Самый лучший демон. Трилогия (СИ)

— Фирт… Чего?

— Иди во Тьму! — огрызнулась лекарка.

— Нет, ну я вот сейчас совсем серьезно. Ну, не могу я сдерживаться, когда вижу хорошенькую мордашку. Это выше меня.

— Угу, а Дан может?

— Ну, ты сравнила. Он же хаш-эд!

— А ты кто? Ангел, что ли? Прости, не заметила, — фыркнула девушка.

— Я — ифовет! Ифовет!

— А ифоветы-то кто? Те же демоны, только вид другой. Все вы пошли от Истинных. Что у Света, что у Тьмы — принцип одинаков. Есть коренная раса, остальные производные. А все различия — просто обычаи, да и немного физиономии разные. Так что ты на меня слезно не дави. Демоны и есть демоны.

«Кроме, как оказывается, шаверов…» — пришла ей в голову умная мысль. Но, с другой стороны, лорды были правы, когда ее саму «зверушкой» нарекали. В предках у Архи и впрямь настоящие зверушки водились.

— А ты заткнешься когда-нибудь? — поинтересовался у ведуньи тот самый шавер, который ехал за ними, чуть приотстав. — Или мне тебя лично спалить?

— Теперь-то я что сказала? — вызверилась Арха. — Это даже не ересь! Про первого хаш-эда, возлюбленного Тьмы, каждый ребенок знает. И про то, что у них было шестеро сыновей — прародителей великих кланов.

— Пассаж про Свет тоже не ересь? — глазища ушастого сверкали как фонари, даром, что на улице белый день был. — Ты, дура непуганая, инквизиции не боишься, потому что ее даже рядом не видела. Только когда на костре окажешься, бояться поздно будет. Поэтому сейчас, пока еще ничего не случилось, завяжи свой язык в узел.

— Да, ладно, Ирраш, что ты на нее напал? — заступился за лекарку Шай.

— А то, что я свою жизнь из-за какой-то соплячки, которая решила, что умнее всех, ломать не хочу, — отрезал ушастый и, ударив пятками своего конягу, выехал вперед.

Кажется, после вчерашнего разговора отношения Архи с шавером перешли на новый уровень взаимной любви. Той самой, при которой так и хочется придушить. Можно даже и не в объятьях, а по-простому — веревочкой. Одно девушку радовало — с утра не только у нее настроение поганое было.

— Ты не обижайся на него, — смущенно пробормотал блондин. — Он же не со зла.

— А исключительно по причине заботы обо мне, — хлюпнула ведунья замершим носом. — Но он прав. В принципе.

— Ар, а про ифоветов — это правда?

Арха застонала, закрыв лицо руками. Кто о чем, а вшивый все о бане.

В этот раз мистрис Шор прибывших встречать не изволила, хотя Шай и заверил, что об их приезде она оповещена. Но, как сообщила остановленная для допроса санитарка, хозяйка клиники лично занималась какой-то особо важной клиенткой. Естественно, это было приоритетней согласования чьей-то там практики и подписания кучи бумаг, которые по ошибке назывались поручительством. Поручительство — это один листочек. А когда одних форм набирается целая папка, то это должно называться как-то по-другому.

Ведунья решила не ждать, пока Шор освободится, а навестить «имперское» крыло. Тем более что практику ей предстояло проходить именно в нем. И не просто проходить, но, по возможности, еще и усовершенствовать помощь бесплатным больным. Потому что в том виде, в котором отделение находилось сейчас, ни на одного, даже самого мягкосердечного спонсора, оно впечатления произвести в принципе не могло. Любой бы только посоветовал его закрыть и не мучать зря пациентов.

В «имперском» крыле клинике царило непривычное оживление. Пациентов, кроме старой подруги Архи — той самой, без носа — не было. Что и не удивительно. В такие-то морозы не до женских болезней, да и с родами лучше подождать. А если ждать не получается, то можно разродиться и там, где сидишь. По крайней мере, не замерзнешь по дороге.

Зато в «палате» обнаружилось человек пять разновозрастных девочек. Точнее, скорее девушек-подростков. А командовала ими малявка, подозрительно смахивающая на помесь бесса с демоном. От первых у нее был росточек, крепко сбитый костяк и кудряшки. А от вторых набыченный лоб, решительно выдвинутая нижняя челюсть и громовой голос. Не смотря на то, что чудо-ребенок Архе была примерно по пояс, остальные шустрили под ее началом как тараканы.

— А что здесь происходит? — поинтересовалась лекарка, глядя, как девушки отскребают от стен застарелую и местами окаменевшую плесень.

— Ой, здрасти, стрис Арха. Я вас не приметила вначале, — малявка развернулась к ведунье, по-прежнему упираясь кулаками в бока. — А мы тута эта… про-фес-си-аналь-ное обучение проходим. Во!

— Профессиональное, — машинально поправила ее Арха, разглядывая это чудо и пихая локтем ржущего, как его собственный конь, блондина.

— А вы, чай, меня не узнаете, а стрис? — поинтересовался ребенок, деловито вытирая рукавом нос.

Девушка покачала головой. Нет, кажется, решительную девчушку она определенно раньше не видела. Хотя ее манера говорить лекарке что-то напоминала.

— Ой, ну как жешь? — огорчилась малышка. — Не помните? Ну, Рунго. Которого плетьми запороли? Я за вами тогда ходила.

— Помню… — растерянно протянула Арха, разглядывая девочку.

Одета она была просто, но добротно и тепло. Суконное, темно-синее платьишко, шерстяные чулки, грубые, но крепкие ботинки. Чисто вымытые волосы заплетены в две толстые косички и перевязаны ленточками. Мордаха тоже чистая и довольная. Хотя по ней заметно было, что она всю свою не слишком длинную жизнь недоедала.

— Извини, я просто тебя не узнала, — промямлила ведунья. — Ты тогда совсем другой была.

— Ой, да меня б и мамка родная не узнала. Ежели б, канешна, она меня когда видела, — махнула на Арху рукой девчонка и прыснула, прикрыв рот ладошкой. — Вы тады ушли, а на другой-то день у нас та-акое началось! Я глаза продираю — ба! Кругом солдат, что твоих вшей! И всех наших отлавливают, ака кролей. Ну, меня, понятно, тоже спымали, хоть я утекать и горазда. Всех, значится, собрали и поволокли куды-тоть. Привезли, значит, в дом такой, ну, каменный. Ща, погодьте.

Она повернулась к одной из девушек, драившей стены. И выдала такую тираду, что у ведуньи уши дернулись, а Шай за ее спиной выдал пораженное: «Ого!». Из всей тирады лекарка поняла, что девушка пропустила какое-то пятно на стене. И поэтому она в корне неправа. Кстати, уборщица даже спорить не стала и принялась деловито уничтожать недоработки.

— Во они у миня где! — малышка продемонстрировала небольшой, но крепкий кулачек. — Так о чем бишь я? А! Привезли нас, значит, в дом. А тама лорд, который с вами был. Ну, грозный такой. Сразу видать, мужик деловой. И вот он нам грит. Мол, теперича у нас жизня по-другому пойдеть. Будут нас кормить и одевать, и дажить учить. Но за то мы должны крепко работать, без дураков. И впрямь, помыли нас, одежку вот выдали и кормить стали от пуза. А еще у нас две тетки есть. Они за нами вроде как глядят, но не строгие. Добрые дажить.

Она снова хлюпнула носом, утершись рукавом. Видимо, у нее был хронический насморк, а то и воспаление.

— Во. А тут намедни он опять, ну, в смысле, лорд то приходит и грит. Мол, кто хотит работу, значит получить, тот с им пойдеть. То есть такую работу, чтоб и дальше работать можно будет. Он тама многа сказал. Парням за конями ходить и за другим скотом, доски пилить, еще там чего. А девкам, значится, иглой орудовать иль на кухне подмогать, белье там стирать. Или вот, как тута, за больными ходить. Я так покумекала и сюды собралася. А че, худо чтоль? Это завсегда нужно будет. За стариком там приглядеть али за больным каким. А то в армию поступлю. Тама такие тожить нужны. А мужиков справных — ого-го! Я его, ранетого, приголублю, а он меня. И всем хорошо!

Шаю, кажется, начала в серьез угрожать смерть от хохота.

— То есть, вы тут будете санитарками работать? — уточнила Арха.

— Ими, — серьезно кивнула малышка. — Этот дядька сердитый ишо сказал, что вы добрая. Ежели вас попросить, то вы травам всяким научити и зельям. Тады вообще не жизня будет, а малина. А вона Лали у нас хотит научится дитев принимать. А Митка та ваще Тьмой поклялась, ежели у нее жизня такая будет, как лорд расписал, то она тожить будет ходить за убогими. Забесплатно. Сама убогая. Так ить, научите али он обратно врал?