Та, что надо мной(СИ)

- Похоже, так оно и есть, сир. Но что же мне делать?

- Просто скажите Тимо об этом, и пусть он решает сам. Вреда от этого точно не будет.

Этим советом я окончательно завоевал его доверие, и прощались мы уже по-дружески.

Я всё ещё волновался за успех переговоров, но был почти уверен, что теперь главы цехов придут к соглашению. С утра мне хотелось выть от тоски, и история с рубином позволила мне, во всяком случае, несколько развеяться. Нравы урготских мастеровых оказались весьма занимательны, и мне было полезным с ними познакомиться, тем более что именно от людей такого рода теперь могло зависеть многое в судьбе Павии.

Глава 17

Вторая и третья луна весны, 505 год от обряда Единения

Назавтра договор, наконец, был заключён на условиях, предлагавшихся нами, и писцы тут же уселись копировать его на лучшей телячьей коже. Ещё через день мы могли отбыть в столицу. Уже по дороге нас настигли известия о победе Атки. Войска наших врагов были разгромлены, Сулва, не желавший сдаваться, пал, сражаясь с пятью воинами сразу, младший Кори пытался уйти, но был окружён и погиб, Оллин скрылся неизвестно куда. Эти новости были для Миро и меня огромной радостью и облегчением, но, к несчастью, победа стоила многих жизней. Почему-то среди прочих известий о потерях мне врезалось в память то, что был убит молодой Вайн, парень капризный, невоздержанный на язык и желавший поскорее заполучить свою долю воинской славы. Он добился её и погиб, первым сунувшись под палаш Сулвы. Это было неразумно, но, весьма возможно, спасло кого-то ещё. И все его слабости теперь, право, казались мне такой мелочью. Молва же, скорее всего, сохранит в памяти людской последний бой королевского мажордома и военачальника, умолчав о том какой страшной и жестокой магией он купил свою силу. И быстро забудет о юношеской отваге Ардена.

Вернувшись домой, я первым делом вымылся после долгой дороги, благо Мег приготовила всё заранее. К счастью, у неё хватило здравого смысла нанять слугу, чтобы он носил воду. Я спал до позднего утра, и, проснувшись, с облегчением надел своё обычное платье вместо расшитой куртки посла.

Я пошёл туда, где размещались раненые. Большинство присоединившихся к нашему войску крестьян успели засеять ранней весной поля и теперь поодиночке и ватагами расходились из столицы по домам, чтобы вернуться к своим работам. На дорогу им выдавали провизию, так что хотя они и успели привыкнуть к оружию, грабежей можно было не опасаться. Даже наши больные и увечные тоже собирались домой, и тех, кто ещё не был достаточно крепок, приходилось удерживать едва ли не силой. Устав десятый раз объяснять, что от недолеченных в работе толку не будет, я вышел во двор. Прин рубил там дрова, чтобы затопить печь к ужину. Чурбак он раскалывал одним ударом левой руки, немного помогая себе правой, к культе которой приладил какую-то деревяшку.

- Вот, наловчился уже, - с гордостью сказал он.

Я помолчал.

- Доставишь настоятелю в монастырь книгу и письмо? Я заплачу.

- Свидетелям-то? Это который рядом с моими родными местами? Да не надо денег, так доставлю, господин. Бешеной собаке день пути не крюк.

Я подумал о том, что Колен найдёт, к какому делу пристроить крепкого парня, пусть даже с одной рукой. Один только монастырский сад требует постоянных трудов.

Зеленоглазая Рури стоит неподалёку и робко косится на меня. Она слегка отъелась и многому научилась, оказавшись одной из самых толковых моих помощниц. Но заговаривать первой всё ещё побаивается. Я обращаюсь к ней:

- Что ты хочешь сказать?

- Я собираюсь оставить службу, господин.

- Ну что ж, война закончилась, ты в своей воле. Но куда ты пойдёшь?

- Я беру её в жёны, - заявляет возникший у Рури за спиной Кел. Говорит он до сих пор едва внятно, но не может не поддержать девушку.

Кел был молодой красивый парень. Был. До тех пор, пока лицо ему не разрубили палашом, оставив шрам на лбу, развалив надвое нос, разбив челюсть и выбив треть зубов. Примерно половину луны только Лаури и Рури удавалось его напоить и помочь съесть хотя бы кашу и жидкую похлёбку. Зеленоглазая возилась с ним больше всего. Кела очень удивило, что за увечье ему ещё полагаются какие-то деньги, пусть не так много, как за потерянную ногу или руку. Он постоянно строил планы, как заведёт своё хозяйство, хотя из его бормотания было трудно что-то понять.

С притворной строгостью я говорю девушке:

- Вы же обещали не трясти юбками у меня на службе.

Рури краснеет всем телом, как это бывает с рыжими и белокожими. Ей стыдно, что она меня подвела.

- Ну, мы только....

- Что?

- Целовались, - тихо произносит она.

Представив себе это, я на какое-то время застываю столбом. Потом бодро заявляю:

- Ну, тогда не страшно. Так что тебе полагается жалование за всё время и еда на дорогу.

Проводив новоиспечённых супругов и пожелав им доброго пути, я впадаю в задумчивость. У этих простолюдинов позади голод, ужас и увечья. Все их надежды - на небольшой кусок своей земли и на то, что у них будет чуть больше, чем прежде свободы, которая позволит без помех на ней работать. Но они как дети радуются наступившему дню и чего-то ждут от будущего. Стану ли я когда-нибудь таким или прошедшее уже не отпустит меня? Даже эти мужланы сильнее тебя, Шади...

Всю следующую половину луны я с раннего утра приходил во дворец. Битюг оправился и по-прежнему служил в охране. Заговорить мы не решались, но со второго дня уже здоровались. Надо было разобраться с королевской казной. Сулва увёз её при отступлении в Вилагол, и расходы на оборону шли из личных денег Стурина и Миро. Младший Кори собирался с ней сбежать, но его перехватили, так что бОльшая часть оказалась возвращена в столицу. Однако обещанные выплаты за увечье следовало выдать хотя бы тем, кто ещё находился в городе. С уже разъехавшимися можно было подождать до осени. Но всё равно денег оставалось совсем мало. Об осени я думал с тревогой. Нельзя было начинать с ошибок прежнего правления, и в первую очередь нельзя было обделять воинов и повышать налоги с крестьян. По правде говоря, во избежание новых волнений поборы с них следовало бы хоть немного скостить. В эту зиму неплохо заработали оружейники, и мне удалось договориться, чтобы они выплатили осенний налог сейчас, пусть даже с небольшой скидкой. Отдав эти деньги на полгода в рост, они получили бы примерно столько же, так что обе стороны были не в обиде. Прочим ремесленникам надо было как-то подняться после войны, и они сами нуждались в займах. Я даже уговорил Миро дать им ссуды из его личных средств. В довершение всего мне удалось найти часть денег, разворованных при Сулве, и заставить их вернуть, хотя на этом я приобрёл ещё несколько врагов.

Тем временем в столицу понемногу возвращались благородные, которым тоже требовалось жалование. Одни вспомнили о тех должностях, которые им полагалось занимать при короле по наследственному праву, и в самом деле были обычно чем-то полезны. Другие, более наглые, выкапывали звания, упразднённые столетия назад, вроде хранителя королевского ночного сосуда. Миро ухитрялся как-то от них отбиваться, но однажды вечером пришёл ко мне посетовать на жизнь:

- Представляешь, Шади, меня пытались убедить, что при государях должен быть придворный, проверяющий, нет ли в постели тараканов и мышей.

Я рассмеялся:

- Это должность ввели два столетия назад, при короле Брастере, который боялся насекомых до потери рассудка после того, как ему в ухо забежал таракан. И после его смерти сразу же отменили. Кажется, он и до того был не вполне в себе, а после - и вовсе стал подозревать, что иные оборотни превращаются в этих мелких тварей, чтобы попасть во дворец и ему навредить. Даже Архивариус не смог его разубедить.