Серебряный камень

Ее смех музыкой прозвучал во тьме.

– Понятия не имеешь! Вот уж не поверила бы, не поверила бы даже в молодости.

– А как ему удалось…

– Удержать в руках Мьёлльнир и не погибнуть? – Фрейя покачала головой. – Мне известно, для чего мастер создал Гунгнир, а вот когда он создавал Мьёлльнир, его прервали, произошла заминка, и какие силы заложены в молот… Ты лучше его самого спроси, хотя вряд ли он помнит. Он утратил… нет, сознательно отказался от многого из того, что знал. От многого из того, кем был.

Йен ничуть не удивился, услышав, что именно Осия смастерил Гунгнир и Мьёлльнир.

– Такое к старости не редкость.

– Мм… пожалуй. Хотя кое-что у тебя и стащить могут. Причем иногда тебя обворовывают как раз те, кому доверяешь больше остальных. – Тон Фрейи изменился, стал холоднее. – Я… не привыкла жить одна, а мужа моего ты изгнал.

От любого другого такой тон и такие слова Йен воспринял бы как угрозу, но с Фрейей что-то вселяло в него уверенность.

– Хочешь, чтобы я его вернул?

– Нет, – возразила она. – Да я и не сержусь на тебя. Мы с Харбардом очень по-разному смотрели на многие важные вещи, и, думаю, уже давно назрела нужда чуточку отдохнуть друг от друга – может, несколько лет, может, несколько столетий.

Но сейчас я не хочу оставаться одна. Попрошу Арнольда задержаться, хотя бы ненадолго. Сначала он, конечно, откажется, но потом, если я не пожалею времени на уговоры, согласится.

– Богини плодородия прекрасно разбираются в мужчинах, да?

– Как же иначе. – Фрейя хохотнула.

Йен сперва удивился, затем, подумав, все понял. В принципе, идея не из худших. На внешности Фрейи время не сказывается, но ведь она стара, как сам мир. Да и Арни, деликатно выражаясь, тоже не мальчик.

– Поест твоих яблочных пирогов, глядишь, и скинет пару годиков?

– Верно. – Фрейя легонько коснулась его плеча. – Я знала, что ты все поймешь. Спасибо.

– Но…

– Но ты полагаешь, что Арни не молоденькая нужна. И думаешь, что в таком виде я его просто отпугну. – Фрейя не мигая смотрела юноше прямо в глаза, будто змея на птичку. – А я и не молоденькая, Йен. Мне куда больше, чем ты можешь вообразить, и не стесняюсь этого.

Фрейя отвела взор. Сейчас это была старая женщина, согбенная, с изборожденной морщинами кожей; платье, прежде обтягивавшее фигуру, теперь висело на ней мешком.

– И я достаточно благоразумна, – продолжила она тише и слегка дрожащим голосом, – чтобы ничем не напомнить ему Эфи Сельмо.

Йен, должно быть, мигнул, потому что перед ним вновь стояла та Фрейя, какой он увидел ее в первый раз – юная, стройная, которой годы и столетия нипочем.

– А Харбард… он не?..

– Нет. – Ее звонкий голос переливался, будто прозрачные воды горного ручья. – Арни в полной безопасности. Поверь, в моих руках Гунгнир не менее грозное оружие, чем в твоих. А у Арни есть Мьёлльнир, тоже далеко не игрушка. – Улыбка Фрейи согревала и успокаивала. – Харбард любил периодически… погулять. Да и я тоже. Со временем привыкаешь.

– А алмаз? А рубин?

Она покачала головой:

– Тебе вовсе не обязательно знать, где они. – Сказано это было уже ледяным тоном. – Помни, я дала клятву держать камни в надежном месте до тех пор, пока не пробьет их час. И хотя я куда старше холмов вокруг нас, я никогда не нарушала данного мною слова. – Фрейя вздохнула. – Но хватит обо мне. Как ты? У тебя подавленный вид, ты словно бы пал духом.

– Да, – кивнул Йен. – Так и есть.

– Не рассердишься на меня, если я дам тебе один совет? Старичье ведь порой мудрые вещи говорит.

Он покачал головой:

– Не рассержусь.

– Возвращайся-ка в Хардвуд. Отдыхай, пока не наскучит, – предложила Фрейя. – Чуточку займись собой. Потренируйся с Торианом дель Торианом – он многому может тебя научить. Пусть Карин Торсен извинится перед тобой, причем в присутствии мужа. Это будет полезно и ей, и тем более тебе. От своего отца извинений ты, вероятно, не дождешься, однако…

– Это меня уже давно не волнует.

Она кивнула:

– Знаю. – Ее ладонь ласково коснулась его спины – Поезжай в Хардвуд.

– Да, наверное, поеду. – При мысли о возвращении в Хардвуд у Йена словно гора с плеч свалилась. Отчего это?

– Вот и хорошо, – кивнула Фрейя. – А когда отдохнешь как следует, сделай кое-что и для меня. Если, конечно, захочешь.

– Что же?

– Собери все картины, все фотографии, все фарфоровые безделушки – все, что напоминает ему о ней, и убери их с глаз долой. Тихо, аккуратно, уважительно – но убери. Сделай в доме ремонт, перекрась стены, установи новую мойку, смени кафель – словом, обустрой новую кухню. И воцарись на ней сам – пусть это будет твоя кухня, а не его. Это пойдет только на пользу и тебе, и ему.

– Не смогу, – мотнул головой Йен. – Без разрешения Арни не смогу. – Не станет он ничего убирать и перекрашивать без ведома Арни! Спору нет, перемены необходимы, в первую очередь для самого Арни, – и они нисколько не оскорбят память Эфи, но Йен не мог отважиться на такое, не испросив согласия Арни Сельмо.

– Ладно, – кивнула Фрейя. – Задержись здесь на пару дней, и я обеспечу его согласие. – Она улыбнулась. – У меня это неплохо получается.

– Я заметил, – промолвил Йен.

– Если хочешь, и ты можешь посодействовать.

– Каким образом?

– Воспользуйся вот этим. – Она легонько постучала пальцем по кольцу Харбарда. – Соберись с мыслями, сосредоточься – и людям трудно будет с тобой спорить. – Фрейя чуть склонила голову набок. – Лгать тебе не придется. Полагаю, ты не сомневаешься, что Арни куда лучше жить здесь, со мной, чем ждать смерти в пыльном музее имени покойной жены.

Йен погладил кольцо на большом пальце, снял его и по очереди стал надевать на другие пальцы, и на каждом оно, внешне не меняясь, сидело как влитое. И пульсировало только когда он отчаянно пытался кого-то убедить.

Нет.

Йен убрал кольцо Харбарда в карман. Наверняка ему еще придется им воспользоваться, однако не здесь и не сейчас. Полезная и заманчивая вещь; но Йен уже знал одного человека, заложившего свою душу ради кольца.

Юноша невольно покачал головой. Впервые в жизни он почувствовал к отцу не ненависть, а жалость.

Фрейя ждала ответа.

– Да, я действительно считаю, что Арни здесь будет лучше, во всяком случае, пока. И с удовольствием скажу ему об этом. – Йен осторожно подбирал слова, боясь задеть ее. – Но скажу сам и буду уговаривать как могу, без посторонней помощи.

– Что ж, я знала, что ты так ответишь. – Фрейя с улыбкой поцеловала юношу в щеку. – Зайди потом в дом.

– Конечно.

Она повернулась и стала уходить.

– Фрейя!

– Что?

– Спасибо тебе.

– Не стоит, дорогой мой Сильвер Стоун.

Йен снова остался один.

Он достал из мешочка перстень, подаренный графом Пэлом Пэлсоном, и надел его на безымянный палец левой руки.

Перстень не жал и не болтался, сидел достаточно плотно, но все же не так, как кольцо Харбарда. Оно и понятно – в нем не было ничего магического. Но внимание Йена снова привлекли выгравированные на нем руки, поддерживавшие зеленый камень. Возможно, это напоминание, что судьба мира в руках многих, в том числе и нас самих.

Еще пару дней, подумал он, пару дней, пока Фрейя убеждает Арни. А потом Йен отправится к Скрытому Пути, возможно, по дороге туда проведя ночь у Холма Боинн. Семена яблочного дерева до сих пор лежали у него в кармане, и Боинн, наверное, будет ему благодарна, если он посадит яблоню или даже две.

– И тогда, – тихо прошептал он про себя, – тогда можно будет возвращаться домой.