Драйв Астарты

– Одним из инициаторов, – скромно уточнил тот.

– ОК, – Аптус кивнул, – один из. А теперь доктор Желев. Статья: «Квантовая бионика и металлоподобные квадруплеты атомов водорода». Тетраэдрический водород. Тетрид.

– Термины «тетраэдрический водород» и «тетрид» не очень корректны, – сказал Желев.

– Да, Как не совсем корректно называть фуллерены молекулярными контейнерами. Но, фуллерены так называют с начала века, с подачи доктора Якобсона, доказавшего, что водород, попавший в микро-полость молекулы фуллерена, станет как бы кристаллом.

– Именно как бы, – поставил акцент болгарин, – ведь это тоже не совсем корректно.

– Но, – Аптус улыбнулся, – тогда и название вашей статьи не полностью корректно.

– Чёрт! – Желев хлопнул ладонью по столу. – Вот в этом вы правы, коллега. А как вы связаны с водородной тематикой?

– Вы удивитесь, коллега Тсветан. Все дело в Юпитере. Точнее, в ядре этой планеты.

– Всё началось, – возразила Рокки, – с илоианских студентов, у которых шило в попе.

– Если ты все знаешь, то ты и рассказывай! – Объявил он.

4-й экс-координатор правительства Меганезии тяжело вздохнула.

– Вот она, тяжелая женская доля в Океании. Чуть что, сразу на тебя грузят. Ну, ладно, поехали от пирса. Polytechnic Iloi National Escola, PINE… Кстати, кто придумал такое название? PINE! Пфф! На basic-en – сосна, на basic-fra – вообще хер. А на Терра-Илои (Северный Чагос) нет сосен. С чего бы им быть на атоллах? Понятно, почему сосновая шишка на эмблеме Политехника похожа на… – Рокки жестом показала, на что.

– Любимая женщина, ты обещала рассказать о ядре Юпитера, – напомнил Аптус, – но рассказываешь, почему-то, про фаллическую шишку на эмблеме.

– Но, я же сказала: поехали от пирса. У любой истории есть предыстория. Пусть даже херовая… Пардон за каламбур… Дальше объясняю про студентов. Я всегда считала своего сына и его vahine самыми большими раздолбаями во вселенной. Но туземцы – фрирайдеры Терра-Илои, они просто вне категорий. Я удивляюсь, как Квинт вообще умудряется им преподавать что-либо.

– Они толковые ребята, – заметил Аптус, – и я нашел с ними общий язык.

– Это они с тобой нашли общий язык. Они подбрасывают тебе ту задачку, которая им нравится, и ты даже не замечаешь, что преподаешь им это, а не то, что полагается по программе. Вот тебе и общий язык. Не говоря уже о приеме экзаменов на рыбалке.

– Рыбалка, – сказал Аптус, – это позитивный фон. А преподавать на иллюстративном материале, который интересен студентам, это психологически верный метод.

– Ладно, – Роки махнула рукой. – Ты там заведуешь дистанционным факультетом, тебе решать. Но Юпитер! О Мауи и Пеле, держащие мир! Я обнаружила дома на кухонном столе эту распечатку Юпитера в разрезе и подумала, что мой faakane всерьез принял рекламный трюк про добычу водорода на Юпитере. Доминика Лескамп и Брют Хапиа сочинили это для PR японского конгломерата «Itokawa Robotics – Tenogane Minerals».

Квинт Аптус протянул руку и ласково пощекотал её за бок.

– Любимая женщина, ты опять сменила галс, ты знаешь?

– Что, правда? Ну ладно. Короче: Юпитер в разрезе, как персик. Косточка – это ядро, в котором металлический водород дикой плотности: два с половиной фунта на литр.

– По-моему, это не очень дико, – заметила Эппл Лек Росс, – немного тяжелее воды.

– Это как сто чешуек, – пояснила Рокки, – на живой селедке это мало, а в супе много.

– Точно! – Вмешался Доннар Данбар, – фокус в том, что плотность жидкого водорода примерно в 15 раз ниже, чем у воды, а у замороженного водорода – в 13 раз ниже. Это чертова проблема: очень сложно хранить такое неплотное вещество. Нужны большие емкости, а чем больше термос, тем он дороже. Если уплотнить водород на порядок…

– Aita pe-a, – весело перебила Рокки. – Надо всего лишь создать давление два миллиона атмосфер, и металлический водород у вас в кармане, как в ядре Юпитера.

Эппл Лек задумчиво надавила пальцем на поверхность пластикового столика.

– Я не очень представляю, с чем сравнивать такое давление…

– Это несложно, – сказал Тсветан Желев, обняв её за плечи. – Если мы нырнем на дно Марианской впадины, около шести миль, то там давление несколько больше тысячи атмосфер. Если погружаться дальше в земную кору, то на глубине сто миль давление полста тысяч атмосфер, и уголь там превращается в алмаз, а на глубине пятьсот миль давление достигнет четверти миллиона атмосфер. А если мы дойдем до окрестностей центра Земли, то там будет давление, о котором говорит Рокки Митиата.

– Можно сделать проще, док Желев, – заметил Поэтеоуа Тотакиа. – Док Квинт тут уже говорил про фуллерен. Если из фуллерена сделать фуллернит путём какой-то химии с азотной кислотой, потом правильно прижать и взорвать, то получится это давление.

– Вы интересуетесь физикой взрывов? – Спросил болгарин.

– Как бы, да. Мне папа популярно объяснил, как действует прилипающая мина. В ней маленький заряд, но она плотно прилеплена к бронеплите корпуса боевого корабля, и внутренний профиль у мины такой, что получается линза для давления. Ну, это как в обычной кумулятивной противотанковой гранате, только гораздо лучше. Сталь в зоне давления миллион атмосфер течет и это полный… Хэх… Физический эффект.

– Поэте не теоретик, – Данбар хлопнул принца по плечу. – Поэте чистый практик.

– Теорию я тоже читал, – возразил тот, – но там, блин, такая математика…

Принц вздохнул и жутко выпучил глаза, показывая меру сложности математики.

– Фокус в том, – сообщил Аптус, – что создать давление в миллионы атмосфер гораздо проще не в макро-пространстве, а в микро-пространстве внутри объемно-каркасной молекулы. Например, молекулы фуллеренов, похожие на каркас мячика. Янки, кстати, называют фуллерены словом «buckyball». Так вот, внутри этого мячика может легко существовать локальное давление в десятки миллионов атмосфер. Этот эффект был отмечен доком Якобсоном в начале века. Если есть мячик, то его можно наполнить!

– Правда, – поправил Желев, – называть давлением эффект от внутримолекулярных напряжений не совсем корректно. Есть термин: «пикометровая форситивность».

– Я знаю. Но, коллега, применяете ли вы этот термин на занятиях со студентами?

– Нет, что вы! Им я говорю «локальное давление», как и вы, коллега.

– О, махатмы физики! – Воскликнул принц, – правильно ли я понимаю, что док Желев придумал нечто, ещё более зверское, чем надувной мячик из атомов?

– Коллега Желев, – ответил Аптус, – придумал хелатные катализаторы, которые в УФ-лазерном поле при температурах около нуля Кельвина структурируют возбуждённые атомы водорода в эксимерные фрагменты виртуального металлического кристалла.

– О, Мауи и Пеле, держащие мир… – Тихо сказала Рокки, – любимый мужчина, как ты умудрился запомнить это kumu-lipo tahuna-hamani-roa te akuaku-mana?

– Это не так запредельно-сложно, как тебе показалось, – сообщил он.

– Мм… – Выдохнула Эппл Лек, – извините, Рокки, а что вы такое сказали?

– Kumu-lipo tahuna-hamani-roa te akuaku-mana, – произнесла таитянка. – Это заклинание, которое используется изначальными богами для великого колдовства. Ну, например, в случае, если они решили создать новую вселенную.

– А зачем богам создавать новую вселенную? – Поинтересовалась киви-таиландка.

– Ну… – Роки пожала плечами, – допустим, что старая вселенная испортилась…

– Freeze! – Коротко оглушительно пролаял Поэтеоуа, внезапно повернувшись.

– Извините, – произнес спокойный, но несколько напряженный мужской голос. – Это туземный обычай – целиться из пистолетов в незнакомца, или я тут что-то нарушил?

Новый персонаж, высокий хорошо сложенный смуглый европеец чуть старше 40 лет, одетый в отлично скроенный светлый тропический костюм, стоял, подняв руки, около центра зала таверны под прицелом четырёх стволов, принадлежащих, соответственно, бармену, девушке-официанту, Доннелу Данбару и принцу Поэтеоуа Тотакиа.