Сказки о сотворении мира (СИ)

Когда в почтовом ящике появился белый конверт, женщина насторожилась. На конверте не было ни адреса, ни штампа. От него ничем не пахло, но Розалия не решилась вскрыть почту сама и отнесла ее в кабинет мужа. Первым делом она позвонила в Тель-Авив и убедилась, что семейство в порядке и связь не пропала. Вторым делом позаботилась о том, чтобы спрятать Лео.

План созрел у женщины заранее, как только она узнала о коварных планах врага. Розалия сама нашла укромное место, сама продумала стратегию безопасности, чтобы о тайном убежище никто не узнал. Информацией Розалия Львовна не поделилась даже с автором книги. Она не оставила при себе ни адреса, ни телефона, которые могли навести на цель. Женщина старалась лишний раз не думать о скверном, но, положив на стол супругу конверт, не стала ждать, когда его вскроют. Она была уверена в содержании, поэтому сразу собрала Левушку, вывела из дома под покровом утренних сумерек и посадила в машину. Затем вернулась в комнату графа. В последний момент женщине пришла мысль там же спрятать Эрнеста, но как подступиться к взрослому парню, она заранее не продумала.

— Сынок… — сказала Розалия Львовна. — Почему ты до сих пор не одет? Левушка уже собран, а ты еще спишь.

Его сиятельство, утомленный тренировками, был глух, как полено, и Розалия Львовна нежно погладила крошку по голове.

— Сыночек… — повторила она. — Одевайся. Мы уезжаем.

— Чего?.. — не понял спросонья Эрнест.

— Левушка ждет нас в машине. Сейчас мы должны уехать, а когда все закончится, вернемся обратно.

Крошка-граф прищурился на мать, как на назойливую галлюцинацию.

— Чего тебе?..

— Нам опасно здесь оставаться.

— Уберите от меня эту женщину! — приказал граф и накрылся с головой одеялом.

— И я останусь… — сказал Левушка, появившийся в спальне брата. Розалия Львовна вздрогнула, услышав за спиной детский голос. — Хочу посмотреть на дехрон. Я так много читал про зеленый туман… — сказал мальчик.

В доказательство ребенок вынул из рюкзачка тетрадку. На пол посыпались карандаши и фломастеры, линейки, ластики, альбом для рисования, в котором Лев Натанович образно переваривал информацию взрослых книжек. На одной из картинок он изобразил столб зеленого пламени и ауру, похожую на магнитное поле планеты. Сверху на альбом упал замусоленный автореферат, найденный ребенком в рабочем столе отца.

Секунды не прошло, как Розалия Львовна подобрала с пола, все что упало, и испарилась в охапку с Левушкой. Прежде, чем граф успел понять, приснился ему Лев Натанович или явился лично, от мальчика и его заботливой матушки и след простыл. Даже аромат парфюма, сопровождавший по жизни Розалию Львовну, ломанулся из дому вслед за хозяйкой.

В тот день Розалию Львовну больше не видел никто. Она явилась следующим утром с намерением приготовить завтрак, но не узнала дома. Строение висело над землей, словно вырванный зуб. Из-под фундамента сочился зеленый свет. Тяжелая грозовая туча едва не касалась крыши.

— Эрнест! — воскликнула женщина. — Как вам не стыдно! Немедленно прекратите! Сейчас же поставьте на место! Эрнест, сыночек!..

С помощью садовой лестницы Розалия взобралась на веранду и увидела лужу на постели сына. Слепая доска, похожая на икону, струями текла со стены на покрывало. Запах ладана с ацетоном ударил в нос. В углу сидел полуголый старик в больничной пижаме и трясся от страха. Мужчина с длинными седыми волосами кутался в спортивную куртку Эрнеста. Его оголенное плечо было перетянуто медицинским жгутом. На полу валялся шприц и пустая миска. Человек был бледен и слаб.

— Это еще что такое? — возмутилась Розалия.

— Я не знаю, что делать… — шептал человек. — Я попал в неразрешимую ситуацию…

— Сейчас же убирайтесь отсюда вон! — приказала женщина. Она подняла с пола шприц, положила в миску, сунула это хозяйство за пазуху незнакомца и указала на дверь. — Вон! Пока я не позвонила в полицию…

— Не надо полицию… — шептал человек и полз на четвереньках к веранде.

— Бессовестный! — ругалась Розалия. — Как вы посмели придти в этот дом! Чтобы духу вашего не было… Сейчас же! — Она помогла человеку не промахнуться мимо лестницы, проследила за тем, чтобы он коснулся земли трясущимися ногами, и указала ему на ворота. — Вон! — повторила Розалия. — Немедленно убирайтесь вон! И не смейте подходить к моим детям!

Оскар отошел к стене, когда столб белого пламени разросся до размера портала. Он старался увидеть сквозь белый огонь хоть что-нибудь, но только слеп от яркого света. Натан Валерьянович нервничал и рассматривал только свои ботинки. Он прятал за спиною папку с бумагами и поглядывал на часы. Время шло беспощадно. Столб холодной плазмы разрастался в центре лаборатории. Из портала вылетали шары, ненадолго задерживаясь у лиц присутствующих, словно задавали вопросы. Никто не приглашал человека в зал заседаний, никто не звал переступить порог. Профессору стало казаться, что процесс начался без них, когда плазма стала темнеть, и высокая фигура возникла на границе дехрона.

— Кто будет представлять тебя в суде, Человек? — спросил голос. Могильным холодом повеяло в лабораторию. Натан Валерьянович растерялся и только протянул незнакомцу бумаги.

— Придется мне, — сказал Оскар.

— Не смеши! Ты не можешь представлять себя сам. Для этого ты слишком мало значишь. Ищи фигуру, которая может за тебя заступиться.

Существо пропало в огне, и Натан снова спрятал за спину папку.

— Они не имеют права нас не пустить, — сказал он.

— Имеют, Учитель. Это мы не имеем прав. Никаких. На этом суде за нас могут говорить только наши заступники. А где они? Если Эккур не явится до конца судилища — мы пропали.

— Может быть, он не тот, за кого мы его принимаем?.. — предположил профессор. — Тот седой мужчина, что устроил Эрнеста в сборную…

— Женька его узнал.

— Может, Женя ошибся?

— Учитель!.. Не надо искать оправдание трусу.

— Надо было встретиться с ним и поговорить. Ангелу сейчас трудно находиться среди людей… — заметил Боровский и вручил папку с документами ученику. — Подержи это, сейчас я вернусь. Посмотрю, может, он заблудился.

— Конечно… — проворчал Оскар. — Дома на пустыре не увидел.

Натан поднялся в пустую библиотеку, чтобы осмотреть двор, заглянул в кабинет, прошелся по комнатам и заметил супругу у кровати крошки-графа. Розалия Львовна перестилала постель и вытирала пол. Тряпка лежала под мироточащей иконой.

— Что ты здесь делаешь, Роза? — спросил Натан, но женщина не взглянула на мужа. — Не надо тебе здесь находиться. Это опасно.

Розалия Львовна поправила покрывало и открыла окно, чтобы проветрить комнату.

— Роза, ты слышишь меня? С тобой все в порядке?

Женщина села на кровать и закрыла лицо руками.

— Прими таблетку и иди к себе, Роза. Не стой у пустой иконы.

С плохими новостями профессор поспешил вернуться в лабораторию.

— Хотел бы я знать, кто будет выступать на стороне друидов? — спросил Боровский ученика.

— Эккур. Кто ж еще? Если он не на нашей стороне, значит, на стороне врага. Что вас удивляет, Учитель?

— Ну… — тень снова выросла из огня. — Кто будет говорить за тебя, Человек?

Оскар направился к сейфу.

— Или все, или ничего! — сказал он, проворачивая ключ в замке.

— Нет, Оскар! Не надо. Подумай! Не такой ценой…

— По-другому не сторгуемся. Видите, какая трогательная иерархия?

— Не сейчас…

— Сейчас! Учитель, именно сейчас, другого шанса нам не дадут.

— Но как же… — расстроился Натан Валерьянович. Он обернулся к огню с надеждой, что зловещая тень растает сама, но существо ожидало решения.

— Кто будет говорить за тебя? — спрашивал голос.

— Говорящий горшок, — Оскар протянул в огонь чашу Греаля. — Годится такой собеседник?

Существо схватило чашу огромной лапой, похожей на смерч, на секунду вырвавшийся из ада. Выхватило папку с бумагами из рук Натана и скрылось.

— Вот и все… — грустно заметил профессор. — Что мы прожили на Земле, что не прожили. Никакого значения не имеет.