Дружина сестрицы Алёнушки (СИ)

- Добрыня вот, к примеру, сватается к тебе, - вглядываясь в лицо Алены продолжала Яга. - И собой молодец красив, и умом смышлен, а силушке да ловкости его любой позавидует. И что же? Совсем не люб?

Алена печально покачала головой.

- Не люб, Бабушка.

- Да кто же любый твой? Кто на тебя смотрит?

- Кто на меня смотрит, тот не люб, а кто люб, тот не смотрит, - вздохнула Алена.

- Что-то ты загадками говоришь, красна девица... Неужто в Алешу? - всполошилась Яга. - Что ж ты мне раньше-то не сказала? Это ж надо! Своими руками собственное счастье...

- Да с чего ты взяла?! - возмутилась Алена. - Сдался мне этот мальчишка!

- И то верно, - Баба Яга облегченно вздохнула, и, секунду спустя, расцвела в улыбке. - Да никак Илья? Ну наконец-то, нашлась девица с головой. Уж этот точно будет хорошим мужем. Давно ему пора остепенится, семью завести...

- Да ты что, Бабушка? - удивленно подняла брови Алена. - Он же старый!

- Ну, милая, - сокрушенно вздохнула Яга. - На тебя не угодишь. Один ей молод, другой стар... Может из морских кто глянулся?

- Да кто мне в море мог глянуться? - фыркнула Алена. - Осьминог что ли?

- Садко-купец? - спросила на всякий случай Яга.

- Да ну тебя, Бабушка! - Алена в сердцах вскочила из-за стола и, отвернувшись от Яги стала смотреть в окно. За окном был солнечный усыпанный костями двор и частокол с черепами. - Ты бы мне еще Черномора сосватала, или Кощея!

В избушке повисло напряженное молчание.

- Да кого же тебе, душечка, надобно? - с досадой спросила Баба Яга. - Змея, что ли, подавай тебе, Горыныча? - она тоже вскочила со скамьи и нервно зашагала по комнате из стороны в сторону.

- Змея, - чуть слышно всхлипнула Алена.

Бабушка, схватившись за сердце, присела на лавку.

- Что-то я туговата стала на ухо. Кого, ты говоришь?..

- Змея Горыныча, - снова всхлипнула Алена, на этот раз чуть погромче.

- Ах он, злодей... - Яга с неожиданной резвостью вскочила, взяла Алену за плечи и развернула лицом к себе. - Ой, не углядела... Что ж это он с тобой сделал? - Бабушка внимательно, словно отыскивая признаки какой-то болезни, посмотрела Алене в глаза. - Каким к тебе являлся? Что говорил?

- Да он на меня и не смотри-ит! - Алена вырвалась из рук Яги и, уронив голову на стол, разревелась.

- Ну, слава Роду... Что ж ты ревешь, дурочка? Радоваться надо.

- Да как же мне радоваться... - раздалось сквозь всхлипывания, - коли мне без него жи-изни нет...

- Вот незадача, - Яга присела на скамейку рядом с Аленой и погладила ее по голове. - Ты б еще в Солнце влюбилась. Ты хоть знаешь, кто такой этот Змей?

- К-кто?

- Да он весь - колдовской огонь. Жидкая, незастывшая лава. Оттого-то он такой изменчивый. В кого хочет, в того превращается. А коль он полюбит красну девицу, так считай, той девице конец пришел. Как начнет он к ней в гости захаживать, как начнет на любовь к ней залетывать, от любви той она иссохнет, душечка. Ни одна не жила больше месяца.

- Зато целый месяц счастья, - сквозь слезы улыбнулась Алена и вздохнула. - Ну так что тут поделаешь? Видно у меня судьба такая... Да только он на меня совсем не смотрит. Может, его чем приворожить можно, Бабушка?

- Может, лучше тебя отворожить, Аленушка? Али дать какой травки от глупости? Мало того, что жизнь свою молодую губишь, так еще и меня, бабку старую, на грех толкаешь. Ты что, глухая? Сказано тебе - все девицы, в которых Змей влюбится, от любви той погибают вскорости.

- А как же Маринка? Та, на которой Добрыня женился, а потом зарубил?

- А что Маринка?

- Так Змей-то к ней прилетал. И она, небось, не сохла? Я в книжке читала...

- Ну девка, ты даешь! Совсем что ли ничего про Змея не знаешь? - почти радостно всплеснула руками Яга. - Коли Горыныч какую полюбит, так до-смерти изведет любовью своей. А с Маринкой он не по любви был, а так, из вежливости. Дела у них какие-то колдовские были. Ты бы еще всех вдов, с которыми он был, припомнила!

- Каких еще вдов? - Алена перестала рыдать.

- Тех, что без мужей остались, и детей завести не успели. Коли такая вдова за другого пойдет, так это не Змеево дело. Ну а коли ей, вдове, кроме покойного мужа и не нужен больше никто? А сына, продолжателя рода, нет? Вот такую Змей, конечно, уважит. Явится к ней в облике любимого. Может и несколько раз явиться. Пока сыночка не сделает. Не может он позволить, чтобы пресекся род людской, таков его зарок перед Родом. Для того Змей и создан был, чтобы жизнь в беспокойном и бестолковом роду людском не угасала вовек.

- Врешь ты все, - закричала Алена. - Докажи!

- И докажу, - Яга положила на стол блюдечко, пустила по нему наливное яблочко.

Гладкая белая поверхность в центре блюдца вздрогнула, словно встревоженная водная гладь, и проступила яркая картинка: солнце клонится к закату, и, безумно красивый, залитый закатными лучами, летит по небу Змей Горынович. Вот он высмотрел что-то внизу. Сложив крылья, камнем прянул на землю - к небольшой деревеньке, в полдюжины изб. Лихо расправил крылья перед самой землей и встал на землю уже человеком, случайным прохожим, почти безликим. Неслышно подошел к крылечку покосившейся избы. Прислушался, внимательно огляделся вокруг. Покачал головой, заметив подгнившие доски ступеней и прохудившуюся крышу. Услышав кудахтанье в сарае, довольно кивнул головой. Поклонившись дому, вошел, чуть скрипнув дверью.

Картинка сменилась, показав сидящую у окошка женщину в черном платке. Лет тридцати, может чуть больше. Многочисленные морщинки окружали ее глаза, устало смотревшие на пустую дорогу. Женщина вздрогнула, услышав скрип двери.

- Семен?.. – шитье выпало у нее из рук.

На пороге стоял невысокий, чуть сутулый мужичок в пропыленной дорожной одежде. Нос картошкой, всклокоченная черная, с сединой бородка. Виновато шмыгнув носом, гость развел руками.

- Ну, здравствуй.

Она вскочила с лавки, бросилась к нему. Обняла с протяжным стоном.

- Семенушка! Миленький... Говорили мне, что ты утонул, а я не верила. Господи, хорошо-то как, Семенушка...

Он сорвал с головы женщины вдовий платок, погладил по распустившимся волосам. Нежно подхватив, понес, не размыкая объятий, к кровати. В карих его глазах, блеснувших вдруг зеленью, была жалость. А на губах застыла грустная змеиная полуусмешка.

- Хватит, - чуть слышно прошептала Алена. - Хватит, а то я сейчас разобью его...

Яга рукой остановила яблочко и торопливо убрала блюдечко в сундук.

- Значит правда? - прошептала Алена, с трудом сдерживая слезы. - Умереть была рада, лишь бы ты полюбил меня, Змей. Но с другими тебя делить... Нет уж! - она решительно встала, и на прямых, негнущихся ногах, чуть пошатываясь, двинулась к двери.

- Аленушка! - засуетилась Баба Яга. - Да куда ж ты пойдешь, такая?

- Домой пойду. В свой мир.

- Подожди, я провожу тебя, милая, - Яга вышла вслед за ней на крыльцо.- Ты напрасно эдак-то кручинишься. Молодая, красивая, умная... Что нам Змей? Тьфу! Сплошной эскапизм. Это тебе и в городе твоем любой психолог скажет. Повстречаешь ты еще хорошего парня... Какие, к лешему драконы, какие там богатыри с черноморами? Все тебе приснилось, так и думай, - и Яга тихонько подтолкнула Алену вперед, проведя теплой ладонью у нее по спине, между лопаток.

Вечерело, солнце медленно опускалось за лес. Алена сидела на автобусной остановке. Подошел жалобно дребезжащий автобус, и она втиснулась в толпу дачников и грибников.

- Осторожно. Двери закрываются.

Пробравшись к заднему окну, Алена взялась за поручень. Через минуту остановка исчезла за поворотом.

«И как я умудрилась заблудиться... Ни грибов, ни ягод не собрала. Даже лукошко посеяла где-то. Подумать только - такие дебри совсем рядом с трассой».

Когда Алена полезла в карман джинсового сарафана, чтобы отдать кондуктору мелочь за проезд, то обнаружила, кроме денег, еще и маленькую шишечку, гладкую, пропитанную душистой смолой. И эта шишечка показалась ей вдруг чем-то очень важным и родным. Алена сжала находку в руке, и ей вдруг почудилось, что было с ней что-то недавно — необыкновенное, радостное и горькое. Сон, что ли, приснился? Алена вздохнула, пожалев, что у нее никогда не получалось запоминать сны, и поглубже затолкала шишку в карман. Пусть будет талисманом. Почему-то Алена была уверена, что однажды шишка ей пригодится.