Долгая полночь (СИ)

Сама того не желая, Жанна всё же довела свою месть до конца.

Эпилог

Со смертью Жанны закончилась эта история.

И всё же хоть тело колдуньи погибло, дух её остался жить и скитаться за Гранью, грея надежду вернуться обратно, под солнце. Увы, доподлинно неизвестно, удалось ли ей это, и осталась ли она в живых в новом теле, ведь священники не дремлют и гостей с той стороны, рискнувших захватить чужую оболочку, убивают на месте.

Повернулось бы всё иначе, не продай она часть своей жизни змее Рафаила? Ответить на это никто уже не в силах.

Жан вернулся в Монтендр высохшим, сгорбленным, уродливым карликом с усеянным язвами лицом. Проклятие Жанны так и не покинуло его, зато в нарушение договора исчезли дарованные духами сила и ловкость, пропала выносливость, сгинуло чудесное заживление ран. Он снова стал таким, каковым был когда-то давно, в детстве — хилым и слабым, а вместе с тем вернулась и былая ненависть.

Яд Жанны оказался куда сильнее любой цикуты. Рассказ колдуньи убил в памяти Жана образ брата, история корвуса уничтожила всё его прошлое, проклятие же пожирало его в настоящем. Бывший Солнечный рыцарь стал угрюмым, молчаливым и замкнутым, слуги сторонились его.

Берт направился в Англию. Он не стал заезжать ко двору и просить королевского прощения. Вспомнив слова Жанны, он добрался до того самого ручья, где когда-то встретил любимую. Спускаясь к воде, сэр Ламберт снова услышал чудесную песню — и больше его никто никогда не видел.

Исполнив свою месть, исчез Азазель, а с ним и все его слуги. Лорд Роджер Мортимер вернулся в Англию, где в ноябре того чумного года был вызван в парламент уже как барон Мортимер — за очищение Руайяна от одержимых. Никто так и не узнал о том, что случилось на самом деле.

Джек вернулся вместе с ним. За побег Жанны его отправили в чумные носильщики, но, как и обещала колдунья, он пережил мор. Уже в Корнуолле бывший лучник построил на привезённые из Аквитании деньги дом, женился на красивой молодой вдовушке и до самой смерти носил на шее серебряный крест, спасший его от заразы.

Монтендр стал для народа проклятым, и хоть страх удерживал слуг, но оставалось тех всё меньше и меньше, а вскоре и последний из них сбежал ночью, прихватив коня и вещей на дорогу.

Жан остался в замке один. Местные крестьяне каждый день приносили ему пищу, оставляли её утром за мостом и уходили, а на следующее утро забирали пустые сосуды. Жан перестал выходить на свет вовсе, солнце причиняло ему нестерпимую боль. Без устали он проклинал Жанну и вскоре забыл даже собственное имя — слишком уж оно напоминало ему о колдунье. Среди крестьян его называли то Хозяином Монтендра, то Проклятым, а потом кто-то сказал, что это сам Азазель вернулся в замок, который некогда выстроил, и теперь живёт там.

Иногда люди приходили к Хозяину за судом, и тот никогда не отказывал — судилищем он забывал на время о Жанне. Он всё жил и жил, слушая новости от редких визитёров, узнал он о восходе и падении звезды Жанны д’Арк, которую казнили англичане как пособницу дьявола, и радовался последнему известию, как младенец. Крестьяне не удивлялись тому, слишком уж хорошо знали они о ненависти Хозяина. Ни одной девочки не сыскать было на западе Аквитании, которую звали бы Жанной, хоть в остальных краях Франции их было пруд пруди. Никто не упоминал проклятое имя в присутствии Хозяина.

Дожил Хозяин и до начала Реформации, а затем и великой охоты на ведьм, когда охотники с посеребрёнными мечами, в бордовых плащах и широкополых шляпах заполонили дороги, а по всей Европе полыхали костры. Несколько таких отчаянных удальцов рискнули заглянуть и в Монтендр, хоть крестьяне их и отговаривали. Никто из тех, кто перешёл пропасть, не вернулся, а наутро весь замок исчез с утёса, оставив после себя лишь дьявольский мост да ровную, как зеркало, скалу. Навеки пропал Хозяин, забылась о нем память, а сам он остался жить за Гранью, как демон. Совсем забыл он человеческую жизнь, Монтендр и всё остальное, что у него было прежде, и лишь одно имя пронёс он через столетия забвения: Жанна Мируа.