Путь Дракона

Она взяла другую книгу.

Маркус замолчал, съел свой обед, и свернулся калачиком на кровати. Восходил полумесяц. Ситрин следила за историей банка, как будто читала старые письма из дома. Воск, ткань и пергамент высились вокруг неё, как обёрточная бумага. В глубине её разума (души) росло, почти забытое в очаровании старых чернил и пыльной бумаги, ощущение возможностей. Не уверенность, ещё нет, а её предшественник.

И только когда Ярдем разбудил её, взяв книгу в кожаном переплёте, из её рук, она поняла, что в первый раз после случая с Опал, она спала без сновидений в течение всей ночи.

Доусон

Грубые лестницы из широких досок и временные пролеты тянулись вдоль Раздела, цепляясь за древние руины, как мох за камень. Наверху переходы соединяли мощные мосты из камня, стали и драконового нефрита: Серебряный мост, Осенний мост, Каменный мост, и, почти скрытый в тумане, Тюремный мост с его решетками и ремнями. Ниже, где стороны сходились достаточно близко, качались веревочные лестницы и медленно загнивали на открытом воздухе. Между ними раскрывалась вся история города, слои, один за другим, эпохи и империи сменяющие друг друга.

Доусон, укутанный в простой коричневый плащ, мог бы легко сойти за мусорщика с помоек Раздела или за контрабандиста, пробирающегося к мрачный подземным проходам в основании Кэмнипола. Винсен Коу мог быть его подельником или его сыном. Утренний мороз замедлял их шаги. В воздухе витали тошнотворные запахи — сточные воды, лошадиный навоз, гниющая еда, трупы животных и людей, которые едва ли лучше животных.

Доусон обнаружил проход под аркой. Древний, крошащийся камень классической формы, надпись хоть и не разборчивая, но еще видна. Дальше, абсолютная темнота.

"Мне это не нравится, мой лорд," — сказал егерь.

"И не нужно," — сказал Доусон, и с гордостью направил свою поступь во мрак.

Зима все еще безраздельно правила в Кэмниполе, но власть её пошатнулась. Подземелье было наполнено еле слышными звуками: шелестом первых насекомых, звонкими каплями оттаивающих ручьев, и мягким дыханием самой земли, готовой проснуться навстречу зеленой весне. Пройдут еще недели, а потом все случится как будто за одну ночь. Остановившись на широкой, сводчатой черепице покинутой купальной комнаты, Доусон вдруг подумал о том, сколько вещей происходят по одному и тому же образцу. Кажущийся бесконечным застой, за которым следуют несколько малозаметных знаков, а затем внезапные катастрофические перемены. Он вытащил из кармана письмо и наклонился к Коу, чтобы перечитать его в свете факела. Канл Дэскеллин писал, что один из проходов будет помечен квадратом. Доусон вгляделся в темноту. Возможно у Дэскеллина более молодые глаза…

"Вот здесь, милорд," — сказал Коу, и Доусон заворчал. Теперь когда ему указали на отметку, он видел ее достаточно четко. Доусон прошел по короткому, покатому коридору, за которым начиналась лестница.

"Стражи еще нет", — сказал Доусон.

"Они здесь, сэр," — сказал Коу. "Мы прошли трех. Два лучника и еще один готовит западню."

"Тогда они хорошо спрятались."

"Да, мой повелитель."

"Я не слышу уверенности в твоем голосе."

Охотник не ответил. Коридор заканчивался огромным камнем, его поверхность была так хорошо отполирована, что свет факела, казалось, стал двоиться. Доусон следовал за своей тенью по кругу, пока не увидел ответный сигнал. Нерушимые колонны из драконового жадеита поддерживали низкий потолок. Десятки свечей наполняли пыльный воздух мягким светом. А дальше, под высеченным сводом, сидел Канл Дэскеллин. По левую руку от него был Оддерд Фаскеллан, старый знакомый Доусона, а по правую бледный первокровный, которого Доусон не узнал.

"Доусон!" — сказал Кэнл. "Я уже начал беспокоиться."

"Напрасно," — сказал Доусон, подавая сигнал Винсену Коу обратно в темноту. "Я даже рад, что побывал в городе. Я надеялся провести часть года в Остерлингских Падях."

"На следующий год," — сказал Оддерд. "Даст Бог, мы все вернемся к нормальной жизни на следующий год. Хотя учитывая последние известия…"

"Так есть новости?" — сказал Доусон.

Кэнл Дескеллин указал на место напротив себя и Доусон сел. Бледный незнакомец вежливо улыбнулся.

"Я не думаю, что мы знакомы," — сказал Доусон в ответ.

"Доусон Каллиам, барон Остерлингских Падей," — сказал Дескеллин с ухмылкой. "Позволь мне предложить решение этой проблемы. Это Паэрин Кларк."

"Мое почтение, барон," — сказал бледный. У него был легкий акцент Северного побережья. Доусон почувствовал, как мурашки побежали у него по руке. У этого человека не было титула. Он не был антейцем. И однако он был здесь.

"Какие новости?" — сказал Доусон. "И как наш новый друг связан с ними?"

"Он женат на младшей дочери Комме Медеан," — сказал Оддерд. "Он живет на Северном побережье. В Карсе."

"Я не знал, что мы ведем дела с банком Медеанов," — сказал Доусон.

"Иссандриан знает, что мы делаем," — ответил Дескеллин. "Не только о Ванаи. О людях, которые решают проблему с фермерами, о наших попытках лишить Фелдина Мааса его южных владений. Обо всем."

Доусон отмахнулся от этих слов, как от надоедливых мошек. Его больше беспокоило то, что этот житель побережья, кажется, тоже всё это знает. А Иссандриан все равно в конце концов разгадал бы их ловушки и замыслы.

"Он подал прошение королю Симеону об организации игр," — сказал Оддерд. "Иссандриан, Клин и Маас и полдюжины других. Они собирают деньги. Расчищают стадион. Нанимают бойцов и наездников. Лучников из Боржана. Очень искусных. Это должно быть празднование в честь принца Астера."

"Это боевая мощь в стенах Кэмнипола," — сказал Дескеллин.

"Это блеф, который может разгадать даже ребенок," — сказал Доусон. "Если дойдет до мятежа, Иссандриан проиграет. У него нет ни денег, ни людей, чтобы вступать в войну."

"А," — произнес банкир.

Доусон поднял подбородок, словно лесной зверь, почуявший дым. Кэнл Дескеллин достал стопку сложенных листов и протянул их Доусону. Бумага была дешевая, почерк простым и неукрашенным. Вероятно копии некой более благородной переписки. Доусон прищурился. Из-за тусклого света слова плыли у него перед глазами, но с небольшими усилиями он смог увидеть их достаточно четко. С наилучшими пожеланиями тебе и твоей семье, и так далее. Наша общая двоюродная бабушка, Екарина Секиаллин, баронесса благородных земель Сиринаи…

"Сиринаи," — сказал Доусон. "Это в Астерилхолде."

"У нашего друга Фелдина Мааса есть семья при дворе," — сказал Оддерд. "Одним из способов примирения после Астерсанского договора была мода на взаимовыгодные браки. Теперь сменилось уже три поколения, но узы все еще существуют. Маас рассылает письма дюжинам своих кузин, это только те, о которых мы знаем. Возможно, есть и другие, которые мы не смогли перехватить."

"Они сошли с ума," — сказал Доусон. "Если полагают, что могут втянуть Астерилхолд в борьбу против короля Симеона."

"Дело не в этом," — ответил банкир. Его голос был холодным и сухим, как чистый лист бумаги, и Доусон инстинктивно почувствовал неприязнь. "Маас уже давно рассказывает о заговоре закостенелых стариков при дворе, которые давят на короля Симеона. Он говорит о людях, которые желают объединиться с врагами Антеи ради своих собственных политических целей."

"Какие глупости."

"Он предлагает," — продолжил банкир, — "что Максия может быть приглашена для защиты Ванаи кем-то, кто противостоит Алану Климу, и он нашел для этого благовидный предлог. Перед лицом тех, кто ищет помощи у других государств в попытках захватить трон, у Мааса нет другого выхода, кроме как просить о помощи Астерилхолд для защиты чести и законного правления короля Симеона, а также для сохранения жизни и здоровья принца Астера."