Повелитель демонов из Каранды

Не останавливаясь, путники поехали дальше.

К вечеру дождь прекратился, хотя небо все еще было затянуто облаками. И тут, въехав на вершину очередного холма, на противоположной стороне равнины они заметили одинокого всадника.

– Что будем делать? – спросил Гарион, повернувшись к группе.

– Ты ведь не зря надел доспехи и взял в руки копье, – ответил Бельгарат.

– А может, пусть он проедет себе стороной?

– Нет, – вмешался Фельдегаст. – Само твое присутствие с копьем и щитом в руках – вызов для него, и он его примет. Ну так выбей его из седла, молодой господин. А то уже день скоро закончится.

– Ладно, – невесело согласился Гарион.

Он пристегнул щит к левой руке, поправил шлем и вытащил из стремени наконечник копья. Кретьен уже бил копытом землю и призывно ржал.

– Тебе не терпится, дружище, – пробормотал Гарион, – ну, хорошо, поехали.

С серым произошла поразительная перемена. Он устремился вперед, но не рысью и не галопом, а каким-то особенным аллюром, будто специально предназначенным для атаки.

Вооруженный всадник, который уже заметил Гариона, казалось, был потрясен неожиданным нападением, которому не предшествовали обычные в таких случаях вызовы, угрозы и словесные оскорбления. Повозившись со своими доспехами, он наконец закрепил щит и взял наперевес копье. Выглядел он довольно неуклюже, очевидно из-за неудобных доспехов. Облачен он был в куртку-кольчугу, доходившую до колен, на голове красовался круглый шлем с забралом, а у пояса болтался большой меч. Он опустил забрало, пришпорил коня и поскакал навстречу Гариону – в атаку.

Гарион прикрылся щитом и, наклонив копье, направил его прямо на противника. Мокрые поля у обочины слились для него в одно сплошное пятно. Он довольно часто наблюдал, как все это проделывает Мандореллен, чтобы уяснить суть. Расстояние между ним и незнакомцем быстро сокращалось, и Гарион отчетливо видел летевшие из-под копыт коня противника комья грязи. В последний момент перед тем, как они сошлись, Гарион поднялся в стременах, как учил его Мандореллен, подался вперед, напрягая все тело перед ударом, и направил свое копье прямо в середину щита незнакомца.

Удар! И в воздух взметнулись обломки разлетевшегося на кусочки копья незнакомого рыцаря. Его собственное копье, сделанное из только что срубленного кедрового дерева, было гибким и прочным. Согнувшись в дугу, как туго натянутый лук, оно снова пружинисто выпрямилось. Пораженный всадник внезапно приподнялся над седлом, его тело описало в воздухе высокую изящную дугу и свалилось головой вниз прямо посередине дороги.

Гарион проскакал мимо и, натянув поводья, остановил серого. Человек лежал навзничь в дорожной грязи. Он не двигался. Осторожно, держа наготове копье, Гарион шагом подвел Кретьена к усыпанному обломками копья противника месту, где произошло столкновение.

– С тобой все в порядке? – спросил он лежащего в грязи церковного гвардейца.

Ответа не было.

Гарион осторожно слез с коня, кинул на землю копье и взялся за рукоять меча.

– Эй, я спрашиваю, ты в порядке? – снова спросил он.

И осторожно ткнул поверженного соперника ногой.

Забрало гвардейца было закрыто, и Гарион приоткрыл его, просунув под него острие меча. Глаза человека закатились так, что были видны белки, а из носа струилась кровь.

Подъехали остальные, и Сенедра, не дав коню остановиться, соскочила с седла и бросилась в объятия мужа.

– Ты был великолепен, Гарион! Просто великолепен!

– Неплохо все прошло, правда? – скромно ответил он, пытаясь одновременно удержать и меч, и щит, и жену. Он взглянул на Польгару, которая тоже слезла с коня. – Как ты думаешь, тетушка Пол, парень оправится? – спросил он. – Надеюсь, что удар был не слишком силен.

Она осмотрела обмякшее тело гвардейца.

– С ним все в порядке, дорогой, – уверенно произнесла она. – Просто потерял сознание от удара, вот и все.

– Славная работа, – похвалил Шелк.

Внезапно Гарион широко улыбнулся.

– Знаете что, – сказал он. – Кажется, я начинаю понимать, почему Мандореллену так нравятся поединки. Это и в самом деле захватывает.

– Я думаю, причина в том, что доспехи так много весят, – печально заметил Фельдегаст, обращаясь к Бельгарату. – Они так сильно давят на тех, кто их надел, что у них из мозга высасываются все соки – ну или происходит что-то в этом роде.

– Поехали дальше, – предложил Бельгарат.

На следующий день, ближе к полудню, они въехали в широкую долину, в которой располагался Мал-Яск, религиозная столица Маллореи, где находился дворец Урвона. Хотя небо было по-прежнему затянуто тучами, дождь отнесло в сторону, и сильный ветер начал сушить траву и грязь на дорогах. По долине, там и здесь, были разбросаны лагеря – небольшие скопления людей, бежавших с севера от демонов и с юга от чумы. Каждая такая группа старалась держаться подальше от соседей и иметь под рукой оружие.

В отличие от Мал-Рэкута ворота Мал-Яска были открыты, хотя их и охраняли облаченные в кольчуги церковные гвардейцы.

– Почему они не входят в город? – спросил Дарник, указывая на беженцев.

– Мал-Яск – не то место, куда все стремятся попасть, господин, – ответил Фельдегаст. – Гролимы ищут людей, которых можно было бы принести в жертву на их алтарях, и глупо попадаться им под руку. – Он взглянул на Бельгарата. – Хочешь, дам тебе совет, мой добрый друг? – спросил он.

– Ну что ж, давай.

– Нам понадобится информация о том, что происходит вон там. – Он указал на возвышающиеся над северным горизонтом заснеженные вершины гор. – Поскольку мне известен Мал-Яск и я знаю, как уйти от гролимов, не стоит ли, как думаешь, потратить час времени и послать меня пошнырять по базару, чтоб разнюхать, как там и что.

– Он прав, Бельгарат, – согласился Шелк. – Мы должны знать обстановку.

Бельгарат задумался.

– Хорошо, – сказал он жонглеру, – но будь осторожен и не заходи в пивнушки.

Фельдегаст вздохнул.

– В Мал-Яске нет этих райских местечек, Бельгарат. Гролимы не одобряют простых земных радостей. – Он тронул поводья и поскакал через равнину к черным стенам столицы Урвона.

– Сам себе противоречит парень, – произнес Сади. – Сперва говорит, что появляться в городе опасно, а теперь лезет на рожон.

– Он знает, что делает, – сказал Бельгарат.

– Пока мы его дожидаемся, отец, можно и пообедать, – предложила Польгара.

Тот кивнул, и они, отъехав на некоторое расстояние от дороги, спешились.

Гарион положил копье на землю, снял шлем с вспотевшей головы и с интересом посмотрел на город – центр религиозной власти в Маллорее. Город был, несомненно, велик, хотя и не такой большой, как Мал-Зэт. Толстые высокие стены венчали тяжелые зубцы, за которыми возвышались квадратные башни. Все это выглядело неуклюже и уродливо, казалось, сам город угрожал опасностью, словно камни за долгие тысячелетия успели впитать в себя жестокость и кровавое вожделение. Где-то в центре города в воздух поднималось облако дыма, и Гариону показалось, что он уловил слабое эхо гонга, бьющего в храме Торака. Он вздохнул и отвернулся.

– Это не может продолжаться вечно, – твердым голосом произнес Эрионд. – Скоро мы с этим покончим. Алтари будут разрушены, и ножи гролимов покроются ржавчиной.

– Ты уверен, Эрионд?

– Да, Бельгарион. Абсолютно уверен. К концу обеда вернулся Фельдегаст. Лицо его было мрачно.

– Все куда серьезнее, чем мы ожидали, почтеннейший, – сообщил он, соскакивая с мула. – Чандимы полностью контролируют город, и гвардейцы получают приказы прямо от них. Гролимы, не изменившие старой вере, спрятались, но псы Торака разнюхивают, где они скрываются, и, если находят, разрывают на куски.

– Мне довольно трудно им сочувствовать, – пробормотал Сади.

– Я и сам могу это пережить, – согласился Фельдегаст. – Но на базаре ходят слухи, что чандимы со своими псами и гвардейцами перешли границу и рыщут в Катакоре.

– Несмотря на карандийцев и демонов Менха? – с изумлением спросил Шелк.