Мир Энни Мор (СИ)

Мы вошли в огромный зал, в котором было полно людей в масках и нарядах, превосходящих наряды самой королевы Англии. Тут была еда, музыка и веселье. Все либо плясали, либо смеялись, и лишь только некоторые стояли в уголке и тихо пили свой бокал шампанского, смотря на окружающих.

Но даже здесь всё было как-то не так. В воздухе что-то было. Оно было как туман, но не такой. Оно было как разряд электричества, но никого не било током. Я просто не знала, что это могло быть, но это доставляло мне явный дискомфорт.

Мы: я, мама и бабушка, направлялись в какую-то комнату, которая, судя по всему, находилась на втором этаже. Могу сказать точно, что такого роскошного дворца нельзя увидеть даже по телевизору. Внутри всё было настолько драгоценным, богатым и невероятно красивым, что нельзя было оторвать глаз. Но всё это я видела бегом, так как мне нельзя было упускать из виду двоих людей.

Мы шли по коридору, с двух сторон которого находились двери. На полу был шикарный ковер и настолько чистый, что будто здесь или никто не ходил, или его убирали каждые пять минут.

— Эта комната наша, — бабушка достала из сумочки ключи и вставила в замок.

Дверь открылась, и я увидела огромную комнату, очень красиво убранную. Это была спальня, так как большое пространство занимала здесь кровать, вокруг также стояли кушетки, цветы, комод и зеркало. Также здесь было огромное окно и балкон.

— Садись, Анна, — сказала Сьюзи, когда села на край кровати. Анна присела рядом, я же осталась стоять у двери, так как расстояние между ними и зеркалом напротив меня смущало.

— Я жду ответов, — сказала моя мама.

— Я довольно долго оберегала тебя, я еле вымолила у них пощады, а ты еле-еле оказалась совсем не тем, кем должна была стать, — это предложение Сьюзи произнесла как приговор, и не только себе.

— Мама, я не хотела умирать. Я его об этом не просила! Это всё было не по моей вине! — рассердилась Анна.

— Не надо было влюблять его в себя, Анна! — также сердито ответила Сьюзи.

Я не понимала смысла этого разговора, так же как и предыдущих, что я видела в своих обмороках.

На минуту в комнате воцарилась тишина, и я проскочила поближе к маме с бабушкой. Я чуть не налетела на стекло, но вовремя остановилась и уставилась в свое отражение.

Я была призраком, самым настоящим. Я тихонько отражалась в зеркале, просвечивая голубым цветом. Вокруг меня был маленький туман, но походу это видно было только в зеркале, так как никто меня не замечал.

— Что это? — в голосе мамы почувствовались нотки страха, она смотрела в зеркало и, судя по всему, видела там моё прозрачное и туманное отражение.

— Это призрак. Таких много здесь бродит. Он скоро уйдет.

— Это девушка, мама, — сказала Анна.

— Я вижу, — Сьюзи прищурилась, будто пыталась получше рассмотреть моё смазанное отражение.

— Она уйдет, когда? — я не хотела понимать, что сейчас они говорили обо мне, как о призраке. Но это было так, а значит, я должна была быть мертва.

— Она тебе мешает? Она никогда никому не сможет сообщить наш разговор, да и зачем ей это. Пусть бродит по этому замку и пугает других. Хотя и это мало вероятно.

— Я пришла поговорить не о призраках, — ответила Анна, при этом видно было, как она вжалась в кровать, поэтому я не стала её больше пугать и отошла от зеркальной поверхности.

— А почему же ты так боишься? Ты много лет прожила на этом свете и испытала на себе самую большую и невыносимую боль в мире. Ты больше никогда не умрешь, ты уже умирала. Что тебе ещё надо?

— Мама, я нарушила один из самых главных законов не по своей вине. А чтобы жить нормально, я испытывала каждый день эту боль, но она заменялась мне моим терпением. Я уже почти не влияю на людей, как ты. Но вы мне до сих пор запрещаете жить нормальной жизнью… — я никогда не думала, что моя мама может быть вот такой… доброй и… она действительно испытала самое худшее, но это было лишь моё воображение.

— Твоя жизнь перестала быть нормальной, когда тебя убил не человек, а зверь! И я всегда говорила, что у него не может быть чувств к тебе!

— Мама! Он любил меня! Он страдал из-за меня! — Анна начала плакать.

— И он бросил тебя! Бросил, потому что испугался меня! Выкладывай, что ты там хотела, иначе я сдам тебя им и ни капельки об этом не пожалею! — кричала бабушка.

— Я беременна… — выдохнула мама и закрыла лицо руками.

Всё, что было в тот момент на душе бабушки, замерло в один миг. Она перестала дышать, моргать. Она даже не могла закрыть рот. Она смотрела перед собой и ничего. В её душе не было ничего.

— Я не знаю, что со мной будет. Я боюсь… меня могут найти. Они убьют и меня и её, — плакала Анна, — я нарушило самое важное правило мама! Я просто хотела жить нормальной жизнью, а теперь я скрываюсь, как самая последняя трусиха! Теперь я не могу находиться среди людей. Во мне всё обострено до предела! Помоги мне, мама! — я чувствовала в этом голосе настоящую мольбу. Я сама была готова расплакаться, хотя не понимала почему. Это ведь всего лишь моё подсознание…

— Как я это сделаю? — дрожащим голосом спросила Сьюзи.

— Как-нибудь, ведь тебе многое удавалось…

— А почему она? Ты уверенна, что у тебя дочь? Когда это случилось? Когда ты узнала? Ты не можешь больше…

— Могу, но я боюсь за нее, за мою Энге! Я не знала сначала, что беременна, пока мой живот не стал расти! И я ни к чему не прибегала! А потом она стала толкаться… и я поняла почему все мои чувства настолько обострены, поэтому Конан всё время испытывает головную боль…

— Но ведь он человек…

— Я не знаю, — тихо ответила мама.

— Возьми и никогда не бросай! — бабушка протянула в руки Анны ту самую шкатулку, которая сейчас валялась там, в доме Микки. — Никто, кроме нашей семьи не сможет открыть эту шкатулку никогда! Она никогда не подчиняется чужим рукам, если не чувствует родство. Она поможет тебе на время, пока у неё есть силы… А дальше я не знаю, что делать. Только бежать, Анна. Я ничем не могу больше помочь.

— Как думаешь, кто она? — тихо спросила мама.

— Я не знаю, Анна. Будем надеяться, что человек… хотя я в этом уже не уверенна.

— Значит, она существо? — Анна смотрела в глаза матери.

— Я не знаю…

— Такое когда-нибудь было? — также тихо спросила Анна.

— На свет рождаются люди, животные, птицы, насекомые и рыбы, и этот мир не предназначен для рождения кого-либо другого. Я не знаю, кто живет внутри тебя, но это не человек, не животное, не птица и даже не рыба и уж точно не насекомое. И Анна, нами не рождаются, нами становятся.

Глава 21

Голубое мерцание…

Я не знала, воспринимать ли мне этот разговор всерьез. Вполне возможно, что моё сознание помешалось. Я падаю в обморок от вещей, я вижу молодых бабушку и свою маму, я отражаюсь в зеркале, как призрак. Со мной что-то происходило. Я не понимала этого.

Я уже не могла слушать этот разговор. Я выбежала из комнаты и побежала по коридору. Мне хотелось, чтобы всё это прекратилось. Я никогда не думала, что всё дойдет до такого. Мама называет меня существом, а бабушка не уверенна, что я человек. Может ли это действительно быть правдой? Я не могла найти ответы на все вопросы. Я ни на один вопрос не могла найти ответ! И меня это злило. От меня что-то скрывали, и скрывают до сих пор. Микки говорит, что это опасно для меня и для него. Но что опасно?! То, что он расскажет? Что он мне объяснит?

Я спускалась по лестнице и плакала. Я проходила сквозь людей, кто-то замечал моё отражение в зеркале, но меня это не волновало. Сегодня я хотела узнать то, что приснится мне в этот раз после обморока, но я не ожидала услышать этого. Я человек, у меня есть ноги, руки, голова. Мои глаза редкого, но обычного синего цвета. У меня нет никаких особенностей. Я ничем не отличалась от любого подростка в этом мире. Да, происходят странные вещи в этом городе, которого даже нет на карте, но, скорее всего, это я плохо искала тогда… И я не существо, я не родилась от пятнадцатилетней матери — я человек. Сейчас моей маме сорок, и она выглядит на свой возраст. Мой самый родной и близкий мне человек умер пять лет назад, а папа пропал. Это немного необычно, но в других семьях бывает и хуже…