Рыцарь Мастера Миров. Армагеддон на Ильмине

   - Да, сэр Кир, ты был полностью прав, когда сказал нам, что всякий протобес, который дотронется до наших обнаженных тел издохнет в страшных муках. Впрочем, я в этом нисколько не сомневалась. Этот гнусный негодяй, насильник и убийца, который так долго наводил на нас ужас, корчился в наших объятьях, как на костре. От поцелуя Нормы его маленький, слюнявый рот превратился в огромную язву. Он визжал, как боров, которого кастрируют неумелой рукой, и пытался вырваться из наших огненных объятий, обезумев от жуткой боли, но мы крепко держали его...

   Кир не выдержал и воскликнул:

   - Господи! Девочки мои, ну, а это-то зачем? Ведь в таких делах прежде всего надо соблюдать технику безопасности. Не проще ли было взять, развести крем спиртом или керосином и облить его с ног, до головы? Тогда вам и обнимать это чудовище не нужно было бы. Зачем же искать себе на голову приключения?

   - Нет, Кир, - Твердо сказала Норма - Даже после того, как силы зла захватили Грюнберг, я часто брала арбалет Генри и пряталась в лесу возле его хижины. Правда, тогда я так ни разу и не смогла выстрелить в него, но теперь мне удалось его покарать. Перед тем, как шагнуть к нему, я напомнила этому зверю о своём Генри и о тех луноподобных девушках, которых он замучил до смерти, а потом пожрал их безжизненные тела, оборотившись крылатым чудовищем. Я вскарабкалась ему на спину и поцеловала его гнусные, кровавые глазки и они лопнули, вытекли черной кровью. Вся его мерзкая, серая шкура покрылась огромными фиолетовыми язвами и он загорелся, а потом огонь ушел внутрь и он корчился, подыхая на наших глазах, Кир. Мы с мамой стояли и смотрели, как у наших ног догорает это чудовище. От него не осталось ничего, одно только грязное пятно на глиняном полу.

   Кир обнял свекровь и невестку, которым теперь обоим нельзя было дать больше восемнадцати лет и, поцеловав их, сказал:

   - Ну, вот, девочки, теперь Генри, который живет в одном из миров Золотого круга, будет отныне засыпать спокойно и безмятежно. Когда-нибудь, даст Бог, вы встретитесь и расскажете ему о том, как вы покарали это гнусное чудовище. Именно для этого Мастер Миров и вооружил вас своим самым мощным оружием против нечисти, но если я узнаю о том, что вы начали охоту, то я прилечу в Нордштейн, выломаю крепкую хворостину и всю её измочалю о ваши задницы. Мне только того и не хватало, чтобы вы всполошили всю нечисть и она стала громить города и деревни Грюнберга из-за того, что кому-то не хватило терпения и выдержки. Своего главного врага вы уничтожили, а теперь забудьте о том, что где-то есть другие серые. Этот крем я вам дал для обороны, а вовсе не для того, чтобы вы превратились в бешеных, мстительных стерв. - Сурово взглянув на хозяина дома он рыкнул грозным голосом - Джек, следи за этими партизанками в оба, а если будет нужно, запри их на ключ.

   Тот понимающе кивнул головой и сказал:

   - Не волнуйся, Кир, я буду строго следить за ними всеми.

   В этот же вечер Кир стал собираться в обратную дорогу, а рано утром они уехали, тепло попрощавшись со своими друзьями, возвращенными людьми, число которых снова увеличилось, ведь прошла еще одна ночь. Хотя магия Мастера Миров, которую он занёс на Грюнберг, действовала не так быстро, как ему того хотелось, она всё-таки действовала и была необратима. Когда они отъехали от города километров на пятьдесят, им навстречу попался большой фургон, водитель которого тотчас замахал ему рукой и остановился. Недоумевая, Кир немедленно съехал на обочину, велел черным жеребцам, рысью скакавшим налегке, остановиться, выбрался из него и недоверчиво посмотрел на солдата и офицера, которые бежали к ним через широкое шоссе. Светлейший лорд с погонами полковника, подбежав к нему и, взяв под козырек, представился ему честь по чести:

   - Маршал Торсен, я полковник Грубер, командир полка охраны дворца губернатора Брауна, а это мой водитель, капрал Джексон. Рад встрече с вами, сэр Кир.

   Губы у Кира задрожали и он не находя слов, крепко обнял этого парня, которого даже не знал. Они поговорили минут двадцать и он выяснил, что Мартин Браун, двоюродный брат Джека Брауна послал в Нордштейн целый фургон с бесценным грузом, несколькими сотнями плотно закрытых кубков с золотым напитком, приготовленным им и ещё несколькими ослепительными лордами и леди. Главная же фишка заключалась в том, что все они были не подписаны, а потому этот фургон представлял из себя лотерею и теперь оставалось только гадать, кто из жительниц Нордштейна станет золотой, а кто серебряной девушкой. Ох и хохотали же они все пятеро, стоя на обочине шоссе неподалеку от этого злосчастного армейского электромобиля с таким опасным грузом.

   Возвращаясь тем же путем, они не раз удивлялись тому, что их приветствуют дружескими улыбками совершенно неизвестные им совчелы, которым кто-то из их знакомых уже успел вернуть свободу от амулета Силы Тьмы. Им уже не раз предлагали сменить тарантас на куда более удобный автомобиль, но Кир во что бы то ни стало хотел вернуть трёх жеребцов в их родную конюшню. Когда они, уже ближе к вечеру, добрались до дворца лорда Грасса, которого даже и не мечтали застать там потому, что его вызвали четверо суток назад в Беренгор, то именно он встретил их с распростертыми объятьями и радостной улыбкой на лице. Кира очень обеспокоило его внезапное возвращение в Дарктаун, ведь он сразу же известил Корбеллу, что Сын Неба созвал внеочередное собрание ослепительных лордов, а это прямо говорило о том, что ему придется проторчать в столице не менее месяца, а то и двух. Взглянув с тревогой на своего друга, он поторопился задать ему вопрос первым:

   - Мартин, в чём дело? Почему ты вернулся из Беренгора так поспешно? Что-то случилось?

   - Это я у тебя должен спросить, Кир, что ты ещё такое сотворил, что Джона из Беренгора, как ветром сдуло в первый же день по приезду? - Насмешливым голосом поинтересовался тот и, поцеловав Корбеллу в щёчку, потащил их в свои покои.

   Всю дорогу он хранил молчание, как они не пытались вытащить из него хоть словечко. Лишь только после того, как они пообедали и перебрались из столовой в патио, губернатор Дарктауна, развалившись на диване, соизволил сказать:

   - Да, Кир, я ожидал от тебя чего угодно, но только не этого. С тобой, парень, нужно держать ухо востро не только всяческой нечисти, но и нам, простым людям.

   Кирилл, сидевший в кресле напротив, вскочил на ноги и завопил, словно его ужалила оса:

   - Мартин, какого черта? Ты можешь толком рассказать, что стряслось в этом вашем Беренгоре? Не тяни ты из меня душу.

   - Ну, ладно, старина, не кипятись. - Насмешливо сказал ему ослепительный лорд, явно, довольный тем, что он так раззадорил рыцаря - Так уж и быть, слушай. Мы собрались во дворце Света в обычном порядке. Те же восторженные толпы совчелов, цветы, улыбки, оркестры, флаги. В общем весь этот шум и трескотня, как во время парада-алле в хорошем цирке, хозяин которого умеет развлекать публику. Большой совет собрался, как и всегда, в полном составе, ровно в семнадцать часов. Первым выступил лорд Рудиф и гораздо быстрее, чем всегда, отчитался перед советом, да, это и понятно, после потери "Левиафана" хвастаться ему было особенно и нечем. Наш горячо любимый Сын Неба сидел на своем троне спокойный и, как всегда, величественный в своей черной майке и голубых штанах с дырками на коленях. Он кивком головы поблагодарил Рудифа и вызвал было на золотой круг лорда Зимена с Мантирена, но тот не успел пройти и двадцати метров по лунной дорожке, как он остановил его жестом и нахмурился. Минуты три он сидел мрачный, как черный ворон, затем вскочил с кресла, дико захохотал, а потом как заорёт:

   - Идиоты! Какие же они все идиоты!

   Ну, а потом его смех умолк, словно его ножом обрезало. Все ослепительные лорды и леди, правители островов, кантонов и больших городов, замерли в своих ложах, оцепенев от ужаса потому, что впервые видели такое. Все это привело их в панику и лишь только нам, мне и моим товарищам, удалось полностью сохранить самообладание. - В голосе Мартина Брауна Киру послышались нотки бахвальства, но он не стал делать ему замечания, а только иронично улыбнулся, но тот невозмутимо продолжал свой рассказ - Позади трона Сына Неба и по обе стороны от него, как всегда, сидело сотни две серых, одетых в черные тоги, но даже они не могли скрыть их туш. Эти гнусные твари тоже насторожились и, право же, мне сразу стало видно, что в данный момент они мечтали только об одном, оказаться в каком-нибудь другом месте. Джон, не поворачиваясь к ним лицом, он никогда не смотрит на них, громко крикнул: