Путь Святозара

Наставник протянул руку, поправил кунтыш наследнику, и тяжело вздохнув, заметил:

— Просто человек- это такое существо, которое всем недовольно. Еще совсем недавно, ты говорил мне, про себя, что ты получеловек, не прошло и месяца уже держишь меч, натягиваешь тетиву лука, и опять недоволен. Эх, ты, горе луковое, ты ж погоди, ты ж отца пойми, ведь в ту ночь он не только тебя чуть не потерял, он же Эриха потерял. Отправить своего сына, мальчишку совсем, в чужой город, простым ратником… У тебя ж Святозар, вроде сердце доброе, душа светлая и чистая, а простых вещей понять не можешь…. Не можешь понять, что отец боится потерять тебя, любит он тебя, дорог ты ему больше всех детей…. Столько лет искал, столько сил потратил, ни дня спокойно не жил, и вот вроде ты вернулся такой славный, светлый отрок…, и, что ж опять беда…, да какая беда…, брат на брата напал, убить тебя желал…, подлый Нук так и не найден. Неужели не понятно…. Тяжело тебе, видите ли, во дворце сидеть одному…, так ты скажи мне…, и я сыновей своих пришлю, они с радостью к тебе приедут. Да посидят с тобой, погутарят, и правителю спокойно и тебе хорошо. Ишь, ты, недоволен он отцом….,- добавил наставник, и, замолчал, затем он вдруг глянул с такой обидой на Святозара, что у того внутри сердце вновь подпрыгнуло, — И вообще, хоть это и не по-мужски обратно обещание забирать…. Ну, так вот ты слушай, я свое обещание забираю, и пока правитель не разрешит, не слово тебе о Беловодье не скажу… — вымолвил эти слова наставник, поднялся и отошел к Туру, который в это время как раз лук натягивал, да стрелу пускал.

А Святозару так стало стыдно, щеки его запылали, а душа внутри словно заплакала, обливаясь горячими слезами. "Да, что ж — это, верно наставник, говорит, только о себе и думаю, отца тре-вожу, вон Дубыню расстроил, что это со мной такое творится?" Встал тогда Святозар подошел к наставнику, и рукой того по плечу похлопал, а когда тот обернулся Святозар прерывающимся голосом сказал:

— Я, Дубыня, отцу обещал не разговаривать с ним о Беловодье до возвращения с Синь-камня, и слово свое сдержу. И тебе я тоже слово дам, покуда, отец не позволит, и с тобой об этом го-ворить не буду. И прости, ты меня глупого мальчишку, коли я тебя, чем обидел, — сказал и низко наставнику поклонился.

Дубыня глянул на наследника и расчувствовался совсем, махнул на него рукой и отвернулся, смахивая скупую слезу, сбегающую с лица.

Какое-то время Святозар стоял рядом с Туром и смотрел, как брат стреляет из лука, Дубыня под-сказывал тому и поправлял его руку. Внезапно позади себя он услышал негромкий разговор, оглянулся и увидел, что к Ратному двору подходят правитель и Храбр. Наставник что-то нес в руках завернутое в ткань.

Святозар поспешил навстречу отцу и тревожно спросил:

— Отец, что-то, случилось?

— Нет, Святозар, — успокоил правитель сына, — Все хорошо, не тревожься. Просто я кое-что принес тебе, — и, повернув голову к наставнику, шагающему рядом, добавил, — Пойдем Храбр к скамье.

Наставник подошел к скамье, положил на него то, что нес в руках и осторожно развернул. И как только он открыл укрытое, то Святозар увидел прекрасный лук, сделанный из добытого ла-зурного древка. Луч солнца пробежал по древку, рогам лука, которые были сделаны из золота, и по тетиве, и лук вдруг вспыхнул, засиял весь лазурным светом, да не только древко, но и рога и тетива.

— Ох! — только и смог вымолвить Святозар, взял лук в руки, а потом, перевел взгляд на правителя и заметил, — Отец, как он прекрасен.

Довольный правитель широко улыбнулся сыну, сказав:

— Я рад, что он тебе понравился. Умелец сделал его, как и обещал в конце месяца просимецъ. Но я не показывал его, боясь, что ты расстроишься. Однако теперь, ты чувствуешь себя намного лучше, и я решил, что тебе пора отдать добытое тобой. Пойди, сын, попробуй из него пустить стрелу.

Святозар посмотрел на правителя, черты лица его дрогнули, он отрицательно покачал головой и тихо ответил:

— Отец, лук безупречен, но я не могу пустить стрелу из детского лука Тура. А с этого, вряд ли, что у меня получиться. Посмотри, какой он мощный, какая тугая тетива, прости, но у меня не хватит сил.

— Сын, поверь мне, у тебя все получится. Поди, Святозар, попробуй…, возьми стрелу, натяни тети-ву.

Святозар еще мгновение колебался, но глянув в уверенное лицо отца, снял с головы шапку, скинул с плеч кунтыш, и, передав их Храбру, пошел к Туру, который все еще упражнялся с лу-ком.

— Ух, ты, красотища! — восхищенно сказал Тур и подал брату стрелу.

Святозар взял древко в левую руку, вставил стрелу, и, подняв лук, оттянул тетиву к правому уху, и о, чудо не почувствовал боли, казалось или силы вернулись к нему, или лук был так легок и послушен, но когда пущенная стрела полетела, лук весь заскрипел и завыл, такой он был тугой. Стрела летела быстро и попала в самый центр деревянного круга- мишени. Все кто находился рядом: отец, Храбр, Дубыня и Тур, радостно вскрикнули, Святозар взял вторую стрелу и пустил ее, она воткнулась в мишень, чуть левее первой, а потом пустил третью и четвертую. И когда четвертая стрела, почти коснулась первой, попав в центр мишени. Святозар оглянулся, радостно посмотрел на отца, и, не выдержав в порыве восторга, подбежал и обнял его. Отец ответил крепким пожатием, а когда Святозар немного смущаясь, отошел от правителя, спросил:

— Как же так отец, почему у меня получилось. Ведь совсем недавно, я пускал стрелу из лука Тура, и она не долетела до мишени, упала в пяти шагах.

— Сынок, ты забыл, что это магическое древко, а значит магический лук, и все волшебство Сумрачного леса в нем. С этого лука ты всегда сможешь пустить стрелу, даже если будешь болен и ранен. Но никто другой не сможет натянуть тетиву на нем и выпустить стрелу.

— Спасибо, отец, — сказал Святозар, и погладил древко лука.

— Сын, — обратился к нему правитель, и, взяв у Храбра кунтыш, накинул ему на плечи, — Скоро мы будем праздновать Масляницу, провожая зиму и встречая весну. Тогда я хочу устроить со-стязания на Ратном дворе, чтобы набрать тебе дружину, ведь нам не удалось провести состязания на празднике в честь Бога Коляды. Поэтому я дал указание воеводам, чтобы во всех городах, объявили, что наследник набирает себе близких другов и молодые люди, которые хотят такими называться прибудут к двадцать второму березозолу. А, ты, мой сын, уже сам смо-жешь, отобрать себе сильнейших и достойнейших. Хорошо, мальчик мой?

Святозар одел на голову, поданную Храбром шапку, помолчал какое-то время, а вместо ответа, сам спросил:

— Отец, а мои братья Сем и Лель приедут на эти состязания?

— Я гляжу, — недовольно поморщив лоб, заметил правитель, — Ты, все еще думаешь о том, чтобы своих названных братьев все же взять в дружину. Но ты должен понять, что нельзя брать в дружину только лишь потому, что ты к ним привязан. Други — это твоя опора, сила и мощь.

— И это отец, как ты и сам раньше говорил, это преданность, — заметил Святозар.

— Ну, хорошо, хорошо, не будем спорить. Я не хочу тебя расстраивать, коли ты так хочешь, то я дам распоряжение, чтобы они приехали. Но только, я одного не пойму, в каких состязаниях они будут учавствовать.

— Отец, — немного волнуясь, ответил Святозар. — Когда ты увидешь Сема, ты сам поймешь в каких.

— Ну, а, Лель, — заинтересованно спросил правитель и помог сыну поправить упавший с левого плеча кунтыш, — Ты же сам говорил, что он только на гуслях и умеет играть.

Святозар посмотрел на правителя и твердым голосом сказал:

— Знаешь, отец, дружину буду я набирать. И первый мой дружинник набран — это Лель. А осталь-ные покажут себя на состязаниях.

Храбр присутствавший при разговоре правителя с сыном тихонько хмыкнул, а потом заметил:

— Вот так, правитель. Сразу видно, чей он сын, — и благодушно посмотрел на наследника.

Правитель улыбнулся, посмотрел на друга, перевел довольный взгляд на сына, и радостно отве-тил:

— Ну, раз, сразу видно, что он мой сын, Храбр. Тогда Святозар, я попрошу Дубыню, чтобы он их принял в своем доме.