Повелитель Серебряного лука

Когда всадник приблизился, Парис сказал:

– Это Эней, мама. Я не знал, что он в Трое.

– Это потому что ты проводишь все время со своими свитками и пергаментами. Иди и поприветствуй его. И помни, что ему не нравится имя Эней. Ему нравится, когда его называют Геликаоном.

– Да. Я постараюсь запомнить. А тебе следует вспомнить, что другие гости ожидают аудиенции. Здесь Лаодика с невестой Гектора. Они ждут все утро.

– Я уже говорила тебе, что у меня нет настроения разговаривать с молодыми девушками, – ответила царица.

Парис засмеялся.

– Думаю, мама, тебе понравится Андромаха. Она – та женщина, которую ты бы выбрала для Гектора.

– Ну и что?

– Нет, нет! Ты должна сама ее увидеть. Было бы грубо принять Геликаона и проигнорировать свою дочь и невесту Гектора.

– Я умираю, и меня не волнуют правила приличия.

Его лицо побледнело, и она увидела, как сын пытается сдержать слезы.

– О, Парис, – сказала она, потянувшись и ударив его по щеке. – Не будь таким нежным.

– Мне не нравится мысль… ты знаешь?… что тебя не будет со мной.

– Ты хороший мальчик. Я приму моих гостей. Пусть слуги принесут стулья для них и что-нибудь освежающее.

Поднеся его руку к губам, он поцеловал ее.

– Когда устанешь, – сказал Парис, – и захочешь, чтобы они ушли, сделай мне знак. Скажи… попроси медовых фиников или что-то в этом роде.

Гекуба засмеялась.

– Мне не нужно подавать знаков, Парис. Когда я устану, я скажу им всем, чтобы они ушли. Теперь иди и вели Кассандре, чтобы присоединилась к нам.

– О, мама, ты знаешь, что она не делает ничего, о чем я ее прошу. Ей доставляет удовольствие отказывать мне во всем. Думаю, она меня ненавидит.

– Она может быть капризной, – согласилась Гекуба. – Очень хорошо. Попроси Геликаона спуститься к ней. Он умеет находить с ней общий язык.

Горная тропинка, усыпанная щебнем, скользила под его обутыми в сандалии ногами. Стараясь двигаться осторожно. Геликаон спустился на берег, посмотрел на волны и заметил темную голову Кассандры, мелькающую рядом с серыми гладкими телами двух дельфинов. Девочка увидела его и помахала рукой. Геликаон помахал ей в ответ, подошел к выступу в скале и сел.

Встреча с Приамом расстроила его. Царь был высокомерным и никогда не нравился Геликаону. К тому же, он еще был хитрым. Он считал, что микенцы готовятся напасть где-то на востоке, и его аргументы отличались убедительностью. Народ, который живет ради войны, всегда будет искать новые города, чтобы захватить и разграбить, а восток был подходящим местом. Хетты нападали несколько раз на это побережье. Битвы с ашурианцами, эламитами, касситами ослабили их силы, а вторжение египтян в Финикию нанесет еще больший урон.

С моря дул свежий ветер, Геликаон глубоко вздохнул, чувствуя на губах соленый воздух. Кассандра все еще плавала, но он не стал ее звать. В те счастливые дни, когда он жил с Гектором, а Кассандра приходила навестить их, он понял, что она не такой ребенок, который подчиняется приказаниям. Он тихо сидел на солнышке и ждал. Вскоре Геликаон заметил, что Кассандра плывет к берегу и вы-

ходит из воды. Подобрав белую тунику с камня, девочка оделась и побежала по песку туда, где ее ждал Геликаон. Маленькая и худая Кассандра с утонченным и правильным лицом в один прекрасный день станет красивой женщиной. Ее длинные темные волосы были густыми и блестящими, а цвет глаз казался то серым, то голубым.

– Дельфины беспокоятся, – сказала она. – Море меняется.

– Меняется?

– Становится теплее. Им это не нравится.

Он почти забыл, каким странным ребенком она была, и что порой не отличала реальность от фантазии. Иногда по ночам она бродили по саду, болтая с кем-то, как со старыми друзьями, хотя в саду никого не было.

– Рад снова с тобой увидеться, Кассандра, – сказал он ей.

– Почему? – спросила она совершенно невинно с широко открытыми глазами.

– Потому что ты – мой друг, а я всегда рад видеть друзей.

Она села на камень рядом с ним, поджала колени и обхватила их руками, посмотрела на море.

– Большого зовут Кавала, – сказала девочка, показав на дельфинов. – Это его жена, Вора. Они вместе пять миграций. Я не знаю, как давно это. Ты думаешь, это долго?

– Я не знаю, – ответил Геликаон. – У твоей мамы гости. Она спрашивает, не хочешь ли ты встретиться с ними.

– Я не люблю гостей», – сказала Кассандра, откинув назад длинные темные волосы. Мокрые капли разлетелись в разные стороны.

– Я гость, – заметил Геликаон.

Она кивнула, как всегда, с серьезным выражением лица.

– Да, думаю, ты гость. Тогда я ошиблась, Геликаон, потому что ты мне нравишься. Какие гости?

– Лаодика и невеста Гектора, Андромаха.

– Она стреляет из лука, – сказал Кассандра. – Она очень меткая.

– Андромаха?

– Да.

– Я не знал этого.

– Мама скоро умрет. – Эти слова были сказаны без особого чувства, холодно и отчужденно.

Он постарался говорить спокойно. На кого-то другого он мог бы разозлиться, но Кассандру нельзя оценивать по канонам нормального поведения.

– Это тебя печалит?

– Почему это должно меня печалить?

– Разве ты не любишь ее?

– Конечно, я люблю ее. Она – мой самый лучший друг. Мама, ты и Гектор. Я люблю вас всех.

– Но когда она умрет, ты не сможешь видеть, обнимать ее.

– Конечно, я смогу, глупый! Когда я тоже умру.

Геликаон замолчал. Море было спокойным и прекрасным, здесь в тишине бухты Геракла казалось, что во всем мире царит мир.

– Я мечтала, что ты женишься на мне, – сказала Кассандра. – Когда я была маленькой. Раньше я так думала. Я думала, будет чудесно жить с тобой во дворце.

Он засмеялся.

– А ты помнишь, что хотела выйти замуж и за Гектора?

– Да, – кивнула девочка. – Это тоже было бы чудесно. Знаешь, в Египте братья и сестра женятся.

– Но ты изменила свое мнение на мой счет, – улыбнулся он. – Это потому, что ты слышала, как я храплю?

– Ты не храпишь, Геликаон. Ты спишь на спине с раскинутыми руками. Я иногда сидела и смотрела, как ты спишь. И я слушала твои сны. Они пугают

– Как ты слушаешь сны?

– Я не знаю. Я просто это делаю. Я люблю эту бухту, – сказала она. – Здесь так тихо.

– Так, ты собираешься сказать мне, почему решила не выходить за меня замуж?

– Я никогда не выйду замуж. Этого нет в моей судьбе.

– Через несколько лет ты можешь изменить свое решение. Когда вырастешь. Тебе только одиннадцать. Держу пари, что, когда ты достигнешь моего возраста, мир вокруг очень изменится для тебя.

– Он изменится для всех, – сказала она. – Но я умру раньше, я буду с моей мамой.

Геликаона вздрогнул.

– Не говори так! Дети не должны говорить о смерти так легко!

Светлые глаза Кассандры встретились с его глазами, и Счастливчик увидел в них печаль.

– Я буду на камне, – объяснила девочка, – высоко в небе, и три царя будут со мной. И я увижу тебя далеко внизу. Камень отнесет меня к звездам. Это будет великое путешествие.

Геликаон поднялся на ноги.

– Я должен навестить твою маму. Она обрадуется, если ты пойдешь со мной.

– Тогда я пойду с тобой, – сказала Кассандра.

Обернувшись, девочка посмотрела на бухту.

– Вот куда они идут, – прошептала она. – Как это сделал Геракл. Только в этот раз корабли заполнят бухту. До самого горизонта. Здесь на берегу будет кровь и смерть.

Для Лаодики этот вечер был наполнен печалью. А начинался он так хорошо. Она шутила и смеялась с Андромахой в своих покоях, которые выходили на северные равнины. Андромаха примеряла головные уборы и одежду, которую Лаодике подарили иностранные послы. Большинство подарков были смешными, что говорило о глупости и примитивности других народов. Например, деревянную шляпу из Фригии украшала такая тяжелая вуаль, что любая женщина в ней наполовину ослепнет; высокий головной убор вавилонян конической формы, состоящий из кованых серебряных колец, который держался на макушке только с помощью нелепых завязок под подбородком. Девушки прыгали по комнате и громко смеялись. Затем Андромаха надела критское платье на тяжелой подкладке, расшитое золотое нитью. Оно было сшито так, что груди могли оставаться свободными, а костяной корсет затягивался в талии, подчеркивая формы девушки.