вопрос воина старшина, – потому, что Мэках-хорт потребовал от всех нас стать незаметнее. В битвах с иноземцами колдуны гибнут слишком быстро и воины оказываются бессильными перед их грохочущей смертью. Что до креста на месте святилища, храбрый Тэх-Меени, то его просто повалили. Если желаешь, можешь прямо сейчас вкопать его обратно.

Юный вождь кивнул своим соплеменникам, и они все вместе направились восстанавливать поверженную христианскую святыню.

– Что я должен подтвердить, чародей? – поинтересовался воевода.

– Мой город и окрестные земли не должны разоряться, иноземец. Вы их не тронете.

– Если вы не станете противостоять христианскому миссионерству… – Атаман пожал плечами.

– Вижу, ты говоришь правду, – почти сразу признал старшина. – Моему роду грабежи не грозят. Что до вашей веры… Великий прародитель всего на свете древний Нум-Торум зело могуч и способен сам постоять за себя. Зачем мне, жалкому колдуну, вмешиваться в споры богов? – Покрывало чуть дрогнуло, показывая, что Тадэбя-няр попытался пожать плечами, и толстяк продолжил свои расспросы: – Еще наш общий друг пообещал провозгласить себя правителем, а меня единственным Великим колдуном Ямала вместо всего Седэя.

– Не знаю, как…

– Не нужно говорить, я все понял. Ты намерен покинуть наши земли, а Енко Малныче останется. Коли он будет единственным, ему окажется несложно стать главным. Правда, ты не уверен, что с приходом веры в Христа моя власть останется достаточно велика… Не знаю, не знаю… Но в любом случае, раз я тоже останусь единственным и самым Великим, то я стерплю это принижение. Да будет так! Я принимаю ваши условия и клятвы и принимаю наш союз.

– Где армия Великого Седэя? Что намерены делать его воины? – тут же спросил воевода.

– Всемудрый Мэках-хорт получил известие, что главные силы Енко Малныче, покорившего племена неведомых дикарей и приведшего их на войну против всемогущих сир-тя, высадились в устье Ясавэй-то и начали наступать к священному озеру, разоряя все селения на своем пути, – размеренно рассказал Тэхэт-Хаяр. – Посему он оставил здесь лишь небольшой заслон и направил туда всех оставшихся у него крылатых драконов и повернул свою армию, приказав спускаться по реке навстречу врагу. У него примерно пятьдесят сотен воинов, из них около ста небесных колдунов. Ваша ведьма весьма успешно отводила нашим разведчикам глаза. Она постаралась, я же, наоборот, особых усилий не прикладывал. И потому всемудрый Мэках-хорт уверен, что на просеке на него напирает не больше тысячи сторонников Енко. А когда позавчера они вдруг ослабили свой напор, он окончательно уверился, что вы лишь отвлекаете его внимание. Главный удар наносится с реки.