Сильмариллион (Перевод З. Бобырь)

Таким образом народ их увеличил силу Нарготронда, но было бы лучше, как стало ясно позднее, если бы они остались на Востоке, среди своих родичей.

Маэдрос совершил небывалые подвиги, и Орки бежали перед его лицом, потому что со времени его мучений на Тангородриме дух его пылал страшным пламенем, и Маэдрос казался воскресшим из мертвых. Таким образом, большая крепость на холме Химринг не была захвачена, и там, у Маэдроса, вновь собрались оставшиеся в живых самые доблестные воины, как из народа Дор-Финиона, так и с восточных границ.

На какое-то время Маэдрос вновь закрыл проход Аглона, так что Орки не могли проникнуть этим путем в Белерианд.

Но они разгромили в Лафлане всадников народа Феанора, потому что туда явился Глаурунг и прошел проходом Маглора, и разрушил всю страну между руслами Гелиона. И Орки захватили крепость на восточных склонах горы Рерир и опустошили весь Таргелион, страну Карантира, и осквернили озеро Хелевори.

Маглор соединился с Маэдросом на Химринге, но Карантир бежал и объединил остатки своего народа с разрозненным народом охотников Амрода и Амраса, и они отступили и прошли через Рамдаль к югу.

Они оставили на Амон Эребе стражу и некоторую военную силу, а Зеленые Эльфы оказали им помощь, и Орки не вошли ни в Оссирианд, ни в Таур-им-Луинат и дикие земли юга.

В это время в Хитлум пришли известия, что Дор-Финион потерян, и сыновья Финарфина потерпели поражение, а сыновья Феанора изгнаны из своих земель. Тогда Фингольфин, предвидя (как ему казалось) полное уничтожение Нольдора и невосстановимое разрушение их жилищ, полный гнева и отчаяния, сел на Рохолора, своего огромного коня, и уехал один, и никто не смог удержать его. Он промчался, подобно вихрю, через Дорну-Фауглит, и все, кто видел его атаку, бежали в ужасе, думая, что это явился сам Ороме – потому что дикое безумие ярости овладело им, и глаза его сверкали, подобно глазам Валар.

Так Фингольфин добрался один до врат Ангбанда, затрубил в рог и ударил в медные двери, вызывая Моргота на поединок.

И Моргот вышел.

То был последний раз в этих войнах, когда он появился изза дверей своей крепости, и говорят, что он без желания принял вызов, потому что хотя его разуму не было равных в мире, Моргот, единственный из всех Валар, знал чувство страха. Но он не мог игнорировать вызов перед лицом своих военачальников, так как скалы звенели от трубных звуков рога Фингольфина.

Голос короля, резкий и чистый, проникал в самые глубины Ангбанда, когда Фингольфин называл Моргота трусом и повелителем рабов.

И потому Моргот вышел, медленно спустился со своего подземного трона, и отзвук его шагов был подобен грому в глубинах земли.

Он появился, одетый в черные доспехи, и встал перед королем, подобный башне, коронованный железом, и его огромный щит, темный, украшенный гербами, отбрасывал на Фингольфина тень, как грозовое облако. Но Фингольфин светился в ней, подобно звезде, потому что его кольчуга была покрыта серебром, а голубой его щит отделан хрусталем.

Он выхватил свой меч Рингиль, блеснувший холодно, как лед.

Тогда Моргот взметнул Гронд, Молот Подземного Мира, и устремил его вниз, подобно громовой молнии. Но Фингольфин прыгнул в сторону, и Гронд пробил в земле огромную яму, откуда ударил столб дыма и огня.

Много раз пытался Моргот поразить Фингольфина, но все время тот отскакивал, быстрый, как молния из черной тучи. И он нанес Морготу семь ран, и семь раз Моргот издавал крик страдания, а войско Ангбанда при этом падало в ужасе ниц, и эхо северных стран вторило криком. Но, в конце концов, король устал, и Моргот обрушил на него свой молот. Трижды падал Фингольфин на колени и трижды вставал снова и поднимал свой расколотый щит и разбитый шлем. Но земля вокруг него была вся в трещинах и ямах, и он споткнулся и упал на спину у ног Моргота. И Моргот наступил ногой на его шею, и тяжесть ноги была подобна упавшему холму. Но все же последним отчаянным ударом Фингольфин пронзил эту ногу Рингилем, и из раны хлынула кровь, черная и дымящаяся, и заполнила ямы, пробитые Грондом.

Так умер Фингольфин, верховный король Нольдора, самый величественный и доблестный из всех королей эльфов древности.

Барахир уводил свой народ. Много мест было потеряно, оставленных ими, потому что все они, один за другим, были убиты, пока, в конце концов, у Барахира осталось только двенадцать человек.

Берен, его сын, и Барагунд с Белагундом, его племянники, сыновья Бреголаса, и девять верных слуг его дома, чьи имена надолго сохранились в песнях Нольдора, это были Радруин и Дейруин, Дагнар и Рагнор, Гильдор и Горлим Несчастливый, Артал и Уртель, и юный Хатальдир.

Изгнанниками без надежды были они, отчаянной шайкой, которая не могла спастись и не стала бы сдаваться, потому что жилища их лежали в развалинах, их жены и дети оказались в плену, были убиты или бежали.

Из Хитлума не приходило ни вестей, ни помощи, и Барахира с его людьми преследовали, как диких зверей. Они отступили в голые предгорья над лесом и скитались там среди небольших озер и каменистых пустошей вдалеке от шпионов и чар Моргота. Постелью им служил вереск, а крышей – облачное небо.

Спустя примерно два года после Дагор Браголаха Нольдорцы все же обороняли западный проход возле истоков Сириона, потому что на те воды распространялась власть Ульмо, а Минас Тирит противостоял Оркам. Но в конце концов, после гибели Фингольфина, Саурон, величайший и самый ужасный из слуг Моргота, называвшийся на языке Синдара Гортауром, выступил против Ородрета, начальника башни на Тол Сирионе. Саурон стал теперь чародеем ужасной силы, хозяином теней и призраков, коварным, жестоким, уродующим все, к чему он прикасался, унижающим всех, кем он правил, повелителем волков-оборотней, владычество его было мукой. Он атакой взял Минас Тирит, потому что черное облако страха опустилось на защитников башни. И Ородрет был изгнан и бежал в Нарготронд. А Саурон превратил Минас Тирит в сторожевую башню Моргота, в крепость зла, постоянную угрозу. И прекрасный остров Тол Сирион стал проклятым и был назван Тол-ин-Гаурот, Остров Оборотней. Ни одно живое существо не могло проникнуть в эту долину, чтобы Саурон не заметил его из башни, в которой он сидел. И Моргот владел теперь западным проходом, и источаемый им ужас наполнил поля и леса Белерианда. За Хитлумом он неустанно преследовал своих врагов, выискивая их тайные убежища и захватывая их крепости одна за другой. Орки все наглее бродили здесь и там, где хотели, спускались вниз по Сириону на запад и по Келону на восток. Они окружили Дориат и так опустошили земли, что звери и птицы бежали от них, и с севера непрерывно распространялось безмолвие и запустение.