Дорога в Лефер (СИ)

– А мой сын выступил сосудом. Все так. Все правильно. Все мне удалось.

Факелы задуло налетевшим вихрем. Повсюду замелькали болотные огоньки. Де Местр-младший поднялся с колен. Он начал шевелить рукой.

– Нарсо! Великий повелитель Нарсо приходит! И мы, хранители, передадим ему владения в целости и сохранности! Тринадцатый город снова будет под его властью, а после – и весь мир! Да!.. И вы станете первой жертвой во славу его! Во славу! Славу! Слава! Слава! Ва…!

Все сложилось в голове Ричарда. Но это было так неважно…Тепло уходило из него. Сила вот-вот должна была вырваться наружу, и тогда…О, никакой Нарсо не совладал бы с ним…Жаль только, что его друзья…Друзья…

***

– Вы знаете, Ричард, что самое главное в жизни?

***

В комнате стало еще темнее. Поднялся ветер, закружилась вьюга, пробиравшая не до костей – до самой души. Наемники были не в силах сдвинуться. Рагмар хотел было обратиться к духам – тщетно: губы покрылись коркой и смерзлись. Из пасти раздавался только вой бессильной ярости.

Болотные огоньки закружились вокруг де Местра-младшего. Они двигались все быстрее и быстрее, все ближе и ближе. Мелькали лица, похожие до безобразия…Нет! Это было одно и то же лицо, отражавшееся во всех огоньках. Холодное, злое, оно полнилось горделивым торжеством. Вот-вот сбудутся древние мечтанья!

Де Местр-младший двигался странно…А, нет! Это сам доспех двигался, поддаваясь чужой и чуждой воле. Вот качнулся глупый шлем. Заколыхались до того бездвижные кожаные ремешки. Дернулся левый сапог. Затем – правый. Болотные огоньки уже не плясали – они неслись с невероятной скоростью. Прямо напротив рта де Местра-младшего образовалась призрачная воронка, острием метившая прямо в горло жертве. Миг – и огоньки начало засасывать сквозь воронку. Рожа, сверкавшая в них, расплылась в мерзкой улыбке.

– Он возвращается! Он вернулся! Славьте славного Нарсо! Славьте нашего великого владыку! Да увидит Хэвенхэлл пришествие своих хозяев! Славься, могучий Нарсо! Славься, великий Нарсо! Славься!!! – воздев руки к доспеху (все, что было в этом от де Местра-младшего, исчезло), напевал Анри. – Славься, необоримый Нарсо! Славься, владыка демонов! Славься, господин Тринадцатого града!..

– Мда…А с фантазией у него туго…– сила негодования Олафа была такова, что он смог произнести это даже сквозь ледяную преграду.

Становилось холодно, очень холодно. Если бы нечто, вселившееся в де Местра-младшего, помедлило еще недолго, наемников убивать бы не пришлось: умерли бы от обморожения, делов-то?

Рагмар бился с морозом, сковавшим его руки. Он не в силах был даже пальцем пошевелить. Олаф еще мог шлепать губами, но звуки из них уже не исходили: замерзали и падали на излете, разбиваясь об обледеневший пол. Ричард замкнулся. Сейчас в его груди клокотал…

Огонь…И крики…И стоны…И плач…И крики…Мама…Мама!!!

И даже Конхобар…Что?! Не может быть!

Пока барон воспевал очередное величайшее достоинство Нарсо, ему не слышен был хруст ломавшегося льда.

Конхобар ухмыльнулся. Раздался треск: лед, сковывавший его руки, треснул, разломившись на сотни, на тысячи застывших капель. В четырех зрачках его пылал огонь, в пятом же – воцарился такой хлад, что замерз бы сам лед.

– Вот он, мой последний, мой желанный бой… Привет тебе с изумрудных холмов Альбы! – расхохотался Конхобар. – Меня зовут Конхобар, альбианский герой! Я вызываю тебя на бой! Сразись со мной, чужестранный герой!

Из сердца сына вечно зеленой Альбы так и неслись строфы на родном языке, но они гасли, не в силах растопить здешний хлад. Лепестки пятилистного клевера вяли здесь, не в силах прорасти в промерзшей земле.

Но – чудо – Олафу померещилось зеленое сиянье вокруг головы Конхобара. Неужто венок из трав далекой Альбы?

Водоворот болотных огоньков на мгновенье замер. Изумрудное сиянье распространялось по зале, и становилось тепло, так тепло, как бывает только в майский день. Теплый, ласковый ветерок гладит щеки, поют птицы, звенят ручьи…

– Альба шлет тебе привет, демонический клеврет! – Конхобару тяжко давался чужой язык, но получалось все равно неплохо. – Она присылает тебе свой цвет!

Корка льда, покрывавшая пол под ногами наемников, треснула, и на свободу, назло всем ветрам и угрозам, рванул стебелек подлески. Крохотные цветочки распускались на глазах, распространяя вокруг весеннее тепло. Зимняя хватка ослабла, и Олаф с Рагмаром смогли сделать шаг. Ноша – раскачивавшийся между жизнью и смертью Магус – тянула нещадно. Им бы ринуться в бой! Рагмар уже готов был рвануть вперед, на проклятых прислужников злобного духа, но…

Славословия застряли в глотке у де Местра. Он выгнулся дугой и прижался к стене по левую руку от…сына? Доспеха? Возвращающегося демона?

Конхобар повернулся. Что-то в глазах его…Точно! Зрачков было не пять, а семь! Два были сокрыты до поры до времени – и только сейчас появились. Голос героя из Альбы был так же светел, как мартовское солнце:

– Бегите, друзья…Настает мой смертный час… Пришло время радуге Альбы расцвести вдалеке от изумрудных долин и кристальных ручьев…Бегите, друзья. Бегите! Далеко. Как ноги унесут. Очень далеко! Здесь родится пламень! Он пожрет весь замок! Всю округу!

– А ты…справишься? – губы с трудом разлеплялись, каждое слово отдавалось болью, но Олаф – Олаф кричал. – Успеешь?.. Мы…!

– Справлюсь. Каждому в жизни дается возможность успеть. Однажды. Успеть. Все, – тихо и спокойно ответил Конхобар, поворачиваясь к юноше-доспеху-демону. –

Нет…Уже демону: глаза де Местра-младшего дымились болотным огнем, а значит, душа его подчинилась злу. Ибо чем, как не злом, может быть пришедший сквозь тьму веков демон?

– Слуги! Исполните свой долг! Покажите этому мерзавцу-горлопану! Покажите ему!

Доселе уверенный в победе, барон скулил подстреленной собакой. Он вжался в угол, метая бессильные молнии из глаз. Слуги, повинуясь господину, рванулись было к Конхобару, но…

Альбианец двигался – и не двигался. Силуэжт его размылся, и меньше чем через один удар сердца слуги оказались повалены на пол.

– Мы!..– хотел было крикнуть Рагмар, но его прервал шедший из заокраинных далей голос Ричарда:

– Это его бой. Его смерть. Позвольте ему умереть. В одиночку…

Конхобар, не поворачиваясь кивнул. Видели бы то лицо наемники в то мгновенье! Но – они не видели. И больше никогда не увидят. То лицо – никогда.

Олаф и Рагмар, поддерживая Ричарда, рванулись к выходу. Дверь держалась крепко. Они налегли. Еще. И еще. Ни доски. Ни металл оказались не в силах их сдержать, – а может, Магус подсобил? Дверь поддалась, и они скрылись снаружи.

Конхобар сделал шаг назад. И еще. И еще. Он перекрыл собой выход на улицу. Шестеро слуг, барон и демон – против одного альбианского героя. Конхобар поднял лицо кверху и улыбнулся, словно бы ловя солнечные лучи. Лучи. Солнечные. Ночью. Внутри залы без окон?

Но – что такое? – солнце и вправду принесло свой свет сюда. Наступал последний час великого Конхобара, победителя тысячи врагов – и Анку впридачу. Сейчас ничего не было важно, не были никаких препятствий: только Конхобар – и его смерть. Та, смерть, которую он приносил, и смерть – которую он нес другим. Одна смерть. Разная смерть. Но – смерть.

– Я – Конхобар, альбианский герой! Вызываю тебя на бой!

Слуги ринулись на него – и отлетели. Никто не смог приблизиться более, чем на шаг. Конхобар не бил. Он даже не двинулся с места: просто сама судьба требовала боя не с этими мелкими сошками. Барон зарычал. Нехорошо так, глухо, и бросился на Конхобара. За два шага до альбинаца он прыгнул, напрягшись всем телом, оттолкнувшись от мокрого (снег уже растаял) пола и…