Лисьи листы

«В морду, конечно, не даст, но пару ласковых непременно скажет, — подумала я, — Хотя что с них взять — дикий народ, от вида транспорта отвыкли…»

Однако первым рот успел раскрыть именно недодавленный пешеход.

— Разрешение! — резко и хмуро потребовал он, стукнув пальцами по какой-то круглой бляхе у себя на груди.

— Какое еще разрешение? — опешил Хитч.

— Разрешение на использование бензина, — терпеливо пояснил человек, в котором по тону сразу же угадывался местный блюститель порядка.

Помнится, предыдущая встреча с полицией (точнее, «литсией») иного измерения закончилась для нас с Хитчем официальным оформлением брака. Интересно, какого сюрприза ждать на сей раз?

Пока же мой муженек явно шел на конфликт с властью.

— Отчего это мы должны испрашивать у кого-то разрешения на использование нашего же собственного бензина?

— В Свободной зоне не существует топлива, находящегося в частном владении. Всеми топливными ресурсами распоряжается Комитет по благоустройству улиц и лично Опекун Свободы, — явно наизусть отчеканил страж законности.

— Вот и распоряжайтесь на здоровье… своими ресурсами. А мы гражданами Свободной зоны не являемся.

На мой взгляд, с этим «мы» он здорово прокололся. Я-то в глазах аборигена была всего-навсего животным в клетке. Но тот, похоже, не обратил на эту оговорку ни малейшего внимания. Еще бы! Похоже, всё свободное от условных и безусловных рефлексов место в его мозгу занимал некий многостраничный и всеобъемлющий Устав, который он вновь принялся цитировать:

— Любой человек, пробывший на территории Свободной зоны больше двух часов, считается гражданином Свободной зоны и обладает всеми соответствующими правами и обязанностями…

— Какие два часа? Я же только что приехал. И задерживаться, кстати, не собираюсь!

Ну, хоть на этот раз «я»! Но, между прочим, на мой взгляд куда лучше было бы не препираться попусту, а просто нажать на газ. А то он нам тут эти параграфы до утра зачитывать станет! И чего, в самом деле, Хитч дурью мается?

Я посмотрела на местного жителя повнимательней, и до меня дошло. Предмет, засунутый прямо за ремень его брюк на животе, оказался вовсе не полицейской дубинкой, как почудилось мне с первого взгляда. Больше всего это напоминало… да нет, это явно и был обрез. Самый настоящий, какой мне приходилось видеть прежде только в кино.

Да… От такого не очень-то рванешь. Влепит пулю в спину во имя свободы и ее Опекуна… или хотя бы шину прострелит — тоже приятного мало…

А диалог, между тем, уже подходил к классическому финалу.

— Вам придется пройти со мной.

— На каком основании?

— С целью установления Вашей личности, причины проникновения в Свободную зону и направления дальнейшего движения.

Ага, а потом мы проторчим в их комендатуре два часа и — готово! — мы счастливые граждане Свободной зоны без права пользования собственным бензином, зато, наверняка, с целым букетом обязанностей!

Нужно было что-то делать. Срочно. Меньше всего мне хотелось потерять несколько суток (и это в лучшем случае!), разбираясь с особенностями нового социального устройства выморочного мира. Эх, жаль, что я всё-таки не дракон! Сейчас бы щелкнула пастью, и побежал бы он в свой Комитет по благоустройству — не только обрез, а и штаны бы потерял! А впрочем…

Скажите, вам когда-нибудь прыгала на спину волчица? Мне тоже нет, но, должно быть, ощущение не из приятных. Страж порядка от неожиданности хлопнулся на землю, попытался было вывернуться, но я так убедительно клацнула зубами у него над ухом, что он затих и распластался, безуспешно пытаясь притвориться мертвым. Читал, наверное, что именно так нужно себя вести при нападении хищника. Обрез очень удачно вылетел у него из-за пояса — прямо к ногам Хитча, который не замедлил его поднять.

Мотор мотоцикла взревел.

— В человека! И садись быстро! — услышала я.

Ну, что ж, покатаюсь для разнообразия без корзины!

Глава 3

Не знаю, кому как, а лично мне удирать приятнее всего, когда тебя никто не догоняет. Насмерть перепуганный стражник остался далеко позади, ветер бил в лицо, а выщербленный асфальт стремительно несся под колеса. И кто это, спрашивается, придумал, что мне будет страшно в первый раз ехать на мотоцикле?! Ощущение лихого азарта так и распирало меня, хотелось отпустить Хитча, раскинуть руки в стороны и закричать во весь голос что-нибудь веселое, запеть, засмеяться.

«Всё, — решила я, — буду учиться водить сама! И пусть мне только попробует кто-нибудь сказать, что тетенька на мотоцикле — это смешно!»

Дождь кончился, и тучи постепенно расползались, открывая светлое вечернее небо. Хитч слегка сбросил скорость: темнота сгущалась, и дорогу за желтой световой дорожкой фары становилось видно всё хуже. Впрочем, столкновение со встречным транспортом нам в любом случае не грозило: на проспекте мы были одни. Как видно, Комитет по благоустройству улиц не очень-то был склонен тратить драгоценное топливо на всякие пустяки.

— Эй, осторожней! — подала голос я, — Видишь?

— Вижу. Что за черт? — откликнулся Хитч, и мы остановились.

Широкий проспект — весь, и транспортная и пешеходная его части — был перегорожен толстой металлической решеткой, толстые прутья которой доходили до окон вторых этажей. Края ее надежно крепились прямо к стенам обрамлявших улицу домов, а основание было намертво вбито в асфальт и залито бетоном. И никаких ворот, никакой, самой маленькой калитки. В качестве завершающего штриха на решетке висела жестяная табличка с неизменной надписью: «Свободная зона».

— Да, когда существительное — «зона», прилагательное роли не играет! — не удержалась я.

Хитч, похоже, этой арестантской шуточки не понял вовсе. Проведя лучом фонарика по решетке, он бодро заявил:

— Значит, у нас есть три выхода.

— Целых три?

— Да. Первый — поехать в объезд…

— … где мы, скорей всего наткнемся на что-то подобное…

— … или на очередного блюстителя топливных ресурсов. Второе — поискать проходы между домами, сквозные подъезды и тому подобное.

— Знаешь, по моим наблюдениям, забор обычно ставят не для того, чтобы его с легкостью можно было обойти. А сквозные подъезды скорей всего заколочены.

— Тогда остается третье: взломаем дверь в любой квартире третьего этажа, где есть окна на другую сторону, и спустимся.

Я скривилась так, что по-моему это было заметно даже в темноте:

— Гениальный план! Только два маленьких вопроса: как ты собираешься спустить с третьего этажа мотоцикл и — главное — как ты собираешься спустить с третьего этажа меня?

Но напарника не так-то легко было сбить с толку.

— Мотоцикл опустим на веревке или проволоке — что найдем. В крайнем случае, простыни можно будет связать. А тебя я за пазухой вытащу… в виде лисы, конечно.

— А сам?

— Я, между прочим, пять лет городским паркуром занимался. Мне и с пятого этажа спуститься нетрудно.

Буйное воображение мгновенно подсунуло мне кадр из любимого фильма «Земля Санникова» — тот, где Крестовский карабкается по стене колокольни, и я замотала головой.

— Знаешь, у меня есть четвертый вариант. Давай для начала посоветуемся с аборигенами, а? Вон видишь: свет горит. Вряд ли это квартира лично Опекуна Свободы, так что, думаю, шансы на мирный разговор у нас есть.

Хитч посмотрел на мерцающее желтым окошко в соседнем доме и кивнул:

— Ладно, давай попробуем.

Оставить мотоцикл на улице он отказался категорически, так что несколько ступеней до первого этажа мы преодолели вместе с железным другом, и я постучала в украшенную деревянными плашками дверь.

Некоторое время внутри было тихо, потом раздались шаркающие шаги и чуть надтреснутый, но звучный женский голос спросил неизбежное:

— Кто там?

— Извините, мы приезжие и хотели Вас кое о чем спросить, — закричала я, думая одновременно, что лично я нипочем бы не открыла дверь ночью двум подозрительным типам. Вот пошлют нас сейчас к черту — и что делать? Дверь выламывать? Обрезом угрожать?