Бастард (СИ)

— Несчастной? — да, то, что мне хотели сказать, действительно меня смогло заинтересовать, что же там могло происходить такого, что эта улыбчивая женщина назвала свою страну несчастной?

— Да боюсь, что сейчас положение дел в Ланде очень печально. Как я уже говорил вам, дорогой гость, люди недовольны безвластием, и если это не остановить, то всё может вылиться в борьбу вооружённых группировок, каждая из которых будет выдвигать своего кандидата. А это уже междоусобная война, которая грозит стереть Ланд с лица земли, разбив его на мелкие беззащитные государства. Вы только представьте, что будет: Даргост превратится в отдельную страну, как это было раньше, Дашуар и все северные земли раздробятся, тамошние бароны очень вспыльчивы и самодовольны, они только и ждут случая, чтобы получить свою независимость, до этого их сдерживал уважаемый во всех кругах лидер в лице покойного короля, отколются восточные земли, а западные и вовсе захотят войти в состав Княжества Шан! Это же будет второй Харос!

— Вы думаете, что ваши бывшие владения, жители которого не пожелали мириться с королевской властью на своей, исконно своей земле, действительно могут стать примером для тех бунтовщиков, что поднимают свои головы сейчас? — на моём лице появилась снисходительная улыбка. — Очень смешное предположение надо заметить.

— И почему же оно кажется вам столь смешным? — слегка повысил голос барон, однако должного эффекта этот приём не возымел, я не смутился, продолжал смотреть ему в глаза и не отказался от слов, которые хотели сорваться с языка, не отрёкся от мыслей, что вертелись в моей голове.

— Прошу вас, не злитесь, милорд, но я действительно не считаю, что это так, разве что в очень малой степени. Дух недовольства действительно могли сегодняшние повстанцы унаследовать от тех, кто поднялся против короля в лесах Хароса, но вряд ли это будут и идеи, и средства, и всё остальное. Ведь те, кто привыкли жить в тени лесов, боролись не за какие–то выгоды для себя, не за чины, не за лучшее место под солнцем в лучах чей–то славы, не из–за политики или простого тщеславия и ослепляющей гордыни. Нет, эти люди, пусть они и дикари, но они боролись за куда более возвышенный идеал — они боролись за свободу. Не за ту свободу, которую получат новые государства, если восстание действительно поднимется и победит, что ещё более невероятно, «бумажную независимость», как назвал бы её я. Ведь эти новоиспечённые карлики, по сути, сами ничего не смогут сделать, чем непременно воспользуются все страны, включая и уже упомянутое вами Княжество, и Хариот, который только и ждёт случая, чтобы снова укрепить свои позиции, даже Мортремор, я уверен, приплетётся и начнёт предъявлять свои права, как это было много лет назад с Сартом, однако это молодое королевство смогло дать отпор «восточному гиганту», потому что, как–никак, зиждилось на останках пусть и ослабевшего к тому времени, но всё ещё сильного Хариота, хоть восточному королевству и придётся делать это издалека, ведь Сарт, о котором я уже говорил, чётко дал понять властителям Мортремора, что не хочет видеть на своей территории ни одного вооружённого отряда. А вот то, что возникнет на территории Ланда, будет очень сложно назвать самостоятельными и полноценными государствами. Хорошо, если они не начнут жрать друг друга до того, как кто–то предъявит им ультиматум о «вассальном государстве». Да, у них будет свобода, будут права и прочее, но они всё равно будут жить под крылом, если так можно выразиться, других гигантов, которые сейчас занимают весьма важное место на политической арене. А всё это случится потому, что восставшие будут осуществлять свои проекты без головы, без взгляда в будущее, а это всегда приводит лишь к плачевным результатам.

— Я вижу, вы всё ещё скептически относитесь к самой идее о том, что восстание вообще может начаться.

— Я тоже это заметил, — кивнул Рилиан, в его глазах я видел изумление, вполне понятно почему, — но теперь мне всё–таки хочется поддержать отца. Спешу напомнить тебе, мой дорогой друг, что Ланд это ведь страна контрастов! Она состоит из слишком большого количества народов и в прошлом самостоятельных земель, что бы они никак не отреагировали на сложившуюся ситуацию.

— Кажется, вы путаете начало восстания, с началом гражданской войны, где целью будет — суверенитет того или иного народа. Если начнётся такая война, то на месте Ланда останется лишь выжженная земля с горой трупов, щедро посыпанная сверху белым пеплом. Такая война не станет началом для множества маленьких государств, она может стать лишь окончательным и полным концом истории такого королевства как Ланд, потому что борющийся за свою свободу с другими расами народ превращается в неуправляемое стадо, стихийное бедствие, сносящее на своём пути всё, каждый из тех людей будет абсолютно безумен, он потеряет рассудок, а во главе их будет стоять самый главный сумасшедший! Восстание же к таким печальным последствиям привести не должно, хотя если его не контролировать в должной мере, то оно действительно приобретёт слишком большие масштабы, изменятся идеи и идеалы, и вот тогда действительно начнётся самая настоящая война.

— Вы сами делаете такие прогнозы, но всё ещё говорите о малой вероятности мятежа? — Танруд вскинул брови, его жена тоже непонимающе смотрела на меня, что же, кажется, придётся им хоть немного пояснить ход моих мыслей.

— Да, я всё ещё в этом сомневаюсь, причём Рилиан, который знает меня лучше вас, вполне справедливо, я думаю, предполагает, что эти сомнения должны быть обоснованы. Что же, это так и есть, я не высказываю необоснованных мнений. У меня есть основания и причины так думать, весьма веские причины, надо сказать. Убийство короля и казнь принца были не просто действительно спонтанным актом. Думаю, объяснять, что на самом деле это не Адриан убил свою семью, мне не надо? — я обвёл вопросительным взглядом всех присутствующих, никто из них мне ответил, хорошо, это было очень хорошо, я оказался в кругу действительно умных людей…ну, или слишком верящих. — Это был тщательно спланированный план. Мне удалось узнать человека, который это придумал и осуществил, к счастью или нет, но этот так, он просто не мог не предусмотреть того, что будет после этого убийства и казни, слишком уж идеально и тщательно спланированы и осуществлены были эти две части какого–то действительно большого проекта. Думаю, что он и эти волнения предусмотрел, однако вряд ли даст им вылиться во что–то большее. Скорее всего, он даже наоборот будет их распалять, но лишь до определённого рубежа, до точки кипения, которую никто не пересечёт. Могу дать руку на отсечение, что у него уже есть тот «избавитель», который придётся по душе всем и каждому.

— Почему же только руку? — усмехнулся Рилиан, вряд ли он ожидал того ответа, который я ему дал.

— Потому что в наше время нельзя быть ни в чём уверенным, а голова мне ещё пригодится.

Глаза привыкали к кромешной тьме медленно. Слишком медленно, что делало из них отличные мишени, по которым отлично видящий в темноте вампир мог с лёгкостью нанести решающий удар, но все они ещё оставались живы. Кажется, хозяин этого замка не только решил устроить на незваных гостей охоту, но и превратить её в славное развлечение для себя любимого. Ведь жить совершенно одному в этом месте, наверное, ужасно скучно! Они шли вперёд. И как только Адриан уже приноровился к этим тягучим сумеркам, которые походили на чернила, которыми кто–то замазал глаза, сумел различить очертания обвалившегося коридора и лестницы, потускневшие, но всё ещё каким–то чудом висевшие на стенах картины и полотна, даже показалось, что он на одном из некогда красивых тканевых родовых древ различает чьё–то имя, единственное не выгоревшее и выглядевшее так, будто его лишь недавно туда вшили, как его резко ослепил яркий свет, вспыхнувший, подобно молнии, будто в насмешку над теми, кто сейчас почти наощупь пробирались по владениям своего противника. О, да, этот бартасов вампир точно устроит из этого замечательное представление. Замечательное лишь в его собственном понимании. Им ни за что не дойти без боя до того места, где он прятался, а оно находилось где–то там, в конце лабиринта, который этот вампир организовал внутри своего замка, завалив проходы, обрушив лестницы, сломав отъезжающие в сторону стены, которые должны были открывать гостям и хозяевам замка потайные ходы, раньше использовавшиеся каждый день многократно. Слуги, любовники, любовницы, тайные агенты, шпионы, недоброжелатели и наоборот те, кто хотел предупредить — все они когда–то проходили по этим старым коридорам, сокрытым в стенах, но теперь туда уже не ступит ни одна живая душа. Зато вот призраков в этом замке было предостаточно. Адриан чувствовал это, холод, исходивший от некоторых мест, мимо которых они уже прошли, был просто ненормальным, не мог быть обыкновенным, ведь ощущалось, что идёт он совсем не от этих старых камней. Да и меч его тоже слегка подрагивал в руке. Любой другой бы удивился этому, может, даже откинул в сторону «проклятое оружие», но не принц–бастард, который уже привык к странностям Диарниса, особенно сильно проявлявшимися после того, как в Бездне ему удалось убить ту тварь, что не хотела пускать их наружу, обратно в мир, к которому они привыкли и в котором жили. Видимо, клинок, о котором и до того распускали различные слухи, пропитавшись кровью жителя Бездны, приобрёл ещё более странные свойства. Клохариус предупреждал, что бы он был осторожен с этим артефактом, архимаг всегда был несколько подозрителен, но при этом благоразумен, оберегал Адриана, но принц не внял этому совету, хотя лучшие кузнецы Ланда предлагали ему задаром выковать меч, какого ещё свет не видывал, но он отказывался. Скорее всего, даже сам принц не сможет назвать причину таких ответов, но ему казалось, что по–другому ответить он просто не в праве. Они остановились. Слева завал, впереди стена и только справа была дверь, открытая, ведущая в средних размеров зал, который был по периметру уставлен книжными полками, тянущимися прямо до потолка. Некогда у барона была богатая библиотека, к сожалению, сейчас от неё остались лишь сгоревшие фолианты, да пепел, только пара–тройка уцелевших книг лежала на полу, однако их состояние трудно было назвать идеальным, как, в принципе, и уцелевшими. Скиталец покачал головой, отвечая на немой вопрос Дезарда. Маг не смог бы расчистить проход от завала, да и особого смысла это не имело, ведь за ним наверняка окажется ещё один, а потом ещё и ещё. Им в любом случае придётся идти прямо в эту ловушку, умело и заботливо приготовленную для своих гостей добродушным хозяином. Что же, они готовы пройти это испытание. Только вот что–то подсказывало, что это будет не так уж и просто сделать, ведь после него нужно будет ещё суметь идти дальше, возможно, пройти ещё несколько ловушек, подготовленных для них хитроумным кровопийцей, а потом и победить его самого. Задача перед ними стояла уж точно не из лёгких, но каждый из них решил, что отступать уже поздно.