Смертельно безмолвна (СИ)

Девочка молчит всю дорогу, сидит рядом пристегнутая и задумчивая, водит тонкими пальцами по запотевшему стеклу, рисуя волнистые узоры. У нее невероятно доброе лицо, лицо эльфа с острым подбородком и неестественно большими глазами. Руки тощие, плечи такие костлявые, что выпирают из-под теплой жилетки. Я уверен, коснись я ее пальцем, и она рассыплется на молекулы. Но потом я вспоминаю, что, несмотря на болезненный цвет кожи, торчащие кости и миловидное личико, этот человек спас мне жизнь.

- И как тебя зовут? – Наконец, спрашиваю я, искоса взглянув на незнакомку.

- Эби! То есть Эбигейл. – Она усмехается и полностью оборачивается, чтобы глядеть на меня, изучая и сканируя мое лицо огромными глазами, цвета озер Индианы.

Эбигейл довольно улыбается, будто она устала молчать и хочет уже пообщаться, а я хмурюсь. Часто улыбающиеся люди вызывают у меня изжогу и недоверие.

- Ты – ведьма. – Осторожно начинаю я, сжав в пальцах руль.

- Ага.

- И давно ты об этом знаешь?

- С детства.

Хмыкаю и дергаю уголками губ. Как будто сейчас она вышла из этого периода.

- Тебе ведь лет девять... да? Восемь?

- Мне почти одиннадцать, – деловито сообщает Эбигейл, сведя брови.

- Это все меняет.

- Конечно. Я уже взрослая.

Разумеется. Я закатываю глаза и шумно выдыхаю, почему-то предвкушая очередную проблему на своем пути. Однако эта проблема спасла мне жизнь. Одиннадцатилетняя Эби спасла мне жизнь. Спасла меня. Вот же, сколько бы раз не прокручивал эту информацию в голове, никак не могу поверить, что ребенок справился с двумя ведьмами, которых боится добрая половина моих знакомых! А то и все мои знакомые.

Я никогда не умел общаться с детьми, и я понятия не имею, как вести себя.

Откашливаюсь и в очередной раз спрашиваю:

- Монфор точно в порядке?

- Я же говорила: папа отвез их домой. Не волнуйтесь, Мэтт. Вы всегда волнуетесь.

- Всегда? – Я удивленно вскидываю брови. – Ты знаешь меня?

Девочка кивает и отворачивается. Интересно. Когда же мы с ней виделись? Странно, я бы запомнил внешность этой незнакомки. Когда она подрастет, она станет красивой.

Если, конечно, начнет есть.

- Ого, что это? – Она тянет руки к открытому бардачку, намереваясь достать барахло Хэрри, а я недовольно покачиваю головой.

- Не трогай. Эй. – Бросаю взгляд на девочку. – Прекрати.

- Это же нунчаки.

Закатываю глаза и мысленно проклинаю брата за его любовь ко всякой дряни. И что, интересно, нунчаки делают у него в бардачке? Господи, Хэйдан неисправим.

- Круто! – Восклицает Эби, конечно же, ослушавшись меня и вертя в пальцах палки.

Она резко растягивает их, выкрикнув что-то вроде боевого клича, а я цежу:

- Лучше не надо.

- Почему? Вы так умеете?

- Нет.

- А хотите научиться?

- Нет.

- Почему?

- Потому что.

- А я хочу. – Девочка вертит нунчаки, поджав губы. – Кстати правильно говорить не нунчаки, а нунчаку. Или даже «шуан-цзе-гун». Вы знали об этом? А я знала. Я прочитала в одной из книжек. Вы любите читать?

- Я люблю тишину.

- Читать в тишине?

- Нет. Просто тишину.

- Знаете, я тоже.

- Неужели.

- Ага. Иногда голова раскалывается от шума... – Эбигейл кивает, и уже в следующую секунду одна из палок с размаха врезается в оконную раму, и стекло предательски визжит, рискуя развалиться на части. Я прищуриваюсь, а Эби виновато приподнимает плечи.

- Простите. – Она прячет палки на место и откидывается назад, потонув в кресле. – Я не хотела вас злить. У меня случайно получается действовать всем на нервы.

- Что ты, – отрезаю я, стискивая в пальцах кожаный руль, – я не злюсь.

- Честно?

- Конечно.

Девочка смущенно кривит губы и смыкает в замок бледные пальцы. А я почему-то и, правда, чувствую, как недовольство выкатывается из меня вместе с усталостью. Мне не по силам злиться на эту худощавую девочку, какой бы болтливой и настырной она не была.

Я паркуюсь напротив коттеджа Монфор и глушу двигатель. Рука жутко болит, горит и скрипит от повреждений, и выползаю я из машины, как кретин, едва способный держать равновесие. Эбигейл выходит следом. Поправляет толстую жилетку и шумно выдыхает:

- Папа думал, мы не доберемся до Астерии.

- Почему?

- Потому что умрем.

Я растерянно вскидываю брови и медленно подхожу к девочке.

- Зачем ты так говоришь?

- Та женщина... – Эби смотрит на меня мужественно и спокойно. – Ее еще называют «правая рука Дьявола». Она нашла нас в Дилосе, когда ваш друг пришел за помощью.

- Наш друг?

- Оборотень.

Я в очередной раз изумленно гляжу на девочку. Откуда она так много знает? Почему Джейсон привез ее в Астерию, как вышел на ее след? От вопросов гудит голова. Хмурюсь, искоса взглянув на гостью, и схожу с места.

- Пойдем. Наверняка, нас ждут.

- Да, ваш брат сильно волнуется.

- Ты уже с ним виделась?

- Нет. – Эбигейл вприпрыжку выходит вперед, а я сосредоточенно прищуриваюсь. Я не должен удивляться, но это скачущее, костлявое существо сбивает с толку.

Что еще скрывается за ангельским личиком? Не уверен, что хочу узнавать.

По коттеджу плавает стойкий запах гари. Пепел путешествует по полу, подгоняемый сквозняком, и я решаю не снимать куртку. Теперь внутри так же холодно, как и на улице. Скептически осматриваю деревянные стены, покрытые черной сажей, будто коркой, и мне становится паршиво, ведь я мог выглядеть идентично, если бы не брат и его сумасшедшие идеи. Эбигейл идет впереди. Создается такое впечатление, что это она проводит меня, а не я ее. Она решительно плетется на кухню, по пути схватившись за мою руку, и переступает через порог, растянув губы в довольной улыбке.

- Мы вернулись.

На кухне много людей: Монфор, Джейсон, Хэрри и незнакомый мужчина, который, по всей видимости, приходится Эби отцом. Все они одновременно поднимают головы, и я чувствую себя загнанной в вольер обезьяной. Можно еще скривиться и помахать рукой.

- Где тебя носило? – Сетует незнакомец. – Слишком долго.

- Прости.

- В следующий раз действуй четко, Эбигейл. Услышала меня?

- Да, отец.

Девочка опускает взгляд, а мужчина сводит темные брови. Лицо у него осунувшееся, смуглое, покрытое тонкими морщинами. На плечах широкая куртка с порванным воротом, а носки ботинок и вовсе стерты. Волосы короткие, грязно-русого цвета. Осанка горбатая.

Я почти уверен, что между Эби и этим человеком нет ничего общего. И я ошибаюсь.

- Этот человек - Дюк Роттер, – отрезает Джейсон и достает сигареты, а я неожиданно подаюсь вперед, чтобы пожать Джейсону руку, что абсолютно на меня не похоже. Я даже не думал, что обрадуюсь встречи с ним. И, тем не менее, дышать мне становится проще. Я не умею привязываться к людям. Для меня это один из самых затейливых и неопознанных процессов, свойственных человеку. Но я привязался к Хэйдану, я привязался к Ариадне. А теперь я еще привязался и к Джейдану Соннеру. Лишь сейчас до меня доходит, что рядом со мной, наконец, появился человек, который способен принимать решения и нести за них ответственность. Кроме меня самого, разумеется.

- Рад тебя видеть, – признаюсь я, поджав губы, и Джейсон криво улыбается, наверно, подумав, что я спятил, и устало похлопывает меня ладонью по здоровому плечу.

- Аналогично, мальчик.

Он стискивает в зубах сигарету, глубоко затягивается, а я перевожу взгляд на Норин. Выглядит она немного уставшей, но как всегда стоит прямо и чванно, будто бы палку к ее спине не просто привязали, а прибили гвоздями. Норин Монфор кивает мне, что, наверно, обозначает «спасибо» или «я рада тебя видеть». По венам у меня прокатывается горючая смесь, похожая на радость или гордость. Я уверен, что заслужить уважение этой женщины очень сложно. И внутри сжимается желудок, пусть я и не хочу себе в этом признаваться.

- Оказывается, Джейсон не просто добыл информацию о нужных нам семьях, – Мэри сидит за столом и, как ни в чем не бывало, жует яблоко, – он нашел сами семьи.