Начало пути (СИ)

- Прибор для считывания памяти? – Вуди прервал чтение и недоуменно посмотрел на Алекса Сандера. – Он что существует?

- Конечно, существует, только вот в медицине так и не прижился. Правительство посчитало, что его изготовление слишком дорого.

- Зато, он нашел применение в других случаях, и я не могу сказать, что состояния, при которых он использовался, сильно от коматозных отличались, – хохотнул Рейн Дилан. – Вы читайте, Адамс, читайте.

====== Глава 20. ======

«21 февраля после падения Империи.

К Дефоссе я приехал непосредственно в день свадьбы, волоча за шкирку сопротивляющегося волка, которого после ухода Дэрика оставить было не на кого. После той речи нашего предка он дулся на меня довольно долго, будто это я про его прошлое вещал, и вообще, не понимаю, почему он обижается? Ведь все сказанное было правдой. Я же не обижаюсь, когда меня неучем и лентяем называют. Таща упирающегося волка по тропинке к дому Лео, я молился только о том, чтобы в эти несколько дней неожиданно не взошла полная луна, а то я не удивлюсь, если невеста вдруг прозреет и убежит прямо на середине церемонии, по дороге подвернет ногу и в процессе падения сломает шею. Не хочу, чтобы свадьба резко превратилась в поминки. Ну, это как вариант. А на самом деле, учитывая, если верить Дэрику, при Эдуарде фамильный замок сгорал трижды за год, то можно было ожидать чего угодно. Нужно завести себе лунный календарь для таких случаев, чтобы без эксцессов жить дальше.

Свадьба Дефоссе прошла спокойно и слишком напыщенно, что ли. Невеста по красоте могла поспорить только с женихом. По-моему, это свинство со стороны Леонардо. На таких мероприятиях вроде не принято, чтобы кто-то соперничал с невестой в неотразимости.

Я долго думал, что подарить молодоженам, но потом, плюнув на это дело, просто связался со своим поверенным, который подарок положил в машину, доставившую меня в поместье. Что он там придумал, я даже не узнавал. Не побили и ладно.

Леонардо мне почему-то не понравился. Странный он какой-то. Насколько я его знаю, он никогда не лез за словом в карман, а сейчас вдруг стал говорить какими-то отрывистыми рубленными фразами, да еще и часто невпопад. Тогда я отнес эту странность на счет предсвадебного волнения, а сейчас я даже не знаю, что и думать.

Вспомнив, что Милтон очень недвусмысленно предложил мне оглядеться, во время церемонии я принялся внимательно разглядывать всех собравшихся гостей. Первое, что я заметил – отсутствие на свадьбе Реггана. Это меня удивило, ведь насколько я помню, они с Лео были друзьями детства. Что такого могло произойти, что Гволхмэй проигнорировал такое важное событие в жизни друга? Что-то этот человек вызывает больше вопросов, чем дает ответом.

Позже я все-таки познакомился с Августой Кинади, о которой мне говорил Алекс. Действительно, очень эффектная молодая леди. Ухоженная шатенка с короткой стрижкой. Я замечал постоянную полуулыбку на ее лице, но как бы я не пытался детально ее рассмотреть, я всегда обращал внимание на очень яркие завораживающие зеленые глаза. Почему у большинства представителей высшего общества такие красивые глаза? Наверное, дело в какой-то точечной мутации, не иначе. Причем, цвет этих глаз зачастую был очень яркий: зеленый, синий, серый, но не блеклый мышиный, а светящий полированной сталью. Мои черные глаза были скорее исключением в этом буйстве цветов, и казались мне невзрачными.

Так же я познакомился с мужем Августы Эриком Кинади. Его ранее описанная точечная мутация видимо обошла стороной. Абсолютно серый не запоминающийся человек. Он выглядел обеспеченным: костюм, часы, различные атрибуты богатого человека просто кричали о его статусе, тогда как внешность его немного подводила. Такое чувство, что он только недавно вошел в так называемое высшее общество и не удивлюсь даже, что благодаря своей женитьбе на красавице Августе. Ну, а почему она вышла замуж за такое серое нечто, не было загадкой. Кинади был богат, а вот ее семья, скорее всего, последние деньги на достойную учебу дочки потратила, а учитывая, что она однокурсница Дефоссе, то и получается, что дочку семья сразу после школы отдала замуж за денежный мешок. Но особо несчастной она не выглядела, а заинтересованность в ней Милтона заставляла недоумевать. Возможно, все выясниться позже.

Также на заметку я взял еще двух человек.

Игорь Штейнберг, странный, скользкий, противный, я бы ему не доверял – продаст при первом же удобном случае.

Станислав Кравиц, то ли русский, то ли нет, не понятно, а сам не признается, простой как дверная ручка и, одновременно, непредсказуемый, как прогноз погоды.

Самое странное, что эти двое много времени проводили рядом с семейством Кинади, хотя, что может связывать столь разных людей, мне пока не понятно.

Остальные гости не выделялись ничем. Просто ели, пили, развлекались. Однако, у небольшого контингента гостей, похоже, был сухой закон – они были абсолютно трезвые с тенденцией собираться в группы и что-то очень тихо обсуждать. Состав групп периодически менялся, но кто-то из выделенной мною четверки постоянно находился в центре этих стихийно собирающихся кучек. Как бы я не пытался, но подслушать не получалось. В итоге я отправил к ним Гвэйна, с надеждой, что память у него хорошая и в человеческом облике он мне все расскажет, если конечно ничего не забудет.

В конце пиршества, когда я с чувством выполненного долга попытался тихо уйти и провести несколько дней до возвращения в школу в тишине и спокойствии своего поместья, ко мне подошел какой-то мужчина. Окинув меня пристальным взглядом, он поздоровался:

- Как твое имя, юноша? – хм, и тебе не хворать. Решив не нарываться раньше времени, я показал себя как воспитанного интеллигентного молодого человека.

- Деймос Нейман, сэр.

- Нейман? Ты сын того самого Неймана? – или мне показалось, или этот неизвестный мужик немного содрогнулся. Неужели они с отцом пересекались когда-то? Поражаюсь собственной наивности. Почему я всегда думал, что Арес даже со своими обожаемыми растениями справиться не мог? Я невольно улыбнулся этим мыслям, а потом все же решился ответить:

- Да, сэр. Арес Нейман – мой отец.

- Кто помогал ставить тебе такую сильную защиту сознания? – а то я не замечаю, что ты уже минут пять пытаешься мне в голову залезть. Уже, поди, голова болит, так сильно биться о непробиваемую стену. Хрен тебе. Но вот признавать это с твоей стороны как-то глупо. Да кто же он такой-то? Это просто отвратительно бесстыдно со стороны Милтона не предупредить меня о том, что мной может так откровенно кто-то заинтересоваться на этой великосветской тусовке.

- Никто, а разве у меня стоит какая-то защита? – я продолжал корчить из себя недалекого, но достаточно натасканного на светскую беседу бездельника, а сам лихорадочно соображал, почему этот хмырь, прости меня, друг болотный, за такое сравнение, ведет себя так, словно я обязан его знать?

- Хм, интересно. Насколько я помню, среди Нейманов Арес был первым магом, и среди его талантов ментальная магия вроде бы не значилась, – да-да, Нейманы всем были известны немного другим, и магия была далеко не на первом месте. – А что ты можешь сказать мне о своей матери?

- Моя мать – росток древа Ассемани, – Филипп, я жгу, гордись мной.

- Думаю, что Ассемани где-то пересекались с Великими Темными Родами. Возможно, с самими Фолтами. Кажется, они поддерживали императоров до последнего, возможно, что тогда-то их кровь и соединилась, – задумчиво произнес мужик.

Так, а сейчас осторожнее, в знании этикета у этого типа пробелы. Но вот мозгами он явно не обделен.

- Почему Вы так решили? – я состроил удивленно-невинное выражение лица.

- Понимаешь, Деймос, я многое знаю и еще больше постиг. И я не сомневаюсь, что и ты многое познал, постигая науки в школе, но много знаний не бывает, думаю, нам стоит как-нибудь в более спокойной обстановке, например, летом, провести время за длительной беседой. Леонардо очень много мне про тебя рассказывал и уверил, что нам с тобой есть о чем поговорить, – почему-то я сомневаюсь, что Лео мог рассказать ему что-то печатное и лестное в мой адрес. – Но я вынужден откланяться, ведь сегодняшний день все-таки должен принадлежать нашим молодоженам, – я посмотрел на этого типа. Он был красив. Очень красив, но это была красота мраморной статуи. Просто поразительно синие глаза, абсолютно холодные, какие-то неживые. – Я попрошу Леонардо организовать нашу встречу, Деймос.