Слипер и Дример

замолчали. Загрибука оттёр ладошки от остатков пластмассы и с участием глянул на Башкирского

Кота.

Кот же помолчал мгновение, ощупал бока, а потом, повернувшись к тоннелю, заорал:

— Ы-ы-ы-ы-ы-ыш-штоб вас!

— С тобой всё в порядке? — Дример наклонился к нему.

— Да кто теперь разберёт, в каком я порррядке нынче пересобран? — Полосатый кот

отряхнулся и заворчал песенку: — Я был когда-то странной безумной голограммой…

Затем он встал на лапы:

— Блин-оладушки, ррребяты, я так рад вас видеть, обсушись мои рыбёшки!

Он обошёл Слипера и Дримера и обтёрся об их штанины, словно обычный домашний кот,

оставив на них пыльные следы:

— И сколь ж мне пришлось пережить, шоб вас найти!

— Ваши все в сборе? — Казашка умилённо смотрела на всю честную компанию.

— Да, рэхмэд вам намеренный! — Дример поклонился ей по-восточному.

— Ну, тады я дальше, в рейс! — Красная Тюбетейка засобиралась.

— Погодьте, айна-лайна-джан, — Слипер потянулась за ней. — Мы, понимаете ли, вас и

искали, собственно. Вопросик у нас к вам залежался.

14

8

— Всегда рада, — казашка повернулась к ним.

Слипер замялась.

— Тут вот какое дело, — неожиданно выступил вперёд Загрибука. — Нам про вас всякое

сказывали…

— Да ну? — Красная Тюбетейка подняла чёрные разлётные брови. — А кто?

— Да кого ни встретишь, — ответил кот, всё ещё оглядывая себя кругами. — Вы у нас во Всея

Сангхе известная дама. Талант, можно сказать, межгалактический по кулинарррному искусству.

Кондитерский тантризм в вашем исполнении гремит во всея славе по всем загогулинам

Лабиринта.

Казашка смущённо покраснела и оправила школьную форму:

— Да ладно вам, чё, правда?

— Век шпроты не видать! — чиркнул кот по зубам когтем, но тут же осадил и притих, ощупав

клыки и явно что-то припомнив. Оглянувшись на тоннель, он уже более спокойно сказал: —

Точно вам говорю, милейшая. Так усё и есть. Я уж, гэвэра, имею шо сказать за енто дело!

— А чё рассказывали-то? — Красная Тюбетейка, теперь вовсю заинтересованная, подскочила к

ним вплотную, словно к подружкам на переменке в школе.

— Пирожки, мол, чудесатые да вкусные у вас, — Слипер доверительно закивала. — Да вот и

Белочкин вам респекты и поклоны передавал.

— Ой, дядя Гаврила! — всплеснула руками казашка. — Какой он милый!

— Ага! — только и мявкнул Башкирец, потирая полосатую задницу. — Чудный, милый

ангелочек! Здравия вам и ррразруления, Белочкин-сан.

И на мгновение коту причудилось, что в воздухе раздалось тихое «хе-хе».

— А чё ещё? — Казашка была вся внимание. Даже съехавшая слегка на бок тюбетейка её

теперь не заботила.

— Да вот, — Дример помедлил, — говаривают, будто маршруты вам известны по всей

Небесной Загогулине, то бишь по Лабиринту.

— Ну, знаю малёхо, — не стала отпираться дочь степей. — А чё, надо куда? Дык алга на борт!

Наш паровоз вперёд летит, в коммуналке остановки…

— Да не, тут такое дело… — Слипер потупилась.

— Дело простое, зёма! — Башкирский Кот подошёл к казашке и глянул на неё снизу вверх

ясными зелёными глазищами. — Ни чёрта лысого они не помнят, кто из них откуда и как сюда

попал. Шастают по всей вселенной, бузу наводят. А мне отвечай. Мама выпорет! Понимаешь? До

юрты родимой они хотят, вот и дело всё.

— Вай, шайтан попутал!— заохала казашка. — От аула отвёл, глаза замутузил.

— Во-во, — поддакнул кот, — замут знатный, торкает так, что кумысом не отопьёшься!

— Только Лес помним, — вставила Слипер нерешительно, елозя войлочными тапками по

скользкому полу.

— Какой-такой Лес? — с интересом склонила голову дочь степей.

14

9

— Да ворожба натуральная, — хмуро забубнил Дример. — Вроде мы и жили там испокон

веков, а вот сколько этих веков прошло и откуда они начались — не упомним.

— Фррронтальная лоботомия, — сострил Башкирский Кот, — по всея законам делается

исключительно с согласия на то пациента или ближайших родственников в случае полной

невменько со стороны клиента!

— Оч смешно! — Слипер укоризненно посмотрела на него и дала ему подзатыльник.

— Да ладно вам, — кот насупился, словно съел тарелку позавчерашнего горохового супа, но

тут же просиял: — Я ж так, разрядить сурьёзность ситуации. Я за вас, ррребята, жуть как

переживучий. Уж столько пережил…

— Погодь, пережисть, — Дример оборвал вербальный кошачий гон и повернулся вновь к

вагоновожатой трамвая: — Мы, понимаете ли, вроде как проснулись там однажды, а всё вокруг

уже было. И Лес, и все, кто в нём.

— Было бы странно, если б вы проснулись, а вокруг ничего не было! — Красная Тюбетейка

глянула прямо в глаза Дримеру. — Вы бы тогда тут со мной не разговаривали, ибо ваше

праздношатание по вселенной можно было объявить закрытым. То бишь вылупились бы вы уже

из Вселенского Яйца и были сейчас даже мне трудно представить кем! А никто и не возвращался,

чтоб представление иметь. Разве что Попрыгаец, да и тот помалкивает, лишь хихикает на все

вопросы в ответ.

— Чё?!! — Дример и Слипер воззрились на неё.

— Окончательное и Полное Всешарящее Прочухалово схлопотали бы! — объяснил

Башкирский Кот. — Всё, конец твоим страданиям и разочарованиям, и сразу наступает хорррошая

погода! Кранты карме! Культпросвет личности! Светоносность тела и светозарность души!

Короче, ауфидерзейн, мой маленький мирок! Любимый мой дворик, ты очень мне дорог, я по тебе

буду скучать… — запел он хриплым басом.

— Ух ты! — Слипер опять заделалась филином.

— Всё понятно, — кивнул Дример. — Но только вот экспериментальным путём было нами

прочухано, что всё в Лесу от нас с братцем зависит! Типа, как будто мы его генерируем со всеми

потрохами.

— А я, позвольте? Я что, тоже потрох? — Загрибука упёрся загребущими ручищами в бока.

— С братцем, говоришь? — Казашка внимательно осмотрела Слипера, а потом вдруг

неожиданно дунула ей в глаза и щебетнула на староколпакском: — Шкындыр-бындыр румба-

бумба фейс ремембер аут клумба!

В воздухе что-то хлопнуло, и на месте, где стояла Слипер, вдруг словно новогоднюю хлопушку

взорвали. Конфетти так и полетели в разные стороны лепестками нежной японской сакуры.

— О! Зыко! — Слипер стоял, как ни в чём не бывало, всё в той же одежонке, но теперь старого,

привычного мужского полу. — Так намного лучше! Рэхмэд, Тюбетейка-джан! А то я уж

привыкать стал. Ещё немного, и на каблуки бы встал!

15

0

— Не приведи Потолочное Разумение! Да, так намного лучше! — Дример оглядел братца. —

На каблуки его не надо. Ничего такого страшного он по судьбинушке покамесь не натворил вроде

как.

Загрибука и Башкирский Кот только переглянулись, пожав плечами. Странные, мол, вы

существа, челобреки. Аки вам разница в окончаниях вашего обращения? Хотя каблуки — да,

серьёзная верига. Есть, стало быть, за шо.

— Дык как насчёт Леса-то… — напомнил Загрибука.

— Спокуха, дело известное, — серьёзно заметила казашка. — За лесопарк ваш я имею чё

сказать. Ща, Загрибыч, всё смекнёшь. Знаю я такие штуковины! Омут в едином поле вселенском.

Запруда в океане Дао. Взбаламуть местного кипежу.

— То есть? — разом спросили Дример и Слипер.

— Отдельная реальность, которую вы создали. Осознанный сон, затвердевший благодаря

приложенной воле. Замкнутое пространство со своим временем. Может в таком состоянии

находиться до Последнего Выдоха.

— Чьего? — опять вместе спросили Слипер и Дример.

— Чьего-чьего, — Красная Тюбетейка оглядела их, — вашего, конечно! Вы тот мир создали из

себя самих, что твои Тутытамы недоученные. Он и сейчас там висит, поддерживаемый вашим