Хранители. Посвящаемая (СИ)

Несколько дней тому назад Уилл Хейл ворвался в кабинет во время его беседы с Амандой. Не спросив, не постучавшись. Вид у него был, будто он только что подкрался с курицами в курятнике, но на лице было всё то же выражение, что и всегда. Гордый самодовольный взор. В этом они с Коллендж были схожи, и никому и в голову не приходило удивиться, отчего именно он так быстро пробился в рейтинге Хранителей. И можно было рассматривать этот факт как в приличном, так и в не очень ключе. Аманда, казалось, была готова простить ему всё, но с тех пор, как она заявила, что или ему, или Питеру осталось недолго ходить по этой земле, её отношение к нему несколько изменилось, стало более официальным и непредвзятым. Уилла это явно разочаровало, учитывая, что теперь по штабу разнеслись нелепые слухи о его якобы разорванной “непристойной” связи с Президентом, которой, на самом деле, не существовало, хотя можно ли было об этом твердить наверняка? Об этом шушукались в основном Сотрудницы, у которых с личной жизнью отношения были серьёзнее, чем на “вы”. Ну и некоторые Сотрудники, что уже было странным.

Ворвался Уилл Хейл в кабинет с вестью, которая в принципе никого не удивила. Он узнал о том, что мятежники существуют и по сей день. Аманда лишь поджала губу и чуть пошевелила бровями, мол, ничего интересного. “Не зря же существуют Подозреваемые”, — сказала она и вновь вернулась к шедшему разговору. Уилл фыркнул, но помещение не покинул. Он встал в углу комнаты, сложив руки и уставив взгляд в какую-то неопределённую точку где-то на уровне лица Аманды. Она что-то говорила Кастору, но он не слышал. В голове звучало одно слово: мятежники.

Он прекрасно знал, кого можно отнести к ним в первую очередь. Покрывать сестрицу напарника не было смысла. Да у неё же будто бы на лбу написано: “Мятежница”. Уилл просто терпеть не мог Миранду и не понимал, как Питер её ещё терпит. Она казалась ему совершенно несносной девицей, как и её парень, Энсел. Вечно они лезли не в своё дело, а теперь ещё и стали наставниками Посвящаемой. Причина такого решения была очевидна: они хотели переманить Сандру на свою сторону. Схема их действий тоже была проста и очевидна: для начала они рассказывают душераздирающую историю о первом мятеже и субъекте 404, чтобы разжалобить девушку, как пытаются разжалобить окружающих старушонки-попрошайки, затем ведут в своё место обитания и поподробнее вводят в курс дела. По крайней мере, ему так казалось. Местоположение мятежников ему, к его великому сожалению, узнать никак не удавалось; вероятно, по той причине, что те могли его менять спустя определённое время. Это Уилла раздражало. Он так хотел покончить со всеми этими недовольствами по отношению к Хранителям сам, причём не понимал, почему. Что-то его влекло к свершению этой идеи. Вероятно, повышение в рейтинге.

“Почему ты всё ещё здесь?” — услышал он голос Аманды Коллендж. Уилл удивлённо посмотрел на Президента, сделав вид, что не расслышал её слов. “Почему ты до сих пор в моём кабинете?” — сквозь зубы повторила она. “Неужели вам так противно моё общество?” — нарочито изумлённо проговорил Уилл. Президент продолжала пожирать его гневным взглядом. Наконец, из её рта вырвалось что-то вроде “Придурок”. И только тогда он быстро развернулся и вышел из кабинета.

Кастор снова задумчиво посмотрел на жучок, потом прикрепил его обратно к воротнику и встал из-за стола. Как бы то ни было, чем бы всё это не могло закончиться, но он должен был помочь Сандре. В его голове вновь и вновь возникало её лицо, в слезах, в отчаянии, зовущее на помощь, молящее о помощи. А потом вспоминался её внезапный поцелуй. А потом — её лицо после Церемонии удаления.

Она была абсолютно разбита. Теперь она совсем не была похожа на ту девчушку, которую он встречал по Прибытии. Которая не была так напугана. Она была готова отвечать всеми возможными колкостями, видно было, что она решительная, бойкая. А теперь стало видно, что она хрупкая, словно хрустальная ваза. Уже разбитая хрустальная ваза.

Он вышел из кафе и огляделся, чтобы убедиться, что, во-первых, за ним не следят, и, во-вторых, Сандра уже ушла подальше отсюда. Потому что он не хотел, чтобы случилось так же, как в день Удаления, когда она его не послушалась. Хотя и была там приятная деталь.

Затем он завернул за угол и устремился туда, где его никто не смог бы найти, зато где он должен был найти нечто большее, чем просто наземный Нью-Йорк.

***

Сандра снова ехала на лифте вверх. Совесть душила её изнутри, выгрызая кусочки души, однако не мгновенно, а смакуя каждый, как дорогой деликатес, который можно попробовать раз в жизни. Она в очередной раз всё ещё сомневалась в правильности своего поступка и абсолютно не понимала, что сейчас скажет мятежникам.

Она прошла по уже знакомому коридору и остановилась напротив двери, которая вела в кабинет Джоанны. За дверью были слышны голоса. Она прислушалась.

— Это безумие! — воскликнул Маркус. — Что с ней могут сделать? Я не могу так просто…

— Не убьют. Они не могут её убить. Не имеют на это право, — спокойно ответила Миранда.

— Пытки не лучше, чем смерть. А я уверен, что Подозреваемых будут пытать. Уж не знаю, какие изощрённые способы придумает Коллендж…

— Смотрите! — раздался голос капитана Уэсли. — Кажется, у неё получилось.

Голоса приутихли. Получилось? Интересно, что?

Сандра нажала на ручку двери и легонько толкнула её вперёд.

И она увидела замершие лица своих товарищей. А у Маркуса, казалось, и вовсе отвисла челюсть.

— Но, — прервал он молчание, — ты же должна быть в Штабе, там на карте точка, которая тебя обозначает, движется, и…

— Это не я, — твёрдо ответила Сандра. — Это Кастор.

Глава 26. «Ты меня не знаешь»

Хоть бы получилось.

Кастор прошмыгнул мимо экранов, с которых ехидно улыбалась Аманда, и нырнул в лифт, двери которого чуть не захлопнулись перед его носом.

Одна из комнат с видеозаписями с камер наблюдений и кабинет Коллендж были связаны, и у Кастора имелся туда доступ. Оставалось найти архив за тот день, когда состоялась церемония удаления Алекса Раунда. Тогда бы он смог проследить за происходящим сразу с нескольких точек Штаба и увидеть, в какую именно сторону потащили тело.

Он вновь и вновь задавал себе вопрос: зачем он согласился? И снова и снова он отвечал себе: всё ради Сандры. Почему? Да потому что как только он увидел, то понял, кого искал всю свою бессмысленную и безрадостную жизнь.

Он никогда не был любим, оттого, что никогда не знал даже родительской любви, ведь он и родителей своих не знал. У него никогда не было друзей, потому что все считали его ботаником и абсолютно скучным и никудышным человеком. Конечно, он всегда был младше своих одноклассников, и все думали, что пока они, семнадцатилетние, крутят романы, то ему, только-только ставшему подростком, до всего этого как до неба, и что он ничего не знает. А он всё прекрасно знал. Он вырос быстрее, чем его возраст, но ничего не мог с этим поделать. Он был объектом насмешек, но не мог им помешать продолжать над ним смеяться.

Лишь два года назад с ним стали общаться как на равных. Здесь, в Штабе Хранителей. Здесь у него завёлся первый друг — Джулия Остборн. Джу во многом была его коллегой, помощником, она умела поддержать. Только вот она подолгу отсутствовала по поручениям Аманды Коллендж. Навещала филиалы в других странах.

А Сандра будто бы была девушкой не из этого мира. Не из мира, в котором его не замечали. Она была лучиком солнца, который внезапно осветил вечно тёмную сторону, и сейчас было необходимо, чтобы этот луч не погас. Она пошла с ним на контакт, не считая его недочеловеком, как это было с ним раньше. И она не была в тот миг Хранительницей мыслей, нет. Она была собой. Настоящей собой.

А, значит, он готов был сделать всё, чтобы её удержать.

В коридорах было на удивление тихо, хотя обычно в это время здесь как раз и кипела жизнь. Сотрудники, Хранители — всех их можно было здесь встретить. Возможно, это было связано с тем отданным Амандой распоряжением. Так как со списком Подозреваемых мало кто был знаком, боялись попасть на повторное прохождение теперь все. Мало ли, вдруг они тоже входили в этот вип-лист?