Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ)

Мысли о Тварях снова вызвали нервную дрожь, и Ричард зло поморщился - он устал жить в страхе перед этими отвратительными существами. Кто они такие, чтобы питаться душами людей и самими людьми? Если верить древнегальтарским письменам, во время нападения на Гальтару, выпущенные Ринальди «зверушки» пожирали людей, но как они это делали: ели просто так или выпивали из них души, давным-давно почившему рассказчику придумать не удалось. Или он просто не знал и написал так, как сказали очевидцы.

А какие очевидцы? Эрнани?

Чувствуя странное, похожее на разочарование ощущение, Ричард невольно подумал: а что, если никакого Лабиринта не существует, это просто он вчера допился до не самого хорошего состояния и его посетили галлюцинации? Хорош же он был тогда, выкрикивающий в пустоту древнегальтарские бредни! И Рокэ уехал, чтобы поскорее забыть очередную глупость оруженосца...

Нет, этого просто не может быть. Потому что Нэн, верившая в Лабиринт и Абвениев, была честной хорошей женщиной и пила вина, причем далеко не такого замечательного, как в Кэналлоа и Олларии, совсем немного и нечасто, лишь по большим праздникам, вроде Зимнего Излома. Она не могла солгать, однако как можно опираться на не подтвержденные до конца факты? С другой стороны, существуют также причины, заставившие юного Эрнани перенести столицу в другой город, и отказаться от старой веры. Ричард мог понять его: оставшийся один и потерявший братьев принц был на тот момент на несколько лет моложе его самого, и думал, наверное, что если откажется от веры, то никогда не увидит Изначальных Тварей. И его подданных, тех, что жили в Гальтаре, при дворе анакса, тоже не сожрут Твари. Вывод напрашивался сам собой: Эрнани Ракан до смерти боялся этих чудовищ.

Придя в библиотеку в некотором смятении, Ричард торопливо полистал еще несколько книг, из тех, которые Рокэ во время его болезни не отправил кардиналу, и, обнаружив в одной из них сведения о молодом Ракане, прочел, что тот никакими душевными расстройствами не страдал. И все-таки велел оставить старую столицу, перенеся ее в Кабитэлу...

С похмельем много не подумаешь.

Эрнани Ракан точно не попал в Лабиринт, потому что отдался душой эсператизму, а Надорэа - последние, кто под давлением отказался от старой веры. Значит, теперь Надорэа вернутся к ней, а что касается Раканов... Тут можно хоть заявиться к Алве и заплетающимся языком сообщить, что он имеет к этому еще не прерванному роду самое непосредственное отношение, но ведь тот и сам знает про сбежавших из Золотых Земель близнецов. А может и про Раканов знает, но молчит. И, что самое обидное, сейчас с ним особо эту тему не обсудишь.

Началась война. Интересно, с кем? Хуан не знал подробностей или не хотел разговаривать с оруженосцем соберано по своим причинам, однако любопытство Ричарда Окделла не поддавалось всяческим уговорам, и потому юноша коротал часы в библиотеке, ожидая, что маршал вернется, и они смогут поболтать, обсуждая создавшуюся ситуацию.

Рокэ Алва вернулся ночью, и Ричард, словно почувствовавший это, иначе и не скажешь, покинул библиотеку и едва не столкнулся с эром в полутемном коридоре.

- Здравствуйте, монсеньор.

- Рад вас видеть в добром здравии, Ричард.

- Кажется, вы как-то сделал ошибочный вывод о том, что я принадлежу к почтенному племени сов, - Ричард позволил себе одарить Алву невинной улыбкой, - так убеждайтесь в обратном.

- Ошибаться может каждый.

- Да. Конечно.

- Наглец. Не вздумайте развивать тему.

- Я и не собирался, а то вы обидитесь на меня до самого Излома. Нам нужно поговорить.

- Да, юноша, пойдемте. Если у вас прошло похмелье.

- Прошло, и...

- Это радует.

- Я слышал, что началась война, - произнес Ричард, задумчиво глядя в спину Алвы, - но с кем?

- С бириссцами, - кратко ответил тот.

- Понятно... Раканы ведь на их стороне?

- Возможно, - Алва вошел в кабинет, где слуги успели зажечь свечи, - молодой Ракан постарается воспользоваться ситуацией и даже пошлет кого-нибудь на переговоры с их союзниками. Вместо себя.

- То есть с кагетами? Вы точно знаете?

- Точно все известно лишь Абвениям, юноша, а мы с вами можем лишь предполагать.

Дальнейшие разговоры показались незначительными по сравнению с тем, что Ричарду довелось узнать сутки назад, однако Рокэ затронул очень актуальную для него сейчас тему: того, как отреагируют на военные действия в Надоре, и как засуетятся Лараки со Штанцлером. Первым выгодно, чтобы будущая жертва вернулась в Надор и не смела высовываться, поскольку Реджинальда хотят женить на Айрис, а надорского герцога, после того, как кансилльер воспользуется им, устранить. И забыть о нем. Нет, не получится... После того, что случилось, Ричард Окделл должен жить еще как минимум год.

Вернуться домой, конечно же надо, но лишь после войны, чтобы привезти всем подарки и забрать с собой Айрис. Молодой девушке не место среди занудных ворчливых стариков и набожных женщин, она не должна задыхаться среди пыли и моли, а потом, когда придет время, он представит ко двору Эдит и Дейдри. Но пока думать об этом рано, сперва необходимо вернуться с войны.

Через два дня на улицу Мимоз осмелился явиться Реджинальд, и близко боящийся подойти к дому Алвы или даже послать весточку, когда у Ричарда ужасно болела рука или когда он простудился, и сообщил о том, что ждет кансилльер. На углу улиц Святого Робера и Речной ждала карета - Штанцлер снова хотел беседовать с герцогом Окделлом тайно, и юноша внезапно почувствовал неприятную усталость - он так не любил, когда им пользовались. Даже если приходится терпеть ради общего с Алвой плана.

Разговаривать с Налем насчет Алвы не хотелось, поэтому Ричард молча сел в карету и выслушал длинный монолог Штанцлера о том, как выгоден будет Раканам проигрыш Талига. О том, как полезно будет для Ричарда возвращение домой. И о том, как его будет рада видеть заболевшая матушка.

- Серьезно? - уточнил Ричард, не отводя подозрительного взгляда от сочувствующе-доброго морщинистого лица. - Вы предлагаете мне солгать человеку, которому я присягнул?

- Тебе не придется лгать, Дикон. За тебя это сделает Эйвон, ну а я возьму на себя его грех.

- А если я хочу на войну?

- Но будет глупо, если тебя, не зная, кто перед ним, убьет бириссец.

- Я - Повелитель Скал, - ответил юноша, - и я хочу отвечать за свои поступки, а не прятаться за спины тех, кто никогда не воевал. Извините за прямоту, конечно. У меня свои цели на этот Излом, потому что Круг принадлежит Скалам. Пусть он и уходящий. И, мне кажется, что в итоге я уйду вместе с ним. Закат Скал состоится рано или поздно, и отче Лит придет на помощь, если наступит беда.

- Дикон, - кансилльер помедлил, - ты абвениат?

- Да, эр Август. Я верю Ушедшим, и надеюсь, что могу вам доверять это.

- Что же, - вздохнул старик, - твое право. Я родился эсператистом и умру им, но решать, кому верить, исключительно тебе. Хотя твоя почтенная матушка не поймет.

- В ваших возможностях, - прямо ответил Дикон, - сохранить это от моей матушки.

- Обещаю, - но обещание Августа Штанцлера звучало как-то невесело, - что герцогиня Мирабелла Окделльская останется в неведении.

Таким образом Ричард Окделл резко отвлек кансилльера от ярого убеждения его остаться в Талиге и вернуться в Надор, поскольку слушать такую крамолу ему совсем не нравилось. Попутно он попросил Штанцлера договориться с Лараками, чтобы те перестали учить молодого Окделла жизни, и наконец, довольный и спокойный смог вернуться в особняк монсеньора.

Глава 35. Третье распознавание игроков

Против участия в войне Ричард Окделл ничего не имел, даже если бы монсеньор не пообещал ему красивую белую лошадь после победы, да и к тому же даже после многочисленных блестящих интриг следует хорошенько передохнуть. Также не мешало бы познакомиться с новыми людьми. Впоследствии, глядя на унылую физиономию Жиля Понси, генеральского внука и наверное самого тоскливого человека во всей Олларии, юноша понял, что погорячился с желанием завести новые дружеские отношения, и впредь нужно остерегаться собственных мечтаний. Хотя бы раз в неделю не повредит.