Рожденная чародейкой

Западнее колонны скакали двумя отдельными отрядами рыцари Скалбейна. Один отряд, в тысячу воинов, шел с той же скоростью, что и чудовища, милях в шести впереди. На их щитах, копьях и шлемах играло полуденное солнце. Люди казались маленькими и ничтожными. Второй отряд, сотен пять рыцарей с оруженосцами и обозом, держался чуть ли не у самого хвоста колонны, чтобы остановить опустошителей, если тем вздумается повернуть назад, в Каррис. Копья белыми иглами торчали над рядами воинов.

В рту у Габорна пересохло. Опасность была близка и все увеличивалась. Опустошители недолго позволят себе надоедать подобным образом.

Герольды Габорна затрубили в золотые трубы.

Рыцари Скалбейна на равнине повернулись, посмотрели вверх и разразились приветственными криками.

Замахали копьями и щитами, и несколько всадников, отделившись от строя, помчались галопом к Габорну. Тот решил дождаться их и узнать последние новости.

— Стоять! — скомандовал он своим рыцарям. Отставшие на полмили великаны еще бежали вдогонку, и один взревел радостно в предвкушении передышки.

Вильде Биннесмана при виде колонны чудовищ воскликнула с восторгом:

— Кровь опустошителей!

— Да, — возбужденно шепнула ей Аверан, как могла бы шепнуть закадычной подружке, такой же маленькой девочке. — Сегодня уж точно наедимся.

Габорн взглянул на нее, удобно устроившуюся в седле перед чародеем. Она не сводила горящих глаз с опустошителей.

— Послушай, — сказал Габорн. — Как ты думаешь, если мы поедем рядом с колонной, ты сможешь разглядеть в ней этого Пролагателя Путей?

Мысль об этом девочку как будто напугала.

— Ну, если поедем близко…

Однако Габорн и сам знал, что это практически невозможно. Ближе, чем на триста ярдов, к орде опустошителей никто не отважился бы подойти.

— А с какой стороны, по-твоему, нам лучше начинать искать? — спросил он, заколебавшись.

— Не знаю… Их так много. Он — один из главных, поэтому должен быть где-то в голове. А может, в конце.

— А может, в середине, — добавил кто-то из лордов.

— Какие-нибудь еще приметы можешь назвать? — спросил Габорн. — У нас есть дальновидны. Аверан покачала головой.

— Не думаю… трудно сказать. У опустошителей нет глаз. Они видят совсем не так, как мы. Я… я могла бы узнать его по запаху… нет, не смогу. Запахи люди чуют тоже совсем по-другому.

Габорн бесстрастно кивнул.

— А если мы его найдем, — спросила Аверан, — я должна буду есть перед всеми?

Один из лордов в свите закашлялся, чтобы скрыть смешок.

— Нет, — пообещал Габорн.

В этот момент послышался стук копыт. Кто-то догонял их галопом, и Габорн оглянулся, полагая, что это вестник.

Из-за поворота выехал на бурой кобыле молодой человек с соломенными волосами. Проезжая мимо великанов Фрот, он, с опаской на них поглядывая, немного придержал лошадь. Габорн тщетно старался вспомнить, где его видел. Но вспомнил, только когда увидел притороченную к седельному вьюку кирку.

— Барон Кирка, — зашептались лорды.

Барон был в новой коричневой одежде, в кожаных доспехах, желтые волосы его были связаны в хвост. И в глазах его светился разум. Теперь его не узнала бы, пожалуй, и родная мать.

Молодой барон, приближаясь, разглядывал королевскую свиту с таким интересом, словно никого из них прежде в глаза не видал.

Пока он проезжал мимо рыцарей и лордов, те радостно его приветствовали.

Перед Габорном он натянул поводья и остановился. От него пахло ромом.

— Барон Кирка, вы прекрасно выглядите, — сказал Габорн.

Кирка по старой привычке вытер нос рукавом.

— Спасибо. Уф… благодарю вас. Э-э-э… милорд.

О приличных манерах он по-прежнему ничего не знал. Он имел теперь разум обычного человека, но ему еще многому предстояло научиться.

— Вы едете со мной? — спросил Габорн.

— Я… не знаю, — сказал Кирка. — То есть не могу пока. Я ведь еще не умею сражаться… ну, как ваши лорды. У меня только один дар, и я всего лишь стал нормальным человеком. Чем же я могу вам служить? Даже похлебку себе сварить и то не умею. На конюшне мне показали, как седлать лошадь. И я приехал, чтобы сказать вам, как я благодарен. Ведь я даже не мечтал… о таком.

— Не умеете сражаться? — переспросил Габорн. — Вы убили девять опустошителей киркой.

— Да повезло дураку, только и всего, — сказал Кирка. Он расплылся, приглашая Габорна тоже улыбнуться шутке. Но тут заметил опустошителей и уставился на них.

— Если не хотите присоединиться ко мне как воин, тогда присоединяйтесь как друг, — предложил Габорн. — Думаю, скоро вы научитесь варить себе похлебку, да и много чему другому, что вам пригодится в жизни.

— Не сомневаюсь, — отвечал Кирка, — коль вы так говорите.

Лорд у него за спиной сказал:

— Молодец!

А другой крикнул:

— Ура! — словно сражаться вместе с ними явился бог весть какой великий воин.

Тут вновь послышался топот копыт, и из-за поворота показались еще два всадника — сэр Боринсон и Миррима, скакавшие бок о бок. Они галопом неслись вниз по дороге. Окружавшие Габорна рыцари обрадовались. Замахали оружием и закричали:

— Приветствуем сэра Боринсона! Смотрите, как ловко он скачет!

Боринсон густо покраснел. И тут кто-то громко его спросил:

— Лишних орешков для меня не отрастил, часом? Другой рыцарь гаркнул:

— Ну, в седле усидеть — это еще половина дела! Герольды затрубили кто во что горазд, устроив какофонию, и шутки так и посыпались градом. Боринсон остановил коня и вскинул руку.

— Слушайте, слушайте! Это истинная правда, благодарю вас! Я отрастил три огромных орешка, таких волосатых, каких вы и у собак никогда не видали!

Рыцари буйно расхохотались, и кто-то крикнул Мирриме:

— Это правда?

Миррима, красная, как мак, изо всех сил пыталась подавить смех.

— Конечно, неправда. И всего-то два. Они прекрасны, но огромны. Не понимаю, как он вообще ходит с ними. Боюсь, станет кривоногим!

Рыцари вновь разразились хохотом. Кто-то громогласно вопросил:

— Вы слышите, сэр Седрик? Может, чародей и вам поможет с вашей маленькой бедой!

Сэр Седрик вытаращил глаза и взревел:

— Что?! Нет у меня никакой маленькой беды!