Боевой дракон

«Тот Кто Должен» ничего не ответил, взор его был туманен, и он испускал вздохи удовлетворения.

Теперь Кригсброку предстояло каким-то образом успокоить мужей и родственников убитых. Как он сможет объяснить им, что Пророк нуждается в чужой крови для поддержания силы? Как объяснить страсть к убийству, движущую «Тем Кто Должен»?

Глава 30

Мальчики немного постояли в приятной послеобеденной истоме, глядя, как удаляются король и его советник. Потом Энди икнул:

— Должен отметить, это был очень хороший обед.

— Я объелся, — заметил Релкин со слабым стоном.

— Удивительно, что твой дракон еще может плавать.

— Он наслаждается, это правда.

— О чем вы говорили с королем?

— Король — мудрый человек, Энди. В нем скрыта великая сила. Интересно, все короли такие? Уилиджер громко хмыкнул:

— Драконир Релкин, вы должны вернуться в наше расположение к следующему сигналу горна. Перед вечерним приемом пищи состоится полная проверка снаряжения. Впрочем, я не думаю, что вашему дракону или вам понадобится сегодня пища из легионерского котла!

— Да, сэр. — Релкин хорошо знал, что ничего другого говорить не следует, ибо любой другой ответ влечет за собой риск навлечь гнев этого вздорного человека.

— Драконир Релкин, хоть мы сегодня и разговаривали с королем, это не значит, что мы должны забывать наше положение. Вы — драконопас; вы должны работать. Я — ваш командир эскадрона, ясно?

— Да, сэр.

Уилиджер гордо удалился.

Релкин посмотрел на далекий противоположный берег озера. В саду уже зажглись фонари, хотя сумерки еще не сгустились. Среди деревьев мелькали неясные силуэты. Едва различимо доносились звуки музыки — хор женских голосов пел что-то печальное.

— Чего этому человеку неймется? — спросил Энди.

— Думаю, у него внутри трещина. Он хочет быть хорошим командиром, а поскольку он дурак дураком, ничего путного у него не выходит; действует он исключительно импульсивно, совершенно не думая. Помнишь ту ужасную кокарду, которой он тогда сверкал по сторонам?

— Кто ее может забыть?! Я каждый раз ежился, как ее видел.

— Вот-вот, а ведь если бы он захотел, легко мог бы проверить, какую кокарду положено носить драконьему командиру. Но он этим не озаботился. Он полагал, что здесь те же порядки, что и в легионе, где он служил раньше — где все носят, что хотят. Он никогда толком не присматривался к драконьим эскадронам, иначе заметил бы, что все дракониры носят одинаковые кокарды.

— Во имя Ее Руки! На что он будет похож, когда дойдет до настоящего сражения? Релкин пожал плечами:

— В настоящем бою ему лучше держаться подальше от нас. Он ведь не учился воевать рядом с разбушевавшимся драконом.

— Рано или поздно его пристукнут. Это решит все наши проблемы.

Релкин рассмеялся, стараясь, чтобы его смех звучал не очень резко.

Энди поднял и бросил камешек в озеро:

— Как ты думаешь, мы пойдем туда, Релкин? Я имею в виду, что все только и говорят об этом, а ты вроде помалкиваешь.

— Почему ты спрашиваешь?

— Богонец, который сидел справа от меня, говорил, что Крэхин непобедим. Они находятся под чарами своего Пророка и не испытывают страха смерти.

Релкин покачал головой, отгоняя неприятные воспоминания:

, . — Фанатики, даже лишенные страха смерти, — слабые противники драконам. Если у них нет дисциплины, они не способны противостоять легионам. Я видел нечто подобное.

— Ты ведь был в Селпелангуме? Релкин кивнул.

— Мы слышали о нем в своей деревне.

— Это была страшная резня, больше я ничего не помню. Из фанатиков получаются плохие солдаты.

— Ну а что будет после сражения? Релкин улыбнулся:

— Не знаю, Энди. Когда в деле замешана Серая Леди, может случиться все, что угодно. Возможно, мы и впрямь пойдем на край света. Когда-нибудь с нами и такое случится.

— Итак, — Энди покачал головой, — Земли Ужаса, как их все тут называют. Релкин снова рассмеялся:

— А знаешь, я бы тоже чувствовал себя паршиво, если бы не одно обстоятельство.

— Какое же?

— Если я пойду в эти страшные земли, то пойду с самым лучшим в мире драконьим эскадроном. Я еще не встречал врага, который бы мог нас победить.

Мальчики посидели еще, слушая пение женщин на далеком берегу озера, окруженного фонарями, сверкающими в темноте. Неожиданно вынырнул Базил, весь покрытый искрящимися каплями, да и сам он сиял от счастья.

— Думаю, можно побыть здесь еще немножко, — ответил он, когда Релкин заявил, что пора возвращаться в часть.

— И Уилиджер отправит меня в наряд, если мы так поступим.

— Может, тебе это пойдет на пользу.

— Тогда я долго не смогу ухаживать за драконом.

— М-м-м, здесь ты прав.

Все еще чувствуя приятную тяжесть в желудках и благодушие, триумфаторы отправились в часть. Там Релкин первым делом вещь за вещью пересмотрел все свое снаряжение и убедился в его отличном состоянии, можно сказать, в блестящем. Все было совершенно цело, даже джобогин был полностью отремонтирован, запас ремней оправдал себя.

Появился Уилиджер, и началась инспекция. Командир эскадрона изо всех сил старался найти повод придраться к Релкину, но ничего обнаружить не смог, как ни затягивал проверку. Так он и ушел, разочарованно шипя сквозь зубы.

Прозвучал горн, сзывающий к вечернему приему пищи, но ни свежий хлеб, ни горячий акх, ни лапша не в силах были прельстить дракона со сломанным хвостом, уже отправившегося на боковую.

Да и Релкин едва прислушивался к звукам знакомой суеты. Вокруг него мальчики толкали тележки и тачки, нагруженные титаническими порциями пищи, предназначенной для вивернов. Откуда-то издалека доносился шум походных кухонь. Крики и смех, далекий звон котлов — все, что обычно сопровождает в легионах прием пищи.

Релкина окончательно одолел сон, и он растянулся на своей койке, мгновенно отключившись.

Ему снилась Эйлса с развевающимися за спиной белокурыми волосами, на ней был зеленый плащ, и она ехала на маленькой белой лошади — пони, которых выращивали в клане Ваттель. Потом мальчишке приснился он сам. Они вместе с Эйлсой гуляли по высокогорной долине, а над ними, на фоне голубого неба, возвышался Мальгунский хребет. Это был совершенно чудесный сон.

Проснулся Релкин под тревожное пение труб, дробь барабанов и ржание коней. Вокруг истошно заливались сигнальные горны, поднимая армию.

Пробежал командир эскадрона Уилиджер, выкликая подчиненных по именам. Со всех сторон слышались голоса других командиров, отдающих приказы. Снова и снова заливались рожки, призывая солдат на бой.

Сначала мальчишка двигался очень вяло. Давали себя знать последствия вчерашнего чревоугодия, да и пива он выпил больше, чем следовало. Чувствовал он себя очень странно — словно все эти бесчисленные лакомства до сих пор не переварились. Все же он сумел одеться и пристегнуть меч. Дракон уже был на ногах.

В дверь просунулась голова Джака.

— Поторопись, Релкин! Давай быстрее, Базил! Война! Пришел враг.

— Но!.. — Релкин больше ничего не мог сказать. Слова самым предательским образом попрятались.

— Мальчик, где хвостовой меч? Релкин с усилием встряхнулся:

— Я поставил его у двери, хотел утром отдать в заточку.

— Вижу его. Взял. Шлем?

Релкин включился в сборы.

Через минуту оба уже выходили из стойла. Эскадрон выстроился на улице и направился к городским воротам.

Из-за городских стен доносился страшный шум. Он походил на звук волн, бьющихся о берег в зимний шторм — такой же сильный и мерный.

Поравнявшись с кавалерийскими пикетами, легионеры услышали последние новости. Во-первых, враг вернулся и несколько часов назад открыл военные действия против Кубхи. Тучи темнокожих конников обрушились на кавалерию легиона и отбросили ее к самой границе города. Вслед за вражеской конницей с огромной скоростью движется толпа пехотинцев.