Осколки вечности (СИ)

Черт возьми, ахинея какая-то! Неужели Леандр принял за угрозу наш непродолжительный обмен 'любезностями', состоявшийся у дома Астрид? Если так, то он еще больший тугодум, чем мне казалось! Почему вдруг начал действовать именно сейчас, а не выкинул нечто подобное раньше?

'Правильно, сынок, до вчерашнего дня ты был рядом почти безотлучно', - живо подбросил мне ответ рассудительный внутренний голос, в то время, как в голове прокручивалась лента описанных событий. Эта мразь трогала мою девочку, прикасалась к ней своими грязными лапами, рвала и кусала нежные губы, оставляла синяки на теле, к которому даже я боюсь притронуться…Что он ей пообещал? Закончить начатое? Черта с два! Я с удовольствием отрежу все нужные в этом нехитром деле органы!

Начнем со здравых идей. Уйти сейчас я не могу, только не после того, как заставил вновь пережить случившееся и без того напуганную до обморока девочку. Забрать ее из больницы и отвезти к себе тоже не вариант, только подозрений в киднеппинге мне для полного счастья не хватало, а уж старшие Уоррены сумеют раздуть из мухи слона. То-то моим адвокатам потеха будет отбиваться от букета статей, в числе которых и похищение, и попытка совращения несовершеннолетней, и нанесение морального вреда психологии несформировавшейся личности, и жизнь под чужим именем и с поддельными документами. Журналисты взвоют от восторга! Остается сидеть здесь, скрывать свою ярость от проницательных глаз и дожидаться приезда обеспокоенных родителей, ради которых собственноручно придется вылепить занятную сказочку…Кстати, при чем тут бросивший парень?

— Да я просто не знала, что сказать врачам, — впервые за истекший час улыбнулась моя девочка. — Все кафе видело, как он…ну, ты понимаешь…а потом он уехал, и я вдруг ударилась в рыдания.

— Постой, все видели и никто не попытался тебе помочь? — внутренне обрадовался я перспективе увеличить число жертв с одной единицы до двух десятков. Мечта вампира в действии, черт возьми! — И почему ты никому не сказала правды? Он ведь хотел…

На последней фразе я задохнулся от накатившей черноты из ненависти и злобы, и посильнее сцепил зубы, боясь с минуты на минуту взорваться.

— А что полиция может сделать с вампиром? — задала мне Астрид риторический вопрос. — И все видели лишь то, что хотел показать он. Я даже вдохнуть боялась, думала, он окончательно разозлится и перегрызет мне шею прямо там, на глазах у всех.

— Клыки коротки, — прошипел я. — Откуда ты знаешь, что он вампир?

— Догадалась, — грустно засмеялась малышка. — А они правда есть? Ну, клыки. Джей! Покажи, пожалуйста!

В другой раз я бы с удовольствием умилился очередной демонстрацией природной непосредственности, но сейчас настолько вымотался и разозлился, что просто оскалил зубы и наглядно указал на главное заблуждение человечества — мы не саблезубые тигры! И резцы у нас не торчат! И Дракула не был вампиром! И фамилия у него не склоняется, он Дракул, и никак иначе. И я ненавижу этот чертов мир, в конце концов!

В десять утра в палату вошли родители Астрид, и в выражении их лиц мне удалось прочесть две эмоции: беспокойство и удивление. Высокий широкоплечий мужчина, явно неравнодушный к тяжелой атлетике, в течение нескольких секунд рассматривал пальцы своей дочери, надежно переплетенные с моими, и после серии расслабляющих выдохов улыбнулся. Женщина с небрежно собранными в пучок на затылке волосами, в которых без труда узнавались чудесные, искрящиеся на солнце локоны дочери, нервно переводила взгляд с меня на мужа, очевидно ожидая непредсказуемой реакции последнего, а затем подошла ко мне.

— Зовите меня Кирстен, — с искренним радушием попросила она, — Астрид очень много рассказывала нам о вас, Джей. Поверьте, только хорошее.

— Я и не сомневался, мэм, — со всем почтением произнес я, вежливо поднимаясь со стула и на секунду поднося к губам бледную ладонь с тонкими аристократичными пальцами, неожиданно напомнившими мне ухоженные руки матери. Особенно поразил едва уловимый запах лаванды, исходящий от ее кожи. — Астрид обо всех говорит только хорошее. Надеюсь, ваш муж простит мне наглость восхититься вашей красотой, — и тут я ничуть не слукавил. Для женщины сорока лет она выглядела просто потрясающе, а уж матушка-природа с тщанием наделила ее шармом и даже некоей исключительностью. Такие огромные, немного раскосые глаза выразительного оттенка сверкающего изумруда я встречаю второй раз в жизни.

Слегка смутившись аляповатостью моего комплимента, Кирстен улыбнулась лишь уголками губ и перевела все свое внимание на дочь, засыпая ту вопросами о самочувствии.

— Николас, — сухо представился мужчина, обмениваясь со мной крепким рукопожатием. — Вас не затруднит выйти со мной в коридор?

Разумеется, не затруднит. Я ожидал чего-то подобного, отцы всегда очень ревностно относятся к ухажерам своих дочерей, подозревают их в нечистоте помыслов и часто небезосновательно, нужно заметить.

— Конечно, — согласился я, на мгновение поворачиваясь к затаившей дыхание девочке. — Тебе чего-нибудь хочется?

— Чашку горячего шоколада с кусочками зефира, — после недолгих раздумий ответила она и украдкой переглянулась с отцом, по всей видимости, беззвучно прося быть его помягче.

Я кивнул и с извинениями, предписываемыми этикетом, двинулся вслед за накачанной фигурой старшего Уоррена. Насколько мне удалось понять из рассказов Астрид, у них с отцом довольно теплые отношения, а значит беседа будет проходить в предупреждающем ключе. Не вздумай обидеть, расстроить, огорчить и причинить боль, иначе… Дальше могли быть варианты.

— Я человек простой, Джей, — издалека начал мужчина, добиваясь непрерывного зрительного контакта. Как и большинство успешных адвокатов, он всегда полагался на свое чутье и знание людской психологии. Что ж, мне скрывать нечего. — Поэтому не стану долго ходить вокруг да около. Сказать по правде, ты мне не нравишься. Я не понимаю, что может быть общего между семнадцатилетней школьницей и двадцатипятилетним владельцем ночного клуба. Уж прости, изучил твою биографию, задействовав старые связи в полиции.

— На вашем месте я поступил бы так же. Это бизнес, сэр, — пожал я плечами, понимая по тону собеседника, что требуется некоторое объяснение. — Способ заработать на жизнь, притом довольно прибыльный. Я исправно плачу налоги и открыто веду дела. Что касается вашей дочери, то я понимаю ваши опасения, более того, зная о проблемах Астрид, полностью их разделяю.

— Она рассказала тебе о болезни? — недоверчиво переспросил Николас.

— Теоретически я выяснил все сам, — решил я быть честным до конца. — У меня есть источники в ФБР, знаете, очень полезная вещь, когда ведешь дела с западными инвесторами. Но если не вдаваться в подробности, да, я знаю об аутизме и аффилиации. И понимаю, чем может обернуться малейший мой промах. Поверьте, этого не случится. Возможно, мои слова покажутся вам странными или даже неискренними, однако все же осмелюсь сказать, что Астрид мне действительно дорога по многим причинам.

— Я поверю тебе только потому, что желаю дочери всего самого лучшего, — медленно выговорил мужчина, тщательно осмысливая каждую мою реплику. — Но я не мог не заметить, как она изменилась со дня переезда. И меня это настораживает. Взять, к примеру, вчерашнее происшествие. Никто так и не смог объяснить нам с Кирстен, что случилось на самом деле.

— Я и сам бы хотел во всем разобраться, сэр, — признался я, стараясь выглядеть невозмутимо, в то время как в крови вновь закипала безотчетная ненависть.

— Значит, ты не в курсе? — с явным сожалением уточнил старший Уоррен и, получив в ответ категорическое отрицание, продолжил. — Тогда позволь попросить тебя о нескольких вещах. Приглядывай за ней, пожалуйста. Я ни в коем случае не собираюсь запрещать вам встречаться, это глупо и эгоистично. Можешь в любое время приходить к нам в дом, мы всегда рады гостям.

Мои 'разумеется, сэр' и 'конечно, сэр' произвели должный эффект — из глаз, наконец, ушла настороженность. И я не просто играл роль эталона бойфренда, меня с детства учили уважению к старшим, в особенности это касалось родителей. Я почитал их, поэтому сейчас шел на поводу у инстинктов.